Отец по ошибке

— Надо было всё-таки заняться поисками квартиры сегодня, — поджимаю губы я, — тебе вновь придётся терпеть нас. Глядишь, так и останемся здесь навсегда, — пытаюсь пошутить я, но выходит не очень. Из моего горла вырывается нервный смешок, а задумчивое молчание мужчины заставляет чувствовать себя некомфортно еще больше.

— Идем, — игнорирует мои слова Максим, обходит меня, задерживается на мгновенье рядом с кроваткой и движется в сторону двери. Я следую за ним. Все выглядит так, словно мы супружеская пара, от этой мысли дыхание сбивается, и я спотыкаюсь.

Я открываю рот, хочу сказать, что могу лечь на диване в гостиной — он не раскладывается и совершенно не предназначен для сна, после него будет ломить все тело и ныть спина, но он вполне сойдёт для того, чтобы провести одну ночь, — как вдруг тишину в квартире разрезает звук дверного звонка.

— Мы кого-то ждём? — вопросительно смотрит на меня Максим.

— Я — точно нет. Может, Вика? — растерянно произношу я, морщась от этого громкого звука, и прислушиваюсь к тому, что происходит в детской: не проснулся ли Тимур?

— В одиннадцать ночи? — Мужчина смотрит на часы и хмурится. — Я открою, — произносит он, а у меня вдруг появляется нехорошее предчувствие. Я делаю шаг вслед за Максимом, борюсь с желанием ухватиться за его руку, остановить, попросить не открывать. Проигнорировать незваного гостя, но поздно: я слышу, как проворачивается в замке ключ и открывается входная дверь.

Глава 18

Макс

Я открываю дверь и с недоумением смотрю на женщину передо мной. Не могу удержаться — несколько раз все же моргаю в надежде, что она испарится.

— Может, пропустишь меня? — надменно спрашивает Света и, пользуясь моей растерянностью, без приглашения входит в квартиру. В норковой шубе, начищенных до блеска сапожках на каблуке. Волосы слегка влажные от растаявшего снега, на лице, как по мне, слишком много макияжа.

— Какого черта ты здесь делаешь? Как узнала, где я живу? — шиплю ей в лицо, оглядываясь в сторону коридора, чтобы убедиться, что Ира нас не видит.

— Я… — склоняет набок голову Света и сканирует меня своим лисьим взглядом. — Я ехала с работы, и началась метель, на дороге абсолютно ничего не видно. И как раз позвонила твоя мать, я пожаловалась ей, и она предложила переждать у тебя. Она не предупредила тебя, что ли?

— Света, — тяжело вздыхаю я и с силой сжимаю руки в кулаки, сдерживая вырывающуюся наружу ярость. Мать тоже хороша, сказал же ей не лезть в наши отношения. — Я вызову тебе такси, и ты поедешь домой, раз боишься не справиться с управлением. А до этого момента сделай вид, что тебя здесь нет. А лучше — притворись статуей и не двигайся с места.

На ее лице проступают багряные пятна злости. Но она сдерживается, пытается взять под контроль свои эмоции, хотя в прошлой нашей жизни наверняка закатила бы уже огромный скандал. Она всегда так делала, а потом закрывалась в ванной комнате и громко ревела до тех пор, пока я не смягчался, соглашаясь, чтобы все было так, как ей хотелось.

— Подожди, — она прикасается к моей руке, не давая сделать звонок в службу такси, — давай поговорим, я так соскучилась по тебе, эта метель словно знак, будто судьба подстроила все так, чтобы столкнуть нас и дать второй шанс.

Она доверчиво заглядывает в мои глаза, и на мгновение я теряюсь. Всё-таки у этой женщины все ещё осталось немного влияния на меня. Отголоски прошлого не дают забыть ее окончательно и оставаться абсолютно равнодушным.

— Большего бреда в жизни не слышал, — произношу хриплым голосом, отвожу от нее взгляд и подношу к уху телефон.

Пока я безрезультатно пытаюсь найти машину, Света снимает свои сапоги и шубу, подходит к шкафу, чтобы повесить ее, и замирает. Я не сразу понимаю, в чем дело, а потом на моем лице растягивается усмешка. Одежда Ирины. Хоть какой-то плюс во всей этой ситуации.

— Ты не один? — немного нервно спрашивает она и проходится взглядом по гостиной уже более внимательно. Задерживается на женской косметике на комоде, на обуви, сумочке. — У тебя ведь никого не было, — растерянно произносит она.

— Следила за мной, что ли? — Складываю руки на груди и с усмешкой наблюдаю за тем, как на ее лице сменяются эмоции.

— Твоя… твоя мама сказала. Мне было неудобно ехать к тебе, но она убедила меня, что ты одинок.

Ну да, конечно, мать ее убедила.

— Света, я уже взрослый мальчик и не обязан докладывать матери о каждом своем шаге и решении. А сейчас, будь добра, говори тише и помоги мне вызвать тебе такси, потому что в трех службах ни одной свободной машины, на ночь ты у меня точно не останешься, и придется тебе спать в машине, — усмехаюсь я и набираю очередной номер.

— Кто она? — капризно спрашивает моя бывшая, и я замечаю, как в глубине ее глаз начинает пылать ярость.

— Какая разница? — раздраженно отмахиваюсь я.

— Максим, я ведь знаю, что ни одна женщина не сможет никогда заменить меня, — шепчет она соблазнительно и подходит ко мне вплотную. — Я тоже пыталась забыть тебя и знаю, о чем говорю. Мы с тобой созданы друг для друга, и это время, проведенное врозь, лишь укрепило нашу связь.

Она смотрит на меня взглядом, внутри которого плещется тоска, а в уголках ее глаз блестят слезы. Ее ладони ложатся мне на плечи, она рассчитывает, что я растаю под таким натиском, знает ведь, что стоит ей немного всплакнуть — и все будет так, как ей хочется. Возможно, в другой день я бы воспользовался ситуацией, желая вспомнить былые времена, ее нежную кожу под своими пальцами, запах ее волос и сладость губ, а наутро выставил бы за порог как ни в чем не бывало, сказав на прощанье несколько колких слов, но сегодня я дома не один. Словно сама судьба печется обо мне и не дает наделать глупостей, о которых, возможно, я буду потом сожалеть.

— Света, ты ведь прекрасно знаешь, что все кончено, и, заметь, это было не моим решением, не я ушел от тебя к другой, — говорю устало, обхватываю пальцами ее тонкие кисти рук и отрываю от себя. Она не дает мне отстраниться, прижимается ближе и шепчет охрипшим голосом:

— Ты стал еще красивее, годы пошли тебе на пользу. Мне всегда нравилось твое накачанное тело, длинные пальцы, жилистые руки и запах парфюма с древесными нотками. Все мы имеем право на ошибку, ведь есть возможность исправить ее.

— Знаешь, мне приятна твоя лесть, но как-то поздновато для извинений, — произношу холодно и отступаю на шаг назад. Свете здесь не место, не в этой квартире и не в моей новой жизни. Она смотрится здесь чуждо, не к месту, и я хочу поскорее избавиться от нее. Она как мозоль: стоит немного надавить на нее — и начинает неприятно саднить.

Девушка открывает рот, хочет что-то сказать, но в этот момент по квартире разносится детский плач. Лицо Светы вытягивается от удивления, из глаз исчезает соблазнительный огонек. Она с недоумением смотрит на меня, а потом по коридору, даже не взглянув в нашу сторону, проходит Ира, довершая картину моей не одинокой жизни. Ирины длинные рыжие локоны струятся по спине и плечам, тонкая шелковая пижама подчеркивает фигуру, которую почти не испортила беременность. Знает ли она, как хорошо выглядит? Слишком хорошо, даже несмотря на свою бледность и усталость.