Отец моего жениха

Наблюдая за ним сейчас со своего места у окна, я не могу не чувствовать странную тягу к красавцу. Сначала я думала, что моё увлечение им связано с одиночеством, но теперь, за последние несколько дней, понимаю, что это нечто большее.

Мэтт поднимает взгляд со своего места в фланелевом кресле и улыбается мне поверх книги. Я улыбаюсь и краснею, стыдясь того, что он застал меня за разглядыванием. Притворяясь безразличной, я опускаю глаза обратно к своему любовному роману, но позволяю своим мыслям вернуться к герою из реальной жизни, сидящему напротив меня.

Мэтт, безусловно, один из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо знала. И хотя он и Марки действительно могли бы сойти за братьев, немного более зрелые черты лица Мэтта только делают его намного красивее. С тех пор, как я встретила старшего мужчину, я постоянно поражалась его поразительной внешности — точёный подбородок, волнистые чёрные волосы, глубокие голубые глаза — и тем, как сильно я надеялась, что Марки вырастет и будет похож на своего отца.

Ну, теперь, когда Марки нет рядом…

Я вздрагиваю, смущённая своим ходом мыслей. Мэтт поднимает голову, возможно, его отвлекло моё неловкое движение.

— Ты в порядке?

Я смеюсь, надеясь, что это звучит легко и непринуждённо.

— Да, просто шокирующее откровение в моей книге и всё.

— Хм, конечно. — Он хмыкает и возвращается к чтению собственного романа.

Я использую его внимание как возможность изучать его дальше. С тех пор, как он появился несколько дней назад, Мэтт был просто великолепен и соблазнителен, но при этом раздражающе вежлив.

Я не ожидала, что он будет чувствовать себя со мной совершенно непринуждённо, но я разочарована тем, насколько спокойными были наши последние взаимодействия.

«Ну, не все из них», — размышляю я.

Иногда мне кажется, что Мэтт пытается меня дразнить, а иногда он может быть таким серьёзным. Этим утром во время завтрака он измазал мне нос тестом для блинов, и мы смеялись, как непослушные дети, над беспорядком. Но затем, после завтрака, он чуть не отпрыгнул с моей дороги, когда мне нужно было обойти его, чтобы убрать посуду.

«Не знаю, нравлюсь я ему или нет», — думаю я, проводя пальцем по краю книжных страниц. — «Ну, я ему нравлюсь как почти невестка, которой у него никогда не будет…»

— Что происходит в твоей голове?

Я поднимаю взгляд, вздрогнув из-за того, что Мэтт прервал мои размышления.

— О, ничего особенного. — Я поднимаю свою книгу и машу ею ему. — Кажется, я не могу сосредоточиться.

— Аналогично. — Мэтт захлопывает книгу и вскакивает на ноги. — Может быть, нам стоит найти что-то другое, чтобы занять наше время. — Он дразнящим взглядом поднимает одну бровь, и я снова смущена его кокетством.

— Хорошо, — я вскакиваю на ноги. — У нас есть сундук, полный игр и прочего. Мы можем посмотреть, что там есть.

— Показывай дорогу, — Мэтт кланяется и галантным жестом приглашает меня пройти перед ним.

— В шкафу в прихожей!

Мы крадёмся, как дети, каждый из нас пытается подтолкнуть другого к сундуку с играми.

Затаив дыхание, мы одновременно подходим к маленькому шкафу и игриво отталкиваем друг друга.

— Хорошо-хорошо, я уступаю. Кроме того, я не знаю, где именно хранятся игры.

Мэтт отходит от дверного косяка, чтобы я могла найти игры. Кенди-Лэнд, Монополия, о, круто! И пазлы.

— Эй, как ты относишься к головоломкам? — я зову Мэтта, мой голос приглушённо из-за запылённости шкафа.

— Что?

Мэтт засовывает голову в шкаф так, что наши лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Он такой красивый, с его пронзительными голубыми глазами, скульптурными чертами лица и ртом, который может быть великодушным или властным.

Я тяжело сглатываю. У меня нет места, чтобы удрать от него, поэтому я должна контролировать непреодолимое желание поцеловать его.

— Пазлы? — спрашиваю я, надеясь, что мой голос звучит хорошо.

— Люблю их.

— Отлично.

— Отлично. — Мэтт ухмыляется своей дьявольской ухмылкой, и я чувствую, как мои внутренности превращаются в месиво. Он слишком привлекателен.

— Этот. — Мэтт тянется к пазлу, и наши руки соприкасаются. Банально, но клянусь, моё сердце замирает от этого прикосновения.

— Спасибо, — выдавливаю я.

Мэтт пятится из шкафа, и я следую за ним. Сделав ровный вдох, я закрываю шкаф и возвращаюсь в гостиную. Мэтт стоит посреди комнаты, осматривая пространство.

— Я не совсем уверен, где мы могли бы собирать его здесь.

Он прав. В тот первый день после пожара каждый из нас сделал всё возможное, чтобы устранить все возможные повреждения, в том числе выбросили обгоревший стул и почистили пол и ковёр. Но всё пространство перед камином нуждается в генеральной уборке, о чём не может быть и речи, поскольку мы всё ещё застряли на горе.

— Кухонный стол? — я пожимаю плечами.

— Подойдёт.

Мы идём на кухню и вместе очищаем стол, чтобы освободить место для пазла.

— Думаю, я выпью немного вина. Хочешь чего-нибудь?

Мэтт вздрагивает.

— Что? — спрашиваю я, немного оборонительно.

— Не пойми неправильно, но у тебя есть что-нибудь, кроме розового вина?

Я громко хихикаю.

— Кажется, вчера тебе понравилось розовое! — дразню я его.

Мэтт поднимает руки в защиту.

— Знаю, знаю. Но сколько розового вина может выпить мужчина, прежде чем он почувствует, что его мужественность начинает испаряться…

— Я очень сомневаюсь, что ты когда-нибудь потеряешь свою мужественность.

— О, неужели? Ты считаешь меня мужественным? — в глазах альфа-самца появляется блеск, и я не могу не краснеть от своей дерзости.

Но правда в том, что да, я считаю Мэтта мужественным. Стоит на кухне, он весь широкоплечий и источает жар в своей приталенной красной фланелевой рубашке, и меня не может не тянуть к нему.

— Ладно, я уверена, что у нас здесь найдётся что-то кроме вина. — Я пытаюсь сменить тему о мужественности Мэтта. — Мой папа любит виски, может быть, в… ага! — я вытаскиваю бутылку виски из кухонной кладовой. — Это подойдёт? — я передаю почти полную бутылку Мэтту.