Отель «Пастис»

Саймон потянулся за блокнотом.

— Как его зовут?

— Бун, в честь деда. Бун Хэмптон Паркер. Ну и имена придумывают, черт возьми, в Техасе.

— Зато кругленькие счета, Боб.

— Будь уверен.

— Как дела?

— Идут. А что? Уже надоело? — хрюкнул Зиглер, что означало смех. — Слушай, мне надо поспать. Так приглядишь за парнем, о’кей?

Насколько помнил Саймон, это был самый дружелюбный разговор с Зиглером за многие годы. Возможно, получив в свое распоряжение весь мир, этот нахал несколько помягчал.

Эрнест перестал поправлять букет.

— На какой-то момент я с ужасом подумал, что у нас будет незваный гость.

Саймон покачал головой.

— Зиглер ни за что сюда не явится. Терпеть не может никаких красот.

Следующий час они обходили номера, осмотрели бар, бассейн, столики под парусиновыми зонтиками в приятной прохладе террасы. Поднявшееся высоко солнце припекало. Теперь, когда спала утренняя суета, мадам Понс присела со своим первым стаканчиком вина. Отель был готов к приему гостей.

Саймон обнял Николь за талию, и они не спеша побрели к павильону у бассейна. Эрнест в который раз показывал официантам, как красиво расположить вазочку с маслинами и орешками.

— Есть надежда выпить, Эрн?

Они присели в тени. В ведерке со льдом бутылка белого вина, рядом запотевшие стаканы.

— За вас двоих, — произнес Саймон. — Вы проделали фантастическую работу.

Ответом ему были белозубые улыбки на загорелых лицах.

— А теперь за гостей, — предложил Эрнест. — Да благослови их Бог, где бы они ни были. — Взглянув на террасу, торопливо допил вино. — Ну, мои дорогие, вот и они.

На террасе, глядя в сторону павильона, стояла Франсуаза, прикрыв от солнца глаза ладонью. Рядом три фигуры в черном. Солнце блестело в темных очках, освещая ослепительно белые лица. Прибыли девицы, фото-модели из дорогих глянцевых журналов.

Кудахтая от восторга перед открывшимся видом, они спустились по ступеням. Франсуаза провела их к павильону. Девицы представились.

— «Интериорс». Какое чудесное местечко. Потрясающе чудесное.

— «Харпере энд Куин». Мы первые?

— «Элль декорасьон». Вы должны сказать, кто делал фасад. Страшно удачно.

Саймон был озадачен. Девицы, все на грани тридцати, словно вышли из одной костюмерной — черные свободные жакеты, черные брюки, черные очки в круглой черной оправе, длинные искусственно взлохмаченные волосы, конторский цвет кожи и огромные сумки через плечо. Они согласились выпить вина и представились по имени, еще больше озадачив Саймона. Ему послышалось, что все они назвались Люсиндами.

Откинувшись на стульях, они поздравили себя с успешным прибытием на край света. «Интериорс» первой пришла в себя от дорожных невзгод.

— Можно ли, — спросила она, откусывая подобранную под цвет своего убранства темную маслину, — быстренько обежать кругом, пока не приехали остальные?

Не успел Саймон ответить, как Эрнест был уже на ногах.

— Позвольте мне, милочки. Захватите свои бокалы, и мы совершим грандиозную экскурсию.

И, оживленно объясняя, когда проходили мимо фонтана — «вообще-то нашли на свалке недалеко отсюда, пузырь работает нормально», — увлек их в отель.

Саймон, улыбаясь, покрутил головой.

— По-моему, Эрну все это нравится.

— Думаю, да, — согласилась Николь, бросая оценивающий взгляд. — А тебе разве нет?

— Несколько похоже на то, когда водишь по агентству клиентов. Последние месяцы приходилось думать только о том, чтобы закончить строительство, а теперь вот… Не знаю, это уже другая работа. — Он погладил Николь по щеке. — Перестань хмуриться, не то распугаешь клиентов. Пойдем посмотрим, может быть, объявился кто-нибудь еще.

В маленьком вестибюле было тесно и шумно. Полдюжины беглецов с фестиваля рекламных фильмов с подружками и женами проталкивались к Франсуазе, во весь голос жизнерадостно обращаясь к ней по-английски, время от времени щеголяя французским словечком. Джинсы и кроссовки, панамы и солнечные фильтры, «ролексы» на обгоревших на солнце запястьях, разбросанные повсюду сумки, возгласы «О`u est le bar?» [59] ; попытки помочь Франсуазе отыскать свои фамилии в списке гостей. Потом покрасневшие от загара лица, у некоторых обросшие двухдневной щетиной — знак напряженной творческой деятельности, — обратились к появившимся у конторки Саймону и Николь. Рукопожатия и похлопывания по спине со знакомыми, объятия с приятелями и спустя пять минут подобие порядка, когда два боя начали разносить багаж и разводить его владельцев по номерам.

59

Где находится бар? (фр.)

Саймон зашел за конторку помочь растерявшейся Франсуазе проставить против фамилий номера комнат, успокаивая ее, что англичане, когда их много, часто бывают шумными, особенно если они являются светилами в рекламном бизнесе. Спросил, приехал ли кто-нибудь еще.

— Eh oui, — ответила она, показывая список. — Monsieur Murat. Il est tres charmant. [60]

Еще бы, старый бабник, подумал Саймон, набирая номер Филипа.

— Oui?

Никто другой, подумал Саймон, не был способен односложным словом выразить приглашение к распутному времяпровождению. Он, видно, думал, что Франсуаза хочет помочь ему разложить багаж.

60

Да, месье Мюра. Он Очень мил. (фр.).

— Извини, Филип, это всего лишь я, Саймон. Добро пожаловать в Брассьер.

— Дружище, просто поразительно. Приезжаю, и к моим услугам трое красоток из службы на этаже.

— Не тешь свое тщеславие. Они из журналов. Неужели еще не затащил ни одну к себе?

— Она очень удивилась. Сейчас в ванной.

— Ладно, когда разберешься с женщинами, спускайся выпить.

Саймон положил трубку и заглянул в список гостей. Десять номеров заняты. Осталось два.

— Cа va? — спросил он, подбадривая Франсуазу.

— Oui, j’aime bien.

Улыбнувшись, повела плечиком. Интересно, подумал Саймон, как скоро из-за нее начнется свалка среди официантов.

Снаружи послышался звук подъезжающей машины, и Саймон вышел наружу. Из маленького взятого напрокат «пежо» выбирался Джонни Харрис, облаченный в светло-желтый хлопчатобумажный костюм. Они обменялись рукопожатием поверх откинутой крыши и светловолосой головки спутницы Харриса.

— Для хиппи средних лет выглядишь вполне сносно. — Харрис махнул рукой в сторону машины. — Это Анджела. — Удержался, чтобы не подмигнуть. — Помогает мне подбирать материал. — Вверх взметнулась худенькая ручка и приветственно пошевелила пальчиками.

— Ставь вон там. Я помог тебе с багажом.

Щурясь от солнца, Анджела вышла из машины, извлекая из копны волос темные очки. Она была на целый фут ниже Харриса, с головы до ног затянута в неизбежно черное, единственная уступка — красные босоножки в тон ногтей на ногах. Выглядела как восемнадцатилетняя девица с двадцатилетним опытом. С милой улыбкой обратилась к Саймону.

— Сейчас лопну. Где женский?

Отель внезапно ожил. В бассейне раздавались всплески, из бара доносились взрывы хохота. Рекламные дамы, намазавшись кремом, распростерлись под солнцем, время от времени обрызгивая лица из аэрозольных баллончиков. Девицы из журналов, тщательно избегая солнца, переходили от одного пятна тени к другому, для памяти фотографировали и нашептывали что-то в маленькие черные диктофоны. Эрнест, улыбаясь и любезно кивая, заботливо метался от одной группы к другой, успевая давать распоряжения официанту в баре. Мадам Понс в огромном белом фартуке в последний раз величественно обходила столики, чтобы убедиться, что все готово к началу обеда.