Отходной маневр

— Ах ты собака! — взвыл милиционер, прыгая на одной ноге и пытаясь дотянуться до нагрудного кармана, в котором у него лежал свисток. — Урою!

— Что люди недисциплинированные, что собаки, — сделал умозаключение второй милиционер. — Обширный упадок массовой нравственности… Надо плюнуть ему в глаз — сразу отцепится!

Убегать я не собирался, но выпал настолько удачный момент, что не воспользоваться им было грешно: оба милиционера, позабыв про меня, стали плеваться в Байкала: один стрелял слюной редко и обильно, а второй часто и мелко. И я уже был готов сорваться с места и исчезнуть в ближайших кустах, как на дворовый пятачок, где разыгралась никем доселе не виданная тут драма, беззвучно выкатилась старенькая, но ухоженная и до блеска вымытая «Ауди». Передняя дверца раскрылась на ходу, и я увидел сидящего за рулем Мураша. Он смотрел на меня, скалил зубы, дергал головой и махал рукой, бессловесно приглашая меня в машину, что я тотчас и сделал. Уже потом, когда я оказался в салоне и Мураш на приличной скорости принялся кружить по дворам, с визгом закладывая виражи, я понял, что все же не следовало становиться должником этого человека, заведомо зная, что не смогу рассчитаться с ним.

— Не боишься, что они запомнили номер твоей машины и легко тебя найдут? — спросил я, когда Мураш заехал на территорию оптового строительного склада и задним ходом загнал машину под навес.

— А она не моя, — ответил он, выходя из машины. Ключи зажигания остались торчать в замке.

— Угнал?

— Нет, друг дал покататься.

Мы стояли между штабелей блоков, напиленных из ракушечника, и отряхивались.

— За что это они к вам прицепились? — спросил Мураш.

— Подозревают в убийстве, совершенном с особой жестокостью, — ответил я, заправляя майку в джинсы.

— Это серьезно, — покачал головой Мураш. — Надолго бы упекли за решетку, если бы не я. И не видать вам Минеральных Вод во всем обозримом будущем.

Окольными путями Мураш опять начал выкатывать прежнюю тему.

— Все равно не могу, — отрезал я. — Разве что попозже. Вот слетаю в Минводы, решу там все свои проблемы, вернусь, и тогда поговорим про Джанлак.

— Не пойдет, — возразил Мураш. — Потом поздно будет.

— Почему поздно? Несколько дней ничего не решают.

— Они решают все, — упрямо стоял на своем Мураш. Подумав, он уточнил: — У меня отпуск закончится. И вообще…

Я молча протянул ему руку. Мураш выждал паузу, глядя на мою ладонь так, как смотрит покупатель на некачественный товар. Наконец он ответил на рукопожатие — с неохотой, как бы делая одолжение, потому как этот жест означал примирение, отказ от дальнейших попыток уговорить меня.

— Будьте осторожны, — сквозь зубы процедил он. — У вас запоминающаяся внешность, и милиция может сцапать вас в аэропорту.

— Спасибо. Но я никогда не думал, что у меня запоминающаяся внешность. И чем же она, интересно, запомнилась тебе?

— Вы ведете себя… — начал объяснять Мураш и замолк, подыскивая точные слова. — В толпе или там, где многолюдно, вы ходите, как манекенщик на подиуме. Будто вокруг никого нет.

— Что ж, теперь буду ходить, как лазутчик в тылу врага.

По блокам, как по ступеням, я поднялся на штабель; выпрямившись во весь рост, подпрыгнул, ухватился за край навеса, сделал переворот и оказался на крыше. Мурашу понравилось, ему захотелось повторить этот трюк, и он решительно ступил на блок. Однако, почувствовав, как тот шатается под его ногой, поспешил сойти на землю.

— Я вас найду! — пообещал он мне и, поправив галстук, пошел к выходу, как делали все нормальные люди.

12

В летнем кафе у вялотекущего фонтанчика я заказал тарелку пельменей и несколько раз уточнил у официанта, не подмешана ли в фарш соя. Ненавижу суррогаты, добавки, эмульгаторы, загустители и прочую дрянь. Торговая ложь и хитрость всегда отзывается у меня болями в желудке. В кулинарии я консерватор и привереда одновременно. Признаю только натуральные продукты и приставку «как бы» на дух не переношу. Собственно, и в жизни я придерживаюсь тех же принципов. Если драться, то драться, если любить, то любить. Почти как в песне у Розенбаума.

— Ты что жуешь? — спросил Никулин, ответивший на мой звонок.

— Пельмени.

— «Сибирские»?

— Нет, «Молодежные».

— Чудовище! — остался верен своей манере общения Никулин. — Ты должен есть пельмени «Сибирские», пить водку «Колымскую» и курить папиросы «Лесоповал». Ты что с Ириной сделал?

Я чуть не подавился, усилием воли сохранил самообладание и переспросил с деланным равнодушием:

— А что я с ней сделал?

— Куда она запропастилась? Я не могу ей дозвониться!

Это был шанс во всем признаться Никулину, но я им не воспользовался.

— Хватит болтать, — мягко приструнил я коллегу. — Бери ручку, бумажку и записывай!

Да где я тебе бумажку возьму? У меня тут вокруг одни рецепты и клизмы. Говори, запомню.

— Я получил электронное письмо с обратным адресом «ComClub4». Диктую по буквам — «си», «оу», «эм»…

— Не надо, — прервал меня Никулин. — Я знаю, как это пишется. И что тебя интересует?

— Как узнать, с какого компьютера было отправлено письмо?

— Скажу сразу, — перешел на менторский тон Никулин. — Задача почти неразрешимая. Но если мне не изменяет память, я тоже как-то получал письмо от этого адресанта.

— Да ты что! — воскликнул я от столь неожиданного заявления. Неужели Никулина тоже пытались шантажировать, но он, по своему обыкновению, всех послал и даже мне ничего об этом не сказал? — Что было в этом письме? Вспомни, это очень важно!

Никулину понравилось, что информация, которой он обладал, оказалась очень важной для меня. Я хорошо представлял, как его сейчас распирает от гордости.

— Погоди, дай в мозгах поковыряться, — произнес он, растягивая удовольствие. — А чего ты так всполошился? Твое-то письмо о чем? Ты скажи, может, я быстрее вспомню.

Нет, письмо с угрозами он вряд ли бы забыл. Никулину просто интересно, чем я сейчас занимаюсь, и вот он пытается обменяться информацией.

— Ты меня за горло не бери, — сказал я жестко, интонацией напоминая Никулину, что я его начальник. — Что могу сказать по телефону, я уже сказал.

— Все, все, все! — сразу пошел на попятную Никулин. — Я мальчик понятливый… Сейчас, ноутбук загружу и пороюсь в пришедшей почте… Айн момент… Ага, вот оно! Пришло четырнадцатого февраля. Только у него обратный адрес не «ComClub4», a «ComClub2»…

— Открывай! — поторопил я.

Официант принес счет и, чтобы его не сдуло ветром, поставил на него мою рюмку. Я кивнул и знаком показал, чтобы он заодно наполнил ее.

— Читаю, — торжественно начал Никулин и тут издал звук, похожий на тот, с которым сдувается автомобильная шина. — У-у-у, а это всего лишь реклама. «Компьютерный клуб „Интеллект“ поздравляет всех пользователей Интернета с Днем влюбленных и приглашает приятно и с пользой провести вечер…»

— Все? — с недоумением спросил я. Официант подумал, что я спрашиваю у него, взглянул на пустой графинчик и с сожалением кивнул.