Откровения

Если представится.

Он отогнал от себя мрачные мысли.

Сейчас он ничего не мог сделать, не мог сбежать, пока они не придут за ним, чтобы повесить. Поэтому он должен составить план, что делать дальше. Он подозревал, что, как и раньше, ему придется импровизировать. Эцио попытался отдохнуть. Он был в хорошей форме, не оставляя тренировки даже в таком возрасте. А путешествие только укрепило его. Но даже в таких условиях он был рад возможности отдохнуть после боя.

* * *

Всё началось с письма.

Пользуясь благосклонностью Папы Юлия II, который помог ему одержать победу над семейством Борджиа, Эцио восстановил и перестроил Братство ассассинов в Риме и основал там базу Ордена.

Какое-то время тамплиеры бездействовали, и Эцио переложил ответственность за операции в умелые руки своей сестры, Клаудии. Но ассассины оставались настороже, зная, что тамплиеры рано или поздно в тайне перегруппируются и не остановятся ни перед чем, разыскивая инструменты, с помощью которых, в соответствии с их мрачной доктриной, смогут контролировать мир.

Пока они отступили, но зверь ещё был жив.

Эцио ощущал радость и удовлетворение (и поделился этим тайным знанием с Макиавелли и Леонардо) от того, что Яблоко Эдема, попавшее ему в руки и ставшее причиной стольких страданий и смертей в борьбе за обладание им, было спрятано глубоко в подземельях церкви Сан-Николо-ин-Карчере, в секретной запечатанной комнате, отмеченной священным символом Братства. Его мог разглядеть и расшифровать только ассассин. Величайшая из Частиц Эдема была надежно скрыта от амбициозных желаний тамплиеров. И Эцио надеялся, что навсегда.

После вреда, нанесенного Братству Борджиа, нужно было многое восстановить, привести в порядок. Этой задачей Эцио безропотно и занялся, хотя больше любил движение и открытый воздух, чем нудную работу в пыльных архивах. Эта работа больше подходила последнему секретарю отца, Джулио, или книжнику Макиавелли. Но Макиавелли тогда командовал ополчением во Флоренции, а Джулио давно умер.

Тем не менее, Эцио отдавал себе отчет в том, что если бы не был обременен столь скучной работой, то никогда бы не нашел того письма. Или, если бы его нашел кто-то другой, то он бы не понял, какое огромное значение оно имеет.

Письмо, которое он нашел в кожаной сумке, было хрупким от старости. Его написал отец Эцио, Джованни, своему брату Марио, человеку, который обучил его военному искусству и тридцать лет назад принял в Братство. Марио. Эцио вздрогнул, вспомнив его. Марио погиб от жестокой руки трусливого Чезаре Борджиа во время битвы за Монтериджони [3] .

И хотя Эцио давно отомстил за дядю, письмо открыло для него новую главу его жизни, а содержание дало возможность отправиться в новую миссию. Он нашел его в 1509 году, когда ему исполнилось пятьдесят. Эцио прекрасно осознавал, что людям его возраста редко выпадает шанс отправиться на задание. Кроме того, письмо дало ему надежду и возможность навсегда избавиться от тамплиеров.

3

Монтериджони (англ. Monteriggioni) — город и коммуна в Тоскане, Италия. Построенный в XIII веке лордами Сиены, Монтериджони принимал активное участие в защите Тосканы от флорентийских посягательств на её территорию. Важную роль в этом конфликте сыграла семья Аудиторе, члены которой позже стали правителями и защитниками города. Они построили знаменитые стены Монтериджони и самое большое строение внутри них - виллу Аудиторе.

Палаццо Аудиторе.

Флоренция.

IV февраля 1458 год.

Дорогой брат…

Те, кто противостоит нам, набирают силу. В Риме появился человек, принявший командование над нашими врагами. Возможно, он представляет собой могучую силу, с которой тебе и мне придется считаться. Поэтому я под печатью строжайшей секретности передаю тебе следующую информацию. Если судьба настигнет меня, я прошу тебя — если потребуется, ценой твоей жизни, — сделать так, чтобы эта информация никогда не попала в руки наших врагов.

Как ты знаешь, в Сирии есть замок, именуемый Масиафом, некогда бывший резиденцией нашего Братства. Два века назад наш Наставник, Альтаир ибн Ла'Ахад [4] , величайший ассассин нашего Ордена, разместил глубоко под крепостью библиотеку.

Больше я пока ничего не скажу. Осторожность требует, чтобы всё, что я ещё могу тебе рассказать, было передано при встрече, но никак не записано.

Я бы хотел сам отправиться на поиски, но времени нет. Наши враги давят на нас, и мы не можем тратить время ни на что иное, кроме как на то, чтобы дать им отпор.

Твой брат, Джованни Аудиторе.

4

Альтаир ибн Ла'Ахад (англ. Altair Ibn La'Ahad - Летящий, сын Никого) - ассассин. Родился в Масиафе, в 1165 году. Его отец Умар ибн Ла'Ахад был членом Ордена Ассассинов, мать умерла при родах.

Вместе с этим письмом в сумке лежал листок бумаги — соблазнительный фрагмент некогда большого текста, явно написанный рукой отца. Тем не менее, сам текст ему не принадлежал — это был перевод некоего более древнего документа. И там, на пергаменте, были написаны слова, близкие по содержанию к тому, что размещалось на страницах Кодекса, которые отыскали Эцио и его товарищи тридцатью годами ранее:

«Я провел с артефактом уже много дней. Или это были недели? Месяцы? Время от времени ко мне приходят люди — они предлагают еду или развлекают меня. И хотя глубоко в душе я знаю, что должен отказаться от этих темных исследований, мне всё сложнее и сложнее выполнять свои обычные обязанности. Малик поддерживает меня, но даже сейчас былая резкость проскальзывает у него в голосе. Но моя работа должна продолжаться. Я должен понять Яблоко Эдема. Назначение Яблока очень простое — даже слишком. Подчинение. Контроль. Но процесс… методы и способы, которые оно использует… это нечто поразительное. Воплощенное искушение. Всем, кто попадает в его сияние, оно обещает то, о чем они мечтают. А взамен Яблоко просит только об одном: о полном и безоговорочном повиновении. И кто мог бы отказаться от такого предложения? Я помню свой момент слабости, когда слова Аль Муалима [5] , моего Наставника, потрясли меня. Он, заменивший мне отца, оказался моим злейшим врагом. И одной лишь тени сомнения было достаточно для него, чтобы управлять моим сознанием. Но я победил его фантомов, обрел уверенность в себе и отправил Аль Муалима в мир иной. Я освободился от его контроля. Но теперь я думаю… Освободился ли я? Ведь теперь я сижу и снова отчаянно пытаюсь понять то, что я поклялся уничтожить. Я чувствую, что это больше, чем просто оружие или инструмент для управления умами людей. Так ли это? Возможно, эти выводы просто следуют из его простой формы, а на самом деле оно показывает мне то, что я хочу больше всего. Знания… Они где-то близко. Просто вне досягаемости. Зовут. Обещают. Искушают…».

5

Рашид ад'Дин Синан, наиболее известный как Аль Муалим (Al-muallim - учитель. арабск.) - первый упоминающийся наставник ордена ассассинов, а также учитель Альтаира ибн Ла'Ахада.

Здесь старый пергамент обрывался, остальной текст был утрачен. Действительно, пергамент был настолько хрупким, что едва он прикоснулся к нему, как края его осыпались от старости.

Тогда Эцио мало что понял из прочитанного, но в тексте было что-то знакомое, настолько, что по коже пробежали мурашки, а волосы на голове зашевелились.

Едва Эцио вспомнил об этом, сидя в камере в башне Масиафа, как снова ощутил тот же трепет. Он смотрел, как солнце медленно исчезает за горизонтом, и думал, что это может быть последний день его жизни.

Эцио снова вспомнил старый манускрипт. Именно он, больше чем всё остальное, сподвиг его отправиться на восток, в Масиаф.

Без особой причины Эцио вспомнил молодого человека в белом. Казалось, стоило ассассину увидеть его, как битва вокруг стихла. Он появился и исчез так загадочно, словно видение, но, без сомнения, он был настоящим и, без сомнения, пытался что-то ему сказать.

ГЛАВА 3

Подготовка к путешествию заняла у Эцио остаток года и часть следующего. Он съездил на север, во Флоренцию, и поговорил с Макиавелли, хоть и не сказал ему всего, что знал. В Остии он заехал к Бартоломео д’Альвиано, который заметно пополнел от хорошей еды и вина, но оставался таким же свирепым, как раньше, не смотря на то, что теперь он был семейным человеком. У них с Пантасилеей родилось три сына, а месяц назад появилась и дочь. И что он же сказал?

— Время не стоит на месте, Эцио! Никто из нас не становится моложе.

Эцио улыбнулся. Барто повезло куда больше, чем он сам подозревал.

Эцио сожалел, что времени на то, чтобы съездить дальше на север, в Милан, уже не оставалось. Но он держал оружие в хорошем состоянии — и клинки, и пистолет, и защитную пластину, — и времени, чтобы соблазнить Леонардо возможностью сделать их еще лучше, не было. Да и сам Леонардо сказал годом ранее, во время последнего осмотра оружия Эцио, что сейчас оно идеально.

Это ещё предстояло проверить на деле.

Во Флоренции Макиавелли поделился с ним новостями. В этот город Эцио по-прежнему вступал с грустью — терзали воспоминания о погибшей семье и лишении наследства. О его последней любви — первой и, если задуматься, единственной настоящей любви всей его жизни — Кристине Веспуччи. Двенадцать лет. Неужели она так давно умерла от рук фанатиков Савонаролы? И вот теперь очередная смерть. Макиавелли нерешительно рассказал, что вероломная Катерина Сфорца, разрушившая жизнь Эцио так же, как Кристина осветила её, умерла. Бесполезной старухой сорока шести лет, забытой и бедной, давно утратившей как жизненные силы, так и уверенность.