Отдушина

– Ну и что тут неприятного? – спросила Тамара Михайловна, – вы вполне нормально поступили. Я сама хулиганье терпеть не могу.

– История на этом не закончилась… На следующий день, вечером я смотрел криминальную хронику. Диктор сказал, что накануне за убийство жены и тещи задержан некий гражданин. Он зарубил их топором на почве неприязненных отношений. Взглянув на экран, я замер… На скамейке в камере сидел тот самый мужчина из троллейбуса. Потом показали место происшествия – их квартиру. Жуть… Понимаете, Тамара Михайловна, ведь получается, что мой поступок косвенно послужил причиной убийства. Может, конфликт назревал давно, не хватало последней капли, но этой каплей стал я. До сих пор не могу простить себе этого.

– Да ни в чем вы не виноваты, – успокоила гостя хозяйка, – что ж теперь, если хамить будут, стоять и в тряпочку помалкивать?

– Так то оно так… Но я понял, что слова и поступки материальны. И никто не знает, какие они вызовут последствия.

– Ой, да не переживайте так… Мало ли что случается потом. Что с пьяных возьмешь? Вы поступили, как должны были поступить. Не вы, так кто-нибудь другой надавал бы ему…

Дмитрий Павлович не ответил, но чувствовалось, что доводы хозяйки его не убедили.

Хоть на месяц отвлечься от работы у доктора не получилось. Уже на второй день вся деревня знала о профессии Тамариного дачника. И, конечно же, многие пользовались удобным случаем. Специально в райцентр когда выберешься? А тут прямо под боком городской специалист. Надо сказать, что Дмитрий Павлович никому не отказывал в помощи. Выслушивал, осматривал и давал советы. Порой настаивал, чтобы больной немедленно ехал в райцентр, а лучше в город на обследование.

Каждый день, когда гость уходил на речку, Тамара Михайловна прибиралась на мансарде, хотя прибирать было особо и нечего, кроме как смахнуть пыль и подмести пол. Дмитрий Павлович любил порядок. Вещи аккуратно складывал в шкаф, и даже листы с напечатанным текстом, уходя, каждый раз убирал в чемодан, а не раскидывал по мансарде. Машинку тоже закрывал чехлом, чтобы лишний раз не пылилась.

Как-то раз с приехавшими на каникулы городскими мальчишками он отправился на рыбалку. Но вернулся с пустым ведром. Оказалось, всю добычу выпустил обратно в реку. Добрейший человек.

О своей личной жизни Дмитрий Павлович по-прежнему молчал, хотя Тамара Михайловна несколько раз пыталась вывести его на разговор. Ее любопытство вполне понятно, ей хотелось видеть в госте не просто постояльца. И соответственно, наоборот, она хотела быть в его глазах не просто хозяйкой, сдающей жилплощадь. Теперь каждое утро, прежде чем выйти во двор, она по полчаса проводила у зеркала, ежедневно меняла одежду, несмотря на небогатый выбор гардероба. И пыталась угадать, как к ней относится Дмитрий Павлович?

Угадать было довольно сложно. Он, разумеется, оказывал ей знаки внимания и говорил комплименты. Но кто знает, в силу чего? В силу интеллигентности и широкого характера или…?

Конечно, перемены в облике Тамары Михайловны заметили и деревенские. Тут же зачесались народные языки, поползли слухи, что хозяйка положила глаз на постояльца и желает его окрутить. Эти слухи взбудоражили спокойную деревенскую жизнь и наполнили ее смыслом. Теперь есть пища для разговоров. На целый год. Хозяйка на намеки односельчан не обижалась, пускай думают, что хотят.

Однажды, недели через две после приезда Дмитрия Павловича, к ней заглянула Аннушка – сорокалетняя балаболка, жившая на противоположном конце деревни. Зашла, якобы за лавровым листом, но осталась посплетничать. Доктор в это время сидел на мансарде и барабанил на машинке, Тамара Михайловна чистила печь. Аннушка шепотом принялась подталкивать подругу к откровенному разговору.

– А ко мне тут твой дачник заходил.

– Зачем?

– Ну, не знаю. Водички попросил попить. Мол, идет из лесу, устал… Я его в избу пригласила. Поболтали. Культурный мужчина. Не то, что наши – кроме мата и «дай выпить» ничего не услышишь. Обещал еще зайти…

– Зачем? – вновь переспросила насторожившаяся Тамара Михайловна.

– Да так, навестить… А ты никак ревнуешь? У тебя с ним отношения что ли?

Так ты скажи, не стесняйся.

– Какая разница? – с раздражением отмахнулась хозяйка, – человек отдыхать приехал, вот и все отношения.

– Ой, Том… Да я же все вижу, – перекосилась в улыбке толстая разведчица, – а ты-то как ему?

Тамара Михайловна хотела было осадить Аннушку без намеков, но внезапно за стенкой раздался какой-то загробный каркающий смех, перешедший в протяжный демонический стон. Если б здесь был доктор Ватсон, он подметил бы, что так кричит выпь на болотах. Или воет собака Баскервиллей.

Женщины переглянулись.

– Чего это? – испуганно прошептала Аннушка и перекрестилась.

– Дмитрий Павлович, – так же шепотом ответила Тамара Михайловна, – может, ему плохо?

Она вытерла руки о передник и бросилась на мансарду. Аннушка осталась в комнате.

Доктор сидел над машинкой, как ни в чем не бывало и, улыбаясь, читал написанный им текст.

– Дмитрий Павлович, что-то случилось?

– Нет, нет, все в порядке.

– Вы сейчас…, – Тамара Михайловна подобрала нужное слово, – так смеялись.

Страшно…

– Серьезно? – сложил брови домиком гость, – я даже и внимания не обратил. А что, действительно, страшно?

– Я думала, вам плохо…

– Извините, ради Бога, Тамара Михайловна. У меня это случается иногда.

Слишком плотно вхожу в шкуру своего героя. Эмоции захлестывают. Не обращайте внимания… Главное, из образа обратно выйти.

Дмитрий Павлович вновь вытянул губы в своей уютной улыбке.

– Может, водички хотите? – предложила хозяйка.

– Нет, благодарю… Я постараюсь вас больше не пугать.

Он снова склонился над машинкой. Тамара Михайловна вернулась в комнату.

– Ну, что там?

– Это он книжку свою пишет. Говорит, в образ вошел, – успокоила хозяйка гостью… Мол, бывает у него такое.

– Да? – недоверчиво посмотрела на подругу Аннушка, – а сам с собой он не разговаривает, случайно?

– Не замечала.

Аннушка поднялась и поплотнее прикрыла дверь.

– А, по-моему, он странный какой-то. Я тебе не хотела говорить, но уж раз такое дело…

Соседка осторожно покосилась на стену мансарды и едва слышно рассказала.

– Третьего дня мой Рыжик домой не вернулся. Обычно к вечеру он к своему блюдцу с молоком как штык, хоть часы сверяй… Я затревожилась. Слышала, у нас волки объявились. Котов таскают гулящих. Я до часа ночи ждала, потом не выдержала, решила ко Мсте сходить, покликать. Он, бывает, на берегу кротов ловит. Взяла фонарь, пошла. Кличу, кличу, нет Рыжика. А луна яркая, небо чистое, все и без фонаря видно. Подхожу к обрыву, знаешь, который напротив старой конюшни, и вижу твоего постояльца! Я хотела, было, поздороваться, и тут замечаю, он как-то руками странно водит. Словно колдует! Вот так.