Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо

Другим фактором, который препятствовал нападению Японии на СССР в 1941 году, было заявление 23 июня премьера Англии У. Черчилля, который заявил, что его страна окажет СССР «любую экономическую и техническую помощь, которая в наших возможностях и которая может быть ему полезна». К этому времени Англия уже пользовалась законом США о «ленд-лизе» от 11 марта 1941 года, что означало подключение к снабжению американскими материалами и оборудованием в военных целях всей экономики Америки. Однако 24 июня т. г. и. о. государственного секретаря США С. Уэллес пытался через британского посла в Вашингтоне лорда Галифакса убедить Черчилля не допустить объявления Англией союзницей России.

Вашингтон летом 1941 года занял явно враждебную к Москве позицию. Кроме снижения до ничтожного уровня взаимного торгового оборота, американцы (госсекретарь Хэлл) вели с кабинетом Коноэ переговоры по разграничению сфер влияния на Тихом океане и в Китае. Когда в конце июля 1941 г. по поручению Москвы полпред СССР К.А. Уманский обратился к Ф. Рузвельту с просьбой выступить с предупреждением Японии о том, что США не останутся безучастными к нападению Японии на СССР, то Вашингтон предпочел промолчать. Вместе с тем осенью 1941 года Ф. Рузвельт обратился к Сталину с предложением организовать доставку военных грузов из Америки во Владивосток морским путем и самолетов по воздушной трассе через Аляску и Чукотку. Грузы пошли по морскому пути уже в ноябре т.г., а авиационный мост заработал летом 1942 года.

Еще до начала советско-германской войны, 5 июня 1941 года американское правительство начало переговоры с новым послом Японии в США К. Номурой для достижения компромисса в Китае и странах Восточной Азии. Эти переговоры продолжались в течение лета и осени 1941 г.; их длительность свидетельствует о намерении премьера Коноэ мирно договориться с Хэллом о невмешательстве США по вопросу отчуждения французских и голландских колоний в Южный морях. Для урегулирования отношений, лежащих в этой плоскости японо-американских интересов, Коноэ неоднократно выражал желание американской стороне лететь в Вашингтон для экстренной личной встречи с Ф. Рузвельтом. Американцы многократно планировали эту встречу, но всегда переносили ее под различными предлогами.

Напряжение военной подготовки было столь велико, что в сентябре 1941 года на Императорском совещании (конференции) было принято решение о начале непосредственной подготовки войны против США, Англии и колониальных владений Нидерландов. Очередной срыв поездки Коноэ в Вашингтон привел к тому, что сам премьер руководил подборкой и подготовкой материалов по повестке дня конференции. Коноэ верно увидел будущее своей страны, когда писал в декларации конференции: «…Исторически неизбежный конфликт между Японией и США в конечном счете приведет к войне. Даже если мы пойдем на уступки США, отказавшись частично от нашей национальной политики, США по мере увеличения их военной мощи, безусловно, будут требовать от нас все больше и больше уступок. В конечном результате наша Империя будет повержена и брошена к ногам Соединенных Штатов». Администрация Ф. Рузвельта провоцировала Японию к войне, это доказывается неудачей многомесячных переговоров в Вашингтоне японской миссии Номура и Курусу. М. Сигэмицу (в 1944–1945 гг. — министр иностранных дел) обвинял осенью 1941 года принца Коноэ в предательстве и попытках столкнуть Японию и США, в то время как, по его мнению, необходимо было напасть на СССР.

5 ноября т.г. состоялась новая Императорская конференция. Новый премьер Тодзио повторил геополитические планы своего предшественника по установлению нового порядка в Восточной Азии и попытке установить с США раздел сфер влияния. Главное решение конференции состояло в том, что, если США сорвут новый раунд переговоров, то Япония открывает против них боевые действия.

Действительно, ВМС Японии отрабатывали план удара по Пёрл-Харбору с января 1941 г. К концу сентября главные силы флота были сосредоточены у острова Кюсю. К 1 ноября секретные пакеты с действиями флота в войне были разосланы на все корабли Объединенного флота Японии. 8 ноября т.г. была установлена дата нападения — 8 декабря (по токийскому времени).

26 ноября 1941 года США вручили Японии памятную записку, известную как нота Хэлла. Японское правительство посчитало этот документ равносильным ультиматуму. Для Токио нота Хэлла означала, что США взяли курс на войну.

В тот же день, 26 ноября в 6 часов утра по токийскому времени японский флот вышел со своей базы на острове Итуруп (Курильские острова) в открытое море и взял курс на Гавайские острова, к американской базе ВМФ Пёрл-Харбор. Пёрл-Харбор был атакован на рассвете 7 декабря; Япония и США оказались в состоянии войны между собой.

В тот же день министр иностранных дел Японии С. Того вызвал советского посла К. А. Сметанина и объявил ему о начавшейся войне, а также о принципах, побудивших Японию это сделать. Он, в частности, сказал: «Япония предпочла нападение на США нападению на СССР потому, что она остро нуждалась в сырьевых ресурсах южных морей, и США блокировали или по крайней мере делали вид, что препятствуют ее продвижению в южном направлении. Американские попытки лишить Японию моторного топлива и лома черных металлов получили обратный эффект. Вместо того чтобы получать материалы, которые ей нужны, Япония решила просто захватить их».

После нападения Японии на США и Англию Токио продолжил тесное дипломатическое сотрудничество со странами-участницами Тройственного пакта. 11 декабря 1941 г. в Берлине был подписан пакт трех держав, в соответствии с которым правительства Японии, Германии и Италии обязались «совместно вести войну против США и Англии до полной победы всеми имеющимися средствами».

Глава IV. Капитуляция Японии

В дополнении к пакту трех держав 18 января 1942 года эти государства подписали секретное военное соглашение, предусматривающее разграничение зон военных действий для каждого из его участников. Действия японских войск должны были охватить территорию восточнее 70о в. д., т. е. советскую территорию на Восток от Уральского хребта до Тихоокеанского побережья, включая Восточную Сибирь и российский Дальний Восток.

Ряд обязательств в рамках Пакта о нейтралитете Япония не выполнила. Так, вместо ликвидации сахалинских концессий, срок которых истекал 14 декабря 1941 года, Япония потребовала его продления на пять лет, включая геологоразведочную концессию. Поскольку советская сторона отказалась это сделать, вице-министр МИДа Японии Ниси заявил, что вопрос о ликвидации концессий «стало невозможно осуществить».

Вопросы ликвидации рыболовной, угольных и нефтяных концессий ставились СССР неоднократно в 1941–1944 годах, но они всегда отклонялись японской стороной, предпочитавшей сохранять их статус-кво.

Успехи советских войск привели к тому, что после завершения Сталинградской битвы в японской прессе целиком исчезает тема «северного вопроса» и «северных территорий». Вопрос о присоединении к японской сфере сопроцветания советского Дальнего Востока («проблема Севера»), как-то, само собой, исчезает из умонастроений японских политиков, военных и общественного мнения Японии. Генерал Ямасита, покоритель Сингапура и Филиппин, прибывший в конце 1942 года в Квантунскую армию, вынужден был в конце 1943 года вновь возвратиться в район Южных морей.

Летом 1943 года в Токио были вызваны из японских посольств в Москве — советник Морисима и из Берлина — генерал-лейтенант Банзай с докладами о перспективах вступления Японии в войну против СССР. Оба высказались за абсолютную нецелесообразность для Японии вмешиваться в эту войну.

Некоторые неприятные для СССР факты имели место. Например, проведение в конце марта 1943 года «Ассоциацией Помощи Трону» собрания в память исследователя Сахалина Мамия Риндзо, именем которого японцы до сих пор называют Татарский пролив. Цель собрания состояла в «поднятии боевого духа Японии для продвижения на север в условиях войны». На этом митинге присутствовали все видные враждебно настроенные в отношении СССР японские политики: виконт Огасавара, граф Хаяси, известный недруг СССР генерал С. Араки — президент «Всеяпонского общества по освоению Севера».