Откровение
Шрифт:
Здесь мне вспоминается мой старый знакомый Бармин, многолетний начальник русского "Голоса Америки". Ведь его Псевдоним Бармин берет свое начало от слова "бармы", что означает наплечные украшения царей. А до этого он оперировал, говорят, под псевдонимом Графф. Явная мания величия. Он из тех "комиссаров в пыльных шлемах", которые делали революцию. Но свою карьеру он закончил в сумасшедшем доме: острая мания преследования. Забавно, что ему казалось, будто его воображаемые враги хотят отрезать ему то язык, то половые органы. Тогда он убегал из дому и прятался в кустах по Вашингтону.
И это не случайность. Мой другой знакомый Чарли Львович
А вот вам вождь покрупнее: диктатор Ливии Муаммар Каддафи, прославившийся своей террористической деятельностью. Газета "Вашингтон пост" сообщает со слов министра иностранных дел Египта Бутроса Гали, что раньше Каддафи несколько раз лечился в психиатрической клинике Каира, но безуспешно, что он страдает манией преследования /НРС-29.05.1984/.
Болезненную жажду власти в СССР называли "манией реформаторства" и таких реформаторов-диссидентов садили в дурдома. А в Германии эту же психическую ненормальность называли "Вельтфербессерунгсваан", то есть "мания по улучшению мира" и тоже садили в дурдома. Но под эту статью полностью подходили два таких выдающихся педераста, как Карл Маркс с Энгельсом. Поскольку буржуй Энгельс истратил на своего возлюбленного Карла Маркса около 6 миллионов золотых франков, то изобретатель коммунизма Карл Маркс был, собственно говоря, гомосексуальной проституткой, за что по советским законам полагалась тюрьма.
Вот еще интересное наблюдение насчет власти: "При всех обстоятельствах следовало бы при избрании кандидатов на власть руководствоваться старинной русской мудростью, которой следовали наши предки, и которой и по сей день широко пользуются староверы: непригоден к власти тот, кто к власти сам стремится, ибо власть такая будет не от Бога /Д. Иноземов в монархической газете "Наша страна" -19.02.1983/. Правильно!
Вот вам еще один яркий пример мании величия: дружок Маяковского поэт-футурист Велемир Хлебников писал: "Если скажут: ты бог,/ Гневно ответь: клевета,/ Мне он лишь только до ног!" /журнал "Отчизна" - февраль 1989, стр.60/. Он же объявил себя "Председателем Земного Шара" /"Отчизна", № 6, июнь 1990/. Но этот идиот попал во все литературные энциклопедии.
Теперь я расскажу об одном подобном чудаке, с которым я работал 5 лет на фронтах психологической войны, или войны психов. Это был председатель ЦПРЭ, то есть "Центрального представительства российской эмиграции в Германии", Фёдор Тарасович Лебедев, нечто вроде вождя всех русских в послевоенной Германии в Мюнхене.
Мне вспоминается Мюнхен в 1950 году и "дом чудес" по Галилейплятц № 1, где Алеша Мильруд занимался своими фокусами и где тогда помещался журнал "Сатирикон". Фёдор Тарасович был главным редактором, а я членом редколлегии. И однажды получилось так, что Федор Тарасович, побывав в соседнем доме, где помещалась американская военная разведка Джи-2, выпил там лишнего, потом вернулся в "дом чудес" и устроил там аврал, приказал созвать всех людей, живших в этом доме, человек шесть, в том числе и меня, и обратился к нам с такой речью:
– Вы знаете, кто вы такие? Вы все ничтожество! И
живете вы все моей милостью. Да, да, вы навоз, говно - и я могу с вами делать все, что мне вздумается. Я здесь хозяин! Сегодня американцы наобещали моему "Сатирикону" большое будущее. А вы все ничто - говно, дерьмо, падаль. А я ваш царь и Бог. Что хочу - то и делаю! Понятно?Послушав этот неприятный бред пьяного человека, я молча встал и ушел, сильно хлопнув дверью. Лебедев выскочил за мной следом и говорит:
– Вы что это дверью хлопаете?
– Фёдор Тарасыч, вы соображаете, что вы говорите? Ведь вы меня оскорбляете! Если б вы были моложе, я б вас просто побил за такие речи. Но мне неудобно бить пожилого человека.
Тогда Лебедеву на вид было лет 55, а мне было 32.
– А завтра я ухожу из этого дома, - сказал я и пошел спать, как было уже за полночь. У меня была уютная комната в «Доме чудес", а Лебедев жил в знаменитом русском лагере Шляйсхайм.
На следующее утро, я был еще в постели, Фёдор Тарасович, свежевыбритый и в накрахмаленной рубашке, пришел извиняться:
– Григорий Петрович, извините меня, ради Бога. Знаете, чёрт попутал. Выпил я лишнего, ну и... Мне все это страшно неприятно... Будьте так великодушны... Простите меня! У меня это, знаете, вроде нервного припадка...
– Я рад, что вы очухались после вчерашнего, Фёдор Тарасыч, - говорю я.
– Ладно, забудем все это!
– я пожал ему протянутую руку, и мы помирились.
Потом мы работали совместно еще 3 года. Но роли у нас поменялись. Я стал председателем "Центрального объединения послевоенных эмигрантов из СССР" /ЦОПЭ/ и главным редактором журналов "Свобода" и "Антикоммунист" /на немецком языке/, а Лебедев был у меня вроде управделами.
Однажды у нас было заседание "рабочей группы", где Лебедев опять выпил лишнего. Потом я повез его на моем "фольксвагене" домой. Приехали к его дому, а мой управделами сидит и не выходит. Гляжу я и вижу, что Фёдор Тарасович горько плачет. Да плачет так, что это какая-то слезливая истерика: текут не только слезы, но и слюни текут изо рта. Вижу я, что старику явно плохо. Вдрызг пьяный старик всхлипывает, растирает по лицу свои слезы и слюни, но выходить из машины не хочет.
– Фёдор Тарасович, чего вы плачете?
– говорю я.
– Ах, Григорий Петрович, да как же мне не плакать?! Вот вы молодой, а я старый, а вся власть-то у вас...
– Фёдор Тарасович, какая это власть? Чепуха это. Я вами доволен, надеюсь, что и вы мною довольны.
– Ах, Григорий Петрович, ничего вы не понимаете... Ведь власть-то - она сладкая, очень сладкая... И никогда вы этого не поймете, что власть такая сла-а-адкая! Вот потому я и плачу - за властью плачу... А вся власть у вас.
Да, тогда я действительно ничего не понимал. Недаром говорят, что у трезвого на уме, у пьяного - на языке. Пьяный Федор Тарасович выбалтывал мне свой болезненный комплекс власти.
Только много позже я понял, что это такое. Дайте-ка я загляну в мою картотеку: вот информация из правого журнала "Российская независимость" № 20, январь 1963, стр.46: "Ф. Т. Лебедев... служил директором школы в Риге. За слишком "ласковое" отношение к своим ученикам, преимущественно мальчикам, был в свое время снят с должности... От крупного общественного скандала и суда его спас издатель газеты "Сегодня" - отец небезызвестного в американских кругах Алексея Мильруда. Лебедев - совершенно безвольная личность, страдающая страшным недугом, беспринципный себялюбец с признаками явной мании величия..."