Отельер из иного мира

— Знаете, я очень долго ломала голову насчет вашей амнезии. Мне триста сорок лет, двести из которых я практикующий целитель. И никогда прежде не встречала людей, потерявших память из-за перегрева или перепоя. Потому что для такого недуга нужна совсем иная причина.

Она сунула руку за пазуху и бросила на стол дохлую крысу.

— Я же ел… — проворчал, с ужасом глядя на скрюченный трупик, выглядящий так, словно его попытались выжать, как мокрое белье.

— Теперь будете есть только то, что дам я. Полчаса назад эта крыса еще бегала в погребе. Но потом я угостила ее вином из бутылки, которую вы оставили на пляже.

Серия 2. Эхо былого

— Знаете, — Луис шагала перед столом, скрестив руки на груди и коснувшись большим пальцем подбородка, — раньше я не верила в местные слухи. Считала, что у страха глаза велики, а все несчастные случаи легко объяснить халатностью и разгильдяйством. Но теперь все в корне изменилось. Не знаю, как сошлись звезды, но вам невероятно повезло отделаться лишь амнезией. Я провела испытания не только на крысе и с вероятностью девяносто семь процентов в вино подсыпали смесь беладонны и мандрагоры, а этот яд за час свалит кита.

— Кстати, о крысе, — покосился на вздувшийся уродливый трупик, источающий приторный запашок. Не гниения, а чего-то химического, мерзкого, противоестественного.

— Поэтому, — эльфийка пропустила слова мимо острых ушей, — с этого самого дня вам следует позаботиться о собственной безопасности. Без охраны не выходить даже в туалет — это раз. Ничего не есть и не пить без моего ведома, даже если это фрукт на дереве или вода в роднике — это два. Ривер будет дежурить подле вас круглосуточно — это три.

— Круглосуточно? — нахмурился.

— Именно. Предатель, кем бы он ни был, боится действовать в открытую. Иначе просто застрелил бы вас на прогулке или пронзил мечом. Даже момент отправления выбран не случайно. Утонуть в океане — значит, пропасть с концом. Тело не успеет опуститься на дно, как его сожрут акулы или другие падальщики. Если же хищников поблизости не окажется, за дело возьмутся крабы. Так или иначе, мертвеца уже не найдут и ничего не докажут. Выпил, перегрелся — вот сердце и встало.

— Разумный ход. Несчастный случай — это и близко не убийство. Поохают, поахают и пришлют нового отельера. Но вот вопрос — враг хочет ослабить крепость или избавиться лично от меня?

— Станет яснее, когда вернется память… — Луис замерла, обдумывая следующие слова, и все же отважилась: — Могу быть с вами откровенной?

Конечно, детка. Чем откровеннее — тем лучше.

Снова тряхнул головой, прежде чем ответил:

— Да, разумеется.

— Если вы и впрямь все забыли, то сказанное покажется оскорблением, однако я ни в коем случае не хочу…

— Говори, — поднял ладонь, успокаивая разволновавшегося лекаря. — Обещаю, последствий не будет.

Говорят, попаданчество — литературный мусор и фаст-фуд для ума, но где бы еще я набрался бы таких выражений? Последствий не будет… за такие разговорчики в колледже в лучшем случае покрутили бы пальцем у виска, а здесь вычурный, пафосный и псевдоблагородный словарный запас помогал лучше отыгрывать роль чванливого министра.

— По слухам, вы… вели себя не самым подобающим образом. Особенно с прислугой. Подробностей, увы, не знаю. Возможно, кто-то решил отомстить. Но это лишь одна из множества версий.

О чем-то таком думал и я — далеко не факт, что убить меня решили влиятельные недруги, иностранные шпионы или тайная ложа. Не исключено, что мастер Вильям кому-то так нагадил в душу, что тем самым подписал себе смертный приговор. Но пока не узнаю все детали, это лишь гадание на заварке.

— Как бы то ни было, советую не сидеть взаперти круглые сутки. Это вредно и для здоровья, и для стройки. Если рабочие не будут видеть управляющего, сплетни польются, как из ведра. К тому же, на виду у всех предатель не отважится напасть. Так что смотрите по сторонам, не ходите без охраны, но старайтесь соблюдать привычный распорядок.

Хотел поблагодарить за дельные советы, но тут в дверь постучали. Если это продолжится с такой же частотой, я начну вздрагивать от любого стука, как от выстрела над ухом. Бесит…

— Солнце, ты закончила? — томно проворковала темная эльфийка. — Пора делиться.

— Ей можно доверять? — кивнул на створки.

— Думаю, да, — Луис поморщилась. — Ее прислал сам император.

Когда врач проходила мимо, чародейка звонко шлепнула ее по заднице и с ехидством усмехнулась в ответ на грозный взор. Помимо пресловутого платья Ривер водрузила на макушку столь широкую шляпку, что сомбреро рядом с ней — как оладик на фоне блина. Поддерживая грудь левым предплечьем, девушка держала в правой крохотную — с наперсток — трубку на длинном и тонком, как соломина, мундштуке. Дым из темных, почти черных губ пах смолой и жженой хвоей, и больше напоминал благовония, чем табак. Соблазнительно покачивая бедрами, ведьма обошла кабинет по дуге, окурив все, до чего дотянулась, после чего села напротив.

— Злых чар нет, — подмигнула она. — Но если захочешь, проведу для верности пару ритуалов.

— Только чур без пентаграмм из куриной крови и вот этого вот всего. И часа не прошло, а крыса уже завонялась… Черт! — ударил кулаком по столу так, что трупик подпрыгнул. — Просил же забрать эту дрянь.

— Чего сразу дрянь? — Ривер наигранно надулась и провела ладонью над тельцем. Крыса тут же дернулась, засучила лапками и перевернулась на живот.

— Епт! — отпрянул, чуть не завалив кресло. — Изгони отсюда эту ересь!

— Епт? — с подозрением повторила девушка, поглаживая крысу указательным пальцем от ушей и до хвоста. — Это на корском? Или орочьем?

— Это на… — сглотнул, чувствуя, что подошел к опасной черте. Вернее, меня туда затолкали силой. — Неважно. Лучше скажи — власти знают, что ты некромантией балуешься?

— Некромантией? — она приподняла брови. — Просто безобидный трюк.

Перевел взгляд на грызуна — тот лежал в той же позе и выглядел таким же скрюченным, как и раньше. Магия иллюзий? Дурман? Гипноз? Кто знает, на что способна эта дамочка… За Луис судить не возьмусь, но лично я бы ей не доверял, даже если Кассий лично привел бы ее за ручку.

— Не такой уж и безобидный. До приступа довести можно, — опустился на сиденье, держа руку на груди. — Больше чтобы таких фокусов не видел. По крайней мере, без моей просьбы.

— Как пожелаешь, котик. Но если что, я умею многое.

— Например, — несмотря на явную попытку меня охмурить, ощутил не возбуждение, а подсознательный страх, который пульсировал, как сирена: опасность, опасность, опасность. Но почему-то снова и снова поддерживал разговор вместо того, чтобы отправить эту стерву куда подальше.