Отец. "Тайна" смерти И.В. Сталина и неизвестные документы об известных событиях

«Необходимо тотчас, с демонстративной быстротой внести законопроект, что наказание за взятку (лихоимство, подкуп, сводка для взятки и пр. и т.п.) должны быть не ниже десяти лет тюрьмы и, сверх того, десяти лет принудительных работ.» (В.И. Ленин - наркомюсту Д.И. Курскому, 3 мая 1918 г.).

После слома царской бюрократической машины победивший рабочий класс, не имевший опыта организации государственного аппарата, был вынужден во вновь создаваемые советские учреждения приглашать на службу старых чиновников, которые принесли с собой бюрократические навыки царских канцелярий. В условиях гражданской войны при недостаточном культурном уровне масс, имевших лишь первоначальный опыт государственного строительства, бюрократизм находил для себя благоприятную почву и начал цвести пышным цветом.

«Самый худший у нас внутренний враг - бюрократ, это коммунист, который сидит на ответственном (а затем и на неответственном) советском посту и который пользуется всеобщим уважением, как человек добросовестный. Он немножко дерёт, но зато в рот хмельного не берёт. Он не научился бороться с волокитой, он не умеет бороться с ней, он её прикрывает. От этого врага мы должны очиститься и через всех сознательных рабочих и крестьян мы до него доберёмся. Против этого врага и против этой бестолковщины и обломовщины вся беспартийная рабоче-крестьянская масса пойдёт поголовно за передовым отрядом коммунистической партии. На этот счёт никаких колебаний быть не может».(В.И. Ленин. «Правда» №54, 8 марта 1922)

Благие ленинские пожелания и мечты в жизнь воплощены не были. К сожалению, Ильич ошибся. Именно «передовой отряд», номенклатурная бюрократия, в советское время без колебаний пошла другим путём, приобрела свой главный - партийный - статус, стала новым господствующим классом, замкнутой корпорацией, состоящей из привилегированных лиц. Вельможи с партийными билетами «надували щёки» и делали вид, что разбираются во всех аспектах жизни - от рождения ребёнка до освоения космоса, присвоив себе право распоряжаться плодами труда огромной страны, отнимая блага у народа, якобы во имя его же блага в недосягаемом далеке, коммунистическом завтра.

Основой же их «работы» была патологическая жадность не только к материальным богатствам, но и к обладанию властью ради самой власти, которая к тому же обеспечивала беспредельное увеличение богатств. Хрущёв, человек, знавший в этом толк, признавался, что «власть — слаще денег, слаще водки, слаще женщин, слаще всего на свете!».^[1]

Всё время правления Сталина передел сфер влияния между представителями партийной и связанных с ней бюрократий вызывал волны насилия, чинимого этими хищниками друг над другом и над любыми, затрагивающими их интересы, которые имели не только политическую, но, как сказано выше, и экономическую основу. Придя к власти, бывшие соратники занялись борьбой друг с другом не на жизнь, а на смерть. Сейчас это называют репрессиями. Как можно убедиться из приведённых ниже материалов, это вполне объективный процесс взаимных расправ хищников, которые для достижения своих целей губили сотни тысяч невинных людей.

Что касается руководящих местных партийно-производственных кланов, то они, в условиях грядущих прямых, равных и тайных выборов в Советы в 1937 году при всеобщем избирательном праве, страшились их проиграть. Серьёзные законодательные преобразования, инициированные Сталиным, нацеленные на изменение всей структуры управления, делали этот проигрыш реальностью. Провоцирование уничтожения ни в чём неповинных людей было спасением для партийных аппаратчиков. Из имевшихся противников власти, которые существуют при любых режимах, на местах вдруг стали возникать полчища «врагов народа» и «антисоветских элементов» об истреблении которых «вожди» наперегонки докладывали в Центр, соревнуясь в показателях, выпрашивая всё новые и новые «лимиты» (так назывались плановые цифры арестованных и расстрелянных по регионам).

Со смертью Сталина партийная верхушка потеряла контроль над алчными инстинктами, начались сначала хаотичные, а потом и осмысленные переделы государственной собственности в частную, что и привело к краху социалистической системы.

Однако десятилетия экономических побед социалистического производства показывают, что сама система не была утопией. Неизбежные трудности роста социализма не были его принципиальными и неустранимыми дефектами. К тому же невозможно судить о красоте здания только по половине работы, по возведённым несущим конструкциям. Дальнейшее развитие социализма требовало общественных преобразований. Но они оказались несовместимыми с интересами партийной «элиты». Победили животные инстинкты доминирующих слоев. Инстинкты, хоть и приобретённые, действуют даже тогда, когда в них нет жизненной необходимости: сегодня развитые технологии могут обеспечить всех всем и даже сверх того. Но алчность берёт верх над разумом.

Если учёные считают продолжительность жизни человечества долей секунды в истории Земли, то чем измерить почти 30-летнюю историю сталинского социализма (1924-1953 гг.) на фоне всех предшествующих ему социальных формаций, которые длились десятки тысяч лет?

Неработающему меньшинству так понравилось сидеть на шее у работающего большинства, что пример СССР не давал ему покоя. Все годы строительства социализма непрерывно сопровождались то «горячими», то «холодными» войнами против Советского Союза. Эти войны закончились гибелью И.В. Сталина и СССР.

История распорядилась так, что, если принять за отправной ориентир смерть Сталина и близкий к тому времени 1956 год, год XX съезда КПСС, точки отсчёта, с которой началось разрушение СССР, то видно, что Сталину понадобилось тридцать лет для того, чтобы почти осуществить задуманное на практике и ровно столько же последующим правителям страны чтобы сокрушить основу им построенного.

На время создания великой державы пришлась самая страшная за всю историю человечества война, из которой народы СССР вышли честными победителями, а война с этим народом-победителем и разрушение страны происходили в самое мирное время под флагом «демократии» нечестно и подло.

Историю СССР периода правления Сталина многие годы поливают грязью, которой через край в истории «цивилизованных» стран.

Американцам нужно припомнить уничтожение аборигенов-индейцев и растерзанные Ирак и Афганистан; бомбёжки Вьетнама и Лаоса - там, где был применён дефолиант, до сих пор ничего не растёт, рождаются неполноценные дети, распространён рак; переселение в концлагеря северо-западных районов США ста двадцати тысяч американцев -этнических японцев в годы Второй мировой войны...

Про американские атомные бомбы на Японию тоже нелишне напомнить, как и самим японцам про испытание на людях бактериологического оружия, а Европе про средневековую инквизицию, гильотину и разбомбленные Белград и Ливию.

Случилось ли бы такое, например, с Югославией, если бы Тито не увёл страну в западный стан, что стало началом крушения социализма, цитаделью которого после Победы являлся Советский Союз?

В 1948 году, заручившись гарантиями Запада, Тито, предав социалистические идеалы, под их флагом стал строить Югославию по образцу «гуманного, правового и свободного рынка». От Англии и Америки Тито получил кредиты в 30 миллиардов долларов. На протяжении десятков лет эти и последующие займы искусственно поднимали жизненный уровень части трудящихся. Другая их часть -огромная (1,5 миллиона) армия безработных югославов хлынула на Запад. Так в Югославии была временно решена основная проблема капиталистической системы - безработица.

Режим, установленный Тито, нужен был Западу как троянский конь в борьбе с Советским Союзом и как мощный рупор антисоветизма против всего социалистического, русского, славянского и православного. Сталин реагировал на измену резкой критикой политики Тито. Произошёл разрыв между партиями и странами. Придя к власти, Хрущёв страстно желал не вернуть Тито «в лоно социализма», как это провозглашалось, а через югославский «мостик» сблизится с Западом (вспомним бухаринское врастание социализма в капитализм и сахаровскую теорию конвергенции). У Хрущёва это получилось - после замирения с Тито толпы партийцев ринулись перенимать опыт югославского «чуда».