Отец Арсений

Отец Арсений не любил и никогда не допускал фамильярности в обращении с духовными детьми, кто бы они ни были. Немногих людей называл он только по имени и на «ты», в основном – давних членов общины, некоторых «лагерников», остальных звал по имени и отчеству и на «Вы». Обращение вроде «Катюшка», «Юлька», «Петя», «Леша», дружеское похлопывание по плечу или поглаживание рук никогда не случалось. Обнимал и целовал батюшка при встречах только духовных лиц, нескольких лагерников и братьев общины. Не любил употреблять уменьшительных словечек, ласкательных фраз, считая, что в них часто проскальзывает неискренность, прикрываемая этими словами.

Простым сказанным словом он сразу давал понять, что уже понял пришедшего, понял, зачем он пришел, проник в его духовный мир, знает тревоги, беды и охватившее его духовное смятение. Пришедший мгновенно сближался с ним, не стесняясь и не боясь открывал свою сокровенную греховную тайну. Слово батюшки было соединено с сердечной молитвой к Богу и любовью к пришедшему.

Говорил, что многие стараются помочь знакомым, друзьям, сослуживцам, но не родным: матери, отцу, деду, сестре, брату и объяснял: «Помогая знакомым, ты показываешь себя перед ними добрым и отзывчивым: «Видите, какой я хороший христианин», а помогать отцу или матери буднично, неинтересно, для окружающих незаметно. Грубое слово, резкость по отношению к друзьям и знакомым считаются недопустимыми, а невнимание, грубость, раздражение по отношению к родным, особенно – к родителям, считается почти нормой, не осознается, что это – тяжкий грех.

Обращал внимание, что многие из вас часто ведут друг с другом пустые разговоры, но зайти к немощному больному, старенькой знакомой старушке и, возможно, в десятый раз выслушать стариковские жалобы, посочувствовать, сказать доброе слово, – не могут и не хотят. Если вы знаете всю важность своего прихода к этим больным и обездоленным людям, ту радость и надежду, что можете внести в их жизнь и дом, – значит, прониклись словами Господа Иисуса Христа: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25, 35–36). Весь боговдохновенный смысл христианской любви и веры заложен в этих словах Иисуса Христа и в заповеди: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39)».

Читая воспоминания многих духовных детей о. Арсения, а также его воспоминания, обращаю внимание на постоянное упоминание заповедей Господних о любви к Богу и человеку. На этих заповедях (Мф. 22, 37–40) он строил руководство общиной до 1940 г. и общение со своими духовными детьми, приезжавшими к нему в Ростов после 1958 г., а также, по рассказам бывших лагерников, взаимоотношения с окружавшими его заключенными в лагере.

В своих поучениях, беседах, разговорах о. Арсений не был многословен, старался в сжатой, но четко обрисованной форме передать свою мысль. О чем бы и с кем бы он ни говорил, был доброжелателен, и человек чувствовал внутреннюю доброту и тепло сказанных слов. Не переносил пустых разговоров, «перемывания костей», осуждения любого человека и особенно священнослужителей, недоброжелательности, не переносил сплетен и ссор между своими духовными детьми, старясь примирить их и выяснить причину конфликта.

Отец Арсений был очень эрудирован в богословских вопросах, искусстве, древней архитектуре, русской истории, но никогда не пытался это подчеркнуть. Если при нем возникал разговор на сложные богословские темы, то всегда говорил: «Оптинские старцы великой жизни о. Анатолий, о. Нектарий и владыка Иларион благословили меня на пастырское служение, сказав: «Это твой путь. Помни учение Церкви. Богословскими спорами и рассуждениями пусть занимаются богословы».

Мною прочитаны почти все воспоминания об о. Арсении и о жизни его духовных питомцев. Почему-то мало в них говорилось о том, что был человек, благодаря которому семнадцать лет жизни в Ростове он прожил спокойно, ухоженный, вовремя накормленный, окруженный постоянной заботой, а приезжающие духовные дети, от пяти до двенадцати человек в день, обедали, завтракали, ужинали, и все это лежало на удивительно безотказной и услужливой, но уже весьма пожилой Надежде Петровне.

Уставала она до изнеможения, но терпела, никому ничего не говоря. Только в начале 1960 г. дошло до нас – ей необходима помощь. Ее освободили от готовки обедов, завтраков, ужинов и всех дел на кухне: продукты привозились приезжающими, каждая приехавшая женщина обязывалась заниматься готовкой или помогать на кухне. Любой приехавший привозил с собой две простыни, наволочку, полотенце, и уезжая, конечно, увозил домой. Единственное, от чего не захотела отказаться Надежда Петровна,– от ухода за о. Арсением, от приготовления для него завтрака, обеда, ужина, чая; если пытались ее заменить, сердилась и расстраивалась.

Не одни доктора, которых в общине было много, поддерживали здоровье о. Арсения – думаю, что только благодаря Господнему произволению и уходу Надежды Петровны тяжело больной батюшка смог семнадцать лет прожить и вести огромное количество людей к Господу Богу, наставлять, учить и постоянно молиться о всех своих духовных детях. Труден был его старческий подвиг, очень тяжел. Когда вдумываешься, откуда брал он силы, то понимаешь, что Господь давал их ему для нас грешных.

ИСЦЕЛЕНИЯ

Расскажу теперь о поистине чудесном, что совершалось по молитвам о. Арсения. Внучка Марины Петровны – Таня, которой было двадцать пять лет, заболела: в области желудка и печени возникли боли. Ее положили на обследование, сделали рентген, гастроскопию и обнаружили опухоль. Решили делать операцию по удалению части желудка. Положили Таню в самую лучшую хирургическую клинику, которой заведовала Юля, разрезали брюшную полость и обнаружили огромную опухоль желудка, поражение поджелудочной железы и метастазы даже на печени. Операцию делать было бессмысленно, зашили брюшину и больной ничего не сказали. Все родные были в безысходном горе – оставалась трехлетняя дочка. Муж Евгений, старше Тани на восемь лет, стал просто невменяем, он до безумия любил жену. Я и Марина, с которой мы дружили еще в двадцатые годы, поехали к о. Арсению, Таня была его духовной дочерью с 1959 г. Человек она мягкого характера, безотказно помогавшая всем нуждающимся и всегда желавшая помочь человеку, утешить его, сказать в трудную минуту ободряющее слово и поддержать, чем могла. Мне всегда виделось, что Господь наложил на нее Свою печать благости и совершенства. Приехали и рассказали обо всем батюшке. Все духовные дети были равны для него, но Таню он явно опекал особенно. «Завтра поедем к ней. Господи! Господи! Какое горе». Поездка о. Арсения в Москву всегда вызывала беспокойство и тревогу наших докторов и Надежды Петровны, все боялись за его здоровье, но он твердо сказал: «Еду».

Приехали прямо на квартиру к Марине, бабушке Тани. Таня лежала, постанывая от боли. Войдя в комнату, о. Арсений прочел несколько молитв, благословил Таню и, на удивление собравшихся, сказал: «Таня! Таня! Такая молодая и заболела раком, разрезали и зашили, Господь милостив, будем молиться о Его милости и помощи Пресвятой Богородицы». Попросил зажечь перед иконами лампадки, надел подрясник, епитрахиль, опустился около кровати на колени, попросив нас выйти. Не выходил из комнаты четыре часа, исповедовал, соборовал и причастил Таню. Прожил три дня, каждый день по нескольку часов молился около больной, потом – со всеми нами о здоровье Татьяны, на четвертый день уехал домой в Ростов.

Прошло полтора месяца, Таня давно встала. Обследовали несколько раз – опухоли исчезли, остался, как память о когда-то бывшем раке, шов на животе. Врачи, обследовавшие Таню, с удивлением разводили руками и не понимали, что произошло. Произошло Господне чудо по молитве о. Арсения, устремленной к Богу и Пресвятой Богородице. Большое, настоящее чудо.

Таких исцелений было много, приведу еще два примера. Муж Алевтины Кирилл Петрович, в прошлом заядлый курильщик, при прохождении на предприятии обязательной флюорографии узнал, что на левом легком обнаружена онкологическая опухоль. Вопрос об операции резко осложнялся: Кириллу Петровичу было 55 лет, сердце работало отвратительно, была аритмия, ишемическая болезнь сердца, и когда-то был мощный инфаркт. На консилиуме решили операцию не делать, вероятность смерти на операционном столе была стопроцентной. Кирилл Петрович все понял, но спокойно отнесся к случившемуся. Видя, что выздороветь ему невозможно, поехал к отцу Арсению на исповедь. Батюшка, увидев Кирилла Петровича, сказал: «Господь милостив, все обойдется, проживете у нас два дня, и будем молить Господа и Пресвятую Богородицу помиловать и исцелить вас». Два дня все мы собирались и молились почти беспрерывно, о. Арсений и Кирилл молились даже ночью, конечно, батюшка исповедовал и соборовал Кирилла.

Явившись в диспансер на обследование онкологов, Кирилл удивил врачей тем, что опухоль рассосалась, объяснить происшедшее не смогли. Это было чудо, которое произошло по молитве праведника, понятное только верующим людям.

Третье исцеление произошло с дочерью Марии Федоровны – Евгенией, у нее к тридцати годам резко обострился диабет, никакие новейшие препараты не помогали, инсулин не снижал сахара в крови. Евгения начала быстро слепнуть, возрастала слабость. Врачи предрекали быструю смерть. Помню, собрались мы в комнате о. Арсения, и он попросил всех молиться о Евгении. Сам о. Арсений, встав на колени, молился со слезами на глазах и не вставал более трех часов. Плакал о. Арсений очень редко, а сейчас, читая молитвы, буквально заливался слезами и даже временами не мог произносить слов. В этот день приехал о. Андрей, он также стоя на коленях умолял Пресвятую Богородицу исцелить рабу Божию Евгению.