Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

И Марго, похоже, боится, что дочь как-нибудь заберет ее силу. Дочь… которая до недавней поры свято верила, будто мать ее — Лиз Янсен, обычная немка из Станса! Госпожа Иванова всегда предпочитала страховаться. А в ее желании избавиться от наследницы она очень сильно напоминает, как ни парадоксально, саму госпожу Джуоо. Только до Создателя Маргарите как пешком из Москвы до Кемета. Что ж, каждый царь и бог на своем болоте.

За мыслями и разговорами мы и не заметили, как закончился лес, и мы вышли на высокий холм, с которого открывался прекрасный вид для любителя собирать картинки в коробочку. Внизу, в долине, протекала крошечная речушка, а дальше начинались холмистые районы, огороженные деревянным забором в несколько человеческих ростов, и на самой высокой горе стоял черный с пятью башнями-иглами замок. Замок Кощея Бессмертного.

— Готика… — протянул Дураков, оценивающе глядя на строение.

— Что? — не понял я, но товарищ не стал вдаваться в подробности и в двух словах объяснил, что Кощей — любитель заморских чудес: у него и жена из Малайзии, и замок из Чехии, и, наверняка, много других диковинок в его тридевятом царстве встретить можно будет.

На холме, что прикрывал замок с юга, на всю долину сверкали громадные красные буквы, как объяснил Иван, высаженные маками или другими цветами соответствующей раскраски: 'Царство Кощеево'.

— Да, это цветы, — подала голос лангсуяр, — а по ночам на них садятся светлячки, и надпись светится на всю округу.

— Практически неон, — выпалила, подскочив на месте, Милли.

Уж не знаю, что означает произнесенное девочкой слово, но могу догадаться.

По дороге, пролегающей в долине реки, к воротам крепости стекался люд, наверняка, то были торговцы из Тридесятого царства, подданные царя Гороха, или же заморские граждане. Из леса к государству Кощееву никто давно не приближался: единственная тропа, ведущая к замку, служила своей цели много лет назад, потому что практически заросла одуванчиками и колокольчиками. Да и была ли то тропа — вопрос спорный.

Нерешительно шагнув по ней, мы переглянулись. Мы шли в захлопывающуюся ловушку. Кощей — Бессмертный, за его плечами куча жизненного опыта. И если Любава приведет жертв и представит их пред ясны очи обожаемого мужа, нам не спастись. Путешествия в лесу у бабушки Джуоо кажутся более безопасными. Но делать нечего, раз мы ввязались в лесоморское дело, надо идти до конца.

Стража откровенно скучала. Мимо двух бравых молодцев в красных горосчатых рубахах, что держали в руках по тяжелому мечу, спокойно проходили торговцы, путешественники и прочие гости тридевятого государства. Но когда в воротах показались два парня: один типичный местный житель, а второй — рогатый шемахан, — в компании девочки и… кощеевой жены, один из бугаев удостоил нежданных гостей удивительным взглядом, а потом сверился с плакатом известного содержания. Однако, не досчитавшись на портрете рогов, стражник обреченно вздохнул и буркнул:

— Опять не тот шемахан.

Это единственное, из-за чего я был рад наличию лишних частей тела.

Девочка в зеленой травяной короне-венке, шествовавшая чуть ли не под руку с прячущейся от дневного солнца вампиршей, пренебрежительно посмотрела на второго стража.

— Куда? — басом взвыл тот, лениво поднимаясь с обрубка, служившего ему стулом.

Возглас напарника отвлек стражника с плакатом от приклеивания портрета обратно на ворота. Два бугая преградили нам путь.

— Внучка господина Кощея, — поклонился в пояс Иван Дураков, открывая путь чинно шествовавшей Милли.

Два лба переглянулись, словно знали наперечет всех родственников Бессмертного, и Янсен среди них не упоминалось. Они посмотрели на улыбавшуюся девочку, потом на Любаву, практически незаметно кивнувшую парням, и недовольно фыркнули.

— Да пустите вы, наконец! — ругалась какая-то бабка, шедшая вслед за нашей скромной процессией.

— Нет, — хором рявкнули молодцы, обнажая тяжеловесные мечи.

— А зря, — искоса глянул на них я.

Одарив одного из стражников лукавой улыбкой, я невзначай прикоснулся к нему. И тут в мой разум хлынул целый поток информации об этом человеке, включая страх, на котором можно неплохо сыграть!!!

— Да у вас, милейший, — тихо причитал я, прищурившись, — ожирение сильнейшее, а ухеду пожирает мужскую силу.

Двухметровый бугай нахмурился, презрительно глядя на меня, рогатого коротышку-заморыша, который ростом ему до груди. Вечно забываю, что тут никто не знает об ухеду.

— Лечиться вам надобно, не то спустя несколько месяцев к женщинам охота пропадет, — более пространно пояснил я замороченные слова. — Каналы мету засорены всяким барахлом.

Мужик стушевался и со страхом посмотрел на близнеца-напарника. Что, и этому экспресс-диагностику устроить? Я и рад стараться, чтобы в город пропустили.

— Лишний вес, мил человек, а ухеду в вашем теле прижились как у Хонсу в лечебнице. Кровь сладка, да печень раздута… — перечислял я замеченные недостатки в здоровье городского стража, не забыв помянуть и о каменных залежах в почках.

Очередь прибывших в город перестала возмущаться, что их не пропускают. Каждый путник собирался не один золотой отдать мне за перечень своих недугов, пускай даже в терминологии ухеду. Нет, за вранье я денег не беру. Никто, даже обескураженный Дураков, не подозревал, что я искусно вожу всех за нос, перечисляя когда-то слышанные названия. Стража, узнав о своих болячках, негодовала, словно я угадал хотя бы половину из перечисленного.

— И что нам теперь делать? — наперебой голосили мужики, прихлебывая стоящую на пропускном пункте медовуху.

— Пустите — скажу, — подмигнул я, глядя на стоявших уже на городской мостовой Милли и Любаву.

Избирательная у Кощея пропускная система, не спорю. Даже в отделе странных явлений все куда проще с волшебными карточками, которые сотрудники прикладывают к трехрогой махине на выходе из лифта.

Напуганные стражники, пообещав молиться за мое счастье, покорно отошли в стороны и застыли в поклонах. Достойная встреча правителя заморского государства! Не ожидал от них такой чести. Выкатив грудь колесом и гордо задрав голову, я чинно прошествовал мимо ожиревших стражников и спокойно направился дальше вслед за Любавой, пока окрик одного из мужиков не заставил меня остановиться. Вопрошал он, естественно, о панацее.

Зевнув и прокашлявшись, я остановился и со скукой в голосе протянул:

— Пить меньше надо! Кхе!

Я отвернулся и пошел прочь. Дальнейшая судьба стражников меня особо не интересовала. Зато очередь и случайные прохожие, услышавшие мой диалог со стражей, не собирались отставать и предлагали несметные богатства за диагностику. И даже тотальное невнимание меня и моих друзей не смогло разогнать толпы. Хоть вызывай из Москвы стихийного мага и заказывай у него бурю.

Меня спас верный друг.

— Так, — повернулся программист к толпе, — прием завтра с восьми до десяти утра! А теперь просьба разойтись. У колдуна дела и третий глаз спать хочет.

Набежавшие бабки и мамки с детьми, повозмущались, что как всегда доктора обслуживают только подчиненных государя. Но после нескольких намеков отправить их на торжественный ужин к Апопу, все же начали расходиться, обзывая меня адским аспидом.

Дворец Кощея — удручающее зрелище. Как еще Бессмертному не надоели эти мрачные каменные коридоры, освещаемые редко развешенными по стенам факелами, эти крошечные комнатушки с разноцветными стеклами на окнах, железные кровати с прогибающимися сетками, как в лагере 'Березка', и совершенно неразговорчивая прислуга, словно явившаяся на услужение из царства мертвых.