Отец монстров

Они вошли в большую замызганную кухню с двумя газовыми плитами, заставленную коммунальными столами. В кухне было хотя и мрачно от потемневших от времени стен и потолка, но светло, и здесь Антон смог разглядеть высокого человека. У него было рябое, изъеденное оспой лицо и коротко остриженная голова с мысиком волос на лбу. Антон сразу узнал его. Это и был похититель висельника.

Мужчина отодвинул кухонный стол, за которым находилась грязная облупившаяся дверь, откинул длинный крючок, на который она была закрыта, и с силой дернул ее. Дверь с трудом подалась: видно, не открывали ее давно. За дверью было темно. Антон посмотрел на мужчину недоуменно. Тот, ни слова не говоря, кивнул ему, мол, проходи. Терять Антону было уже нечего, он прошел, сзади него захлопнулась дверь, раздался лязг накидываемого крюка.

Антон стоял на грязной черной лестнице, воняло кошками, помоями и бомжами.

— Ну и чего теперь?! — зло прошептал он, постоял недолго, потом стал спускаться вниз по ступенькам.

Антон вышел во двор и, сощурившись от дневного света, огляделся. В углу двора рос большой развесистый куст, под ним стояла скамейка, на которой сидели три старухи и молча смотрели в сторону Антона. Рядом с парадной, из которой он вышел, как бы от нечего делать прогуливался тот самый дворник, но без метлы, фартука и шляпы, а почему-то в кителе и фуражке летчика гражданского флота.

— Вон в ту парадную иди, — конспиративно сквозь зубы проговорил дефективный дворник в форме летчика.

Антон пересек детскую площадку и вошел в парадную, на которую ему указали. Здесь на первом этаже уже стоял рябой, который вел Антона через квартиру. На нем был длинный черный плащ, шляпа и черные очки — все это придавало ему смехотворный шпионский вид. Человек, ни слова не говоря, сунул в руку Антону свечу, зажег ее зажигалкой и, открыв перед ним дверь подвала, втолкнул в темноту. Сзади с лязгом закрылась дверь и на нее навесили замок.

Прикрывая свечу рукой, вглядываясь в темную влажную муть подвала, Антон шел по длинному лабиринту подвальных помещений с низкими потолками, заваленных ржавой арматурой, под ногами скрипел песок, где-то журчала вода, было душно и сыро. Тело Антона стало липким то ли от подвальной духоты, то ли от страха. Куда и зачем он шел, что ждет его за следующим поворотом, может быть, мужик с топором… Вспомнился мужик Прокофий, блуждающий с топором по горам Крыма, а за компанию на ум пришел и повесившийся урод Виктор… А потом покойников было уже не счесть — целый музей, и среди них главный экспонат — Максим. Значит, не поездим теперь в походы…

Антон остановился, прислушался. Ему почудилось, что кто-то зашебуршал за углом перегородки, задышал и смолк. Он остановился, достал из кармана нож, открыл его. Стало спокойнее. Делая осторожные шаги, заглянул за перегородку — там никого не было. Огонек свечи освещал потное, с вытаращенными глазами, бледное лицо молодого человека. Он напоминал какое-то безумное привидение, со свечой в руке бредущее по темным казематам, и если бы сейчас его встретил какой-нибудь случайный водопроводчик, его бы, наверное, хватил удар.

Антон поднимал свечу повыше, чтобы было видно, что впереди, но проклятый подвал не заканчивался. Вдруг внизу что-то зашуршало, прямо из-под ног с воем выпрыгнуло что-то черное и страшное… Антон отступил, свеча погасла… Он лихорадочно стал искать по карманам зажигалку, нашел, но зажигалка как назло не хотела загораться. Наконец ему удалось зажечь свечу, и он осмотрел подвал. За то время, когда он зажигал свечу, здесь ничего не изменилось, хотя ему казалось, что прошла вечность.

— Вот черт, влип! Безнадежно тут все.

Антон не стал задерживаться и заторопился в поисках выхода. И скоро его обнаружил. Он поднялся по ступенькам и, раскрыв дверь, вышел в парадную, а потом во двор.

Господи! Как хорошо здесь было! Антон вдыхал свежий воздух полной грудью. В углу двора рос куст, под ним на скамеечке сидели три старухи. Антон оказался в том же дворе, только вышел из другой парадной.

— Эй! Эй, мужик!

Рабочий в желтой безрукавке, с каской на голове, наполовину торчавший из люка посреди двора, уже давно и безрезультатно пытался привлечь его внимание, размахивая руками. Но Антон в наслаждении жизнью не замечал его.

— Эй, мужик!

Антон подошел. Это был не рабочий, а тот самый длинный со следами оспы на лице, который загнал его в подвал.

— Я в люк не полезу, — твердо сказал Антон.

— Да не надо. Вон тебя зовут.

В дальнем углу возле парадной стоял невысокий человек: хотя он и переоделся в длинный шпионский плащ, очки и шляпу, Антон сразу узнал дворника. Дворник махал ему рукой.

— Идиотство какое-то, — бурчал Антон, направляясь к дворнику.

— Пошли, — сказал дворник.

По грязной пахучей лестнице, по которой Антон уже спускался, или по какой-то другой — после всех этих пертурбаций он уже плохо ориентировался в пространстве — они поднялись до третьего этажа и вошли в кухню. В ту самую кухню, откуда потом он попал во двор, а после в подвал…. Черт знает что! Его привели назад.

Дворник задвинул стол на место.

— Конспирация необходима. Мы тебя проверяли, — сказал он и, подумав, добавил: — Хвоста нет.

Антон двинулся за провожатым в обратный путь по коридору, они остановились у второй по счету двери. Человек толкнул ее и вошел, вслед за ним вошел и Антон.

Они оказались в большой комнате метров тридцати. Половину одной из стен занимал стеллаж со множеством книг, большой обеденный стол возле окна с чем-то, накрытым простыней. Антон сразу догадался, что там лежит, а если бы и не догадался, то понял бы все равно по торчащей из-под простыни голой ступне сорок второго размера. На стене висел огромный портрет, на нем был изображен обнаженный мужчина в полный рост — вместо рук и ног у него было по два больших пальца, чем-то напоминающих клешни рака. В кресле в полосатом банном халате, как будто только что вышел из душа, а не бегал по двору, с дымящейся трубкой в руке сидел высокий рябой человек и с чувством превосходства смотрел на Антона.

— Вот, привел, — сказал маленький, по обыкновению пережевывая слова, и кивнул в сторону Антона. — Только опасаюсь я чего-то.

— А чего опасаться… — проговорил длинный, пыхнув дымом.

Он поднялся из кресла, неторопливо положил трубку на стол и вдруг ловко, как ковбой, выхватил из кармана халата пистолет и направил его на Антона.

— Руки вверх!! — вдруг заорал он страшным голосом, совсем как тогда в музее. — Руки вверх! Не двигаться, пристрелю!!