Отель 'Империал' - выход из WINDOWS

– - Нас пропустят?
– - спросил Алтухов.

– - Если вы не попали в картотек преступникофф зараз ничью, обязательно, -- буркнула Ярослава.

– - Там ведь, наверное, полиция дежурит? Пацаны уже улетели?

– - По нашим данным, ранним рийсом вылетели на Москву два похожих гражданина России.

– - Хоупек дал их описание? Значит, он может разговаривать?
– - оживился Алтухов.

– - Но он все-таки шибко плох. Мэр следит за состоянием его здоровья. У нас тут почти нема преступлений, трошки зовсим. То велосипед вкрадут, то секретаршу потрогают.

Они припарковались и вошли в клинику. Никто не обратил на них внимания, только возле палаты Хоупека на третьем этаже сидел полицей-ский, дремал.

Ярослава приоткрыла дверь в палату, и полицейский дрогнул. Открыл глаза. Пришлось объясняться и показывать документы. Полицейский долго изучал удостоверение Алтухова, наконец нажал на дверь ладонью, не глядя. Дверь открылась. Высокая, напичканная техникой кровать была пуста.

– - Наверное, на процедурах, -- пояснил полицейский.

То же самое повторила дежурная сестра за стойкой. Но Хоупека не было нигде.

Вечером Константина Константиновича Алтухова и его подопечного Виктора Степановича Похвалова провожали в Москву. Проверив регистрацию купленных билетов, карлсбадская полиция пришла к выводу, что Ганс Хоупек вылетел в полдень в Москву вслед за бандитами, напавшими на него. Мэр решил, что Ганс Хоупек лично хочет разделаться с преступниками, и одобрил его новое начинание.

В гостиницу Ярослава Иераскова подъехать не успела. Позвонила, предупредила, что приедет сразу в аэропорт. Срочные дела. Это несколько расстроило Алтухова, так как он заказал в номер прощальный ужин. Пришлось опять делить трапезу с Похваловым.

– - Только попадись он мне в руки, -- шипел Похвалов, -- я не знаю, что с ним сделаю.

В аэропорту они договорились быть в семь вечера. Ярослава Иераскова подойдет прямо к панно с информацией об улетающих рейсах...

– - А вот и носатенькая, -- заулыбался Похвалов, -- нравится она мне. Я, оказывается, страшненьких люблю. Мой тип женщин. Надо учесть.

Ярослава Иераскова, ничего не говоря, протянула Алтухову папку с бумагами. "Очередное досье на Хоупека, -- решил Алтухов.
– - Потом прочту". Они с Похваловым по-отечески обняли Ярославу Иераскову, а она даже прослезилась. Кто бы мог подумать, что эти иностранки такие чувствительные.

Под крылом самолета о чем-то запело зеленое море сказочного наивного карликового королевства, где живет розововолосая Ярослава.

Алтухов открыл папку перед самой посадкой в Москве. Открыл и обомлел: вырезанная из старой пожелтевшей карлсбадской газеты статья рябила глаза заголовком "Ганс Хоупек обрел брата на российской земле".

МОШОНКО

– - Вазгенчик, скажи мне, ты еще мечтаешь о том, чтобы твоя жена не работала, сидела дома, готовила долму, растила дочь? Не говори "нет". Чему быть, того не миновать.

Вазген был удивлен звонком сестры в его дежурство, такое случалось редко.

– - Что ты хочешь от меня, золотая рыбка?
– - спросил Вазген.
– - Чтобы ее уволили?

– - Да, это будет результатом моей просьбы. Потому что на работе ее уже не оставят. Мне нужна встреча с Мошонко. Не знаешь? Главный государственый распорядитель.

– - А мне нужна встреча с "Мисс Бразилия-2000".

– - Вазген, ты уже все понял, не притворяйся.

– - Нет, но у твоего Мошонко нет проблем с сердцем, -- попытался еще улизнуть Вазген.

– - У него могут быть проблемы со здоровьем по части твоей жены. Ты знаешь, к чему я веду.

– - Я всегда хотел, чтобы ее уволили, -- признался Вазген, -- но что тут можно сделать?

– - Пусть она вызовет его на процедуру, для анализов, для ежегодной диспансеризации, на свидание в конце концов.

– - А нас не посадят?

– - Если посадят, Вазгенчик, то в одну камеру, ты не против?

– - Тогда ладно, -- успокоился брат и обещал подготовить жену к вечернему визиту своей сестрицы с ее взбалмошной идеей-сфинкс.

...Вечером они сидели втроем в их пятикомнатной квартире на Полянке, пили зеленый чай с сухариками. По телевизору начинался детектив.

Ниссо мялась, переводила разговор на другие темы. Вазген немилосердно напоминал ей, что они, родители Юли, в долгу перед Нонной и ее друзьями -они спасли девочке жизнь. Ниссо уходила на кухню за чайником, возвращалась, спрашивала, как же можно провести Нонну в Кремлевку, если охрана на воротах хуже церберов: без трех подтверждений и звонка в палату к больному -- не пропустят.

В конце концов Ниссо уставилась в телевизор и перестала реагировать на что-либо в окружающем ее мире.

– - Ты звук-то включи, -- подсказала ей Нонна Богдановна, -- я уже ухожу.

– - Постой, -- произнесла Ниссо, не отрываясь от телевизора.

Даже Вазген посмотрел на нее с некоторым неузнаванием.

– - Интересный детектив?
– - спросили они женщину, вперившуюся в экран.

– - Поехали, -- вдруг вскочила Ниссо, и только теперь брат и сестра увидели происходящее на экране.

Шли "Новости", показывали лежащего возле своей машины Мошонко, мученически улыбающегося, жестами показывающего телохранителям, что с ним все в порядке. Пятен крови заметно не было.

– - Похоже, не попали, -- прокомментировала Серафимова, тоже забывшая включить кнопку громкости.

– - Вот теперь я могу тебе помочь, -- решительно сказала Ниссо и, надев белый халат, выбежала из квартиры. С перепугу Нонна шла в лифт вслед за ней. Только в машине она вспомнила, что недавно боялась ездить в лифте.

Ниссо влетела на аллею, ведущую к больнице, и протянула в окошко пропуск.

– - А это?
– - махнул пропуском дежурный на Серафимову.

– - Медсестра. Семена Филимоновича привезли уже?

– - Ах да, -- дежурный посерьезнел, -- только перед вами проехали.

Все было сделано на высшем уровне.

Мошонко проходил осмотр в корпусе терапии. После осмотра его повезли в отдельную палату, куда попросили прийти терапевта Зейналову, раз уж она приехала. Мошонко симпатизировал ей, когда лежал тут прошлой осенью с геморроем.