Открой свое сердце

— У нас и повод есть, — увещевал его Бизиков и почти что тянул за рукав по направлению к лишнему за их столом стулу. — Братан приехал! Братан! Ты знаешь, у меня классный братан.

Очень скоро Витька сидел за общим столом, пил, курил, много говорил с малознакомыми людьми, рассказывал о своих путешествиях по свету, об учебе. Время пролетело быстро, и, когда Витька наконец-таки выбрался из бара на улицу, было уже без четверти час.

— Да ты че? Обидеть хошшь? — Бизиков едва ворочал языком и снова затаскивал Витьку в бар. Он лез к нему целоваться, пускал слюни и неприятно вис на шее.

— Все, все, — запротестовал Витька. — Ну все, Бизон, будя! Меня дома ждут. — Он пожал руку своему недавнему собутыльнику и покачиваясь пошел.

Вопреки неудержимому желанию поскорее добраться домой и плюхнуться в чистую, пахнущую свежестью и хрустящую от крахмала постель, Витька пошел в сторону того дома, у которого торчал, как неприкаянный, несколько часов тому назад.

«Неужели она все еще там?» — думал он, нервно покусывая губы. Эта привычка осталась у него с самого детства. Тогда губы растрескивались и болели, особенно зимой. Только по этому покусыванию и можно было догадаться о его внутреннем беспокойстве, в остальном же ни один мускул лица не выдавал ни чувств, ни эмоций. Впоследствии Витька избавился от дурной привычки, но сейчас, будучи немного навеселе, он вдруг вернулся смятенной душой в прошлое.

Окна оказались темными, по всему было видно, что «пудель» либо спит, либо ушел.

«Нет, конечно же, он никуда не уходил! — эта мысль пронзила Витьку насквозь. Кровь отхлынула от лица. — Они же… Да они… Алинка все еще там! И этот щенок облезлый…» — Витька пытался взять себя в руки, но образы, один красноречивей другого, вставали в его воспаленном мозгу.

«Они вдвоем, — представлял он себе и гнал прочь болезненное видение, но ничего у него не получалось. — Они лежат, он ласкает ее. Трогает ее плечи, ее шею. Руками. Губами…»

В душе закипала ревность. В голове все перепуталось. Витька, еле сдерживая накатившую волну, лихорадочно перебирал варианты того, как ему поступить. Наконец он не выдержал напряженной внутренней борьбы и стремительным шагом пошел вперед, к подъезду. Так, наверное, шли на амбразуру, с помутнением в глазах, с отчаянной решимостью погибнуть или уничтожить врага.

Он быстро, почти не ощутив напряжения, взбежал по лестнице. Мозг еще пытался как-то контролировать ситуацию, но побелевший палец уже вдавливал кнопку звонка.

Звонок оказался оглушающе пронзительным и неприятно резким. Именно звонок вышиб из его головы остатки хмеля.

«Господи, что я делаю?» — мелькнуло в голове у Витьки. Его не беспокоило, что сейчас могут открыть родители Антона, он вполне мог выкрутиться, сказав, что перепутал двери, и извинившись. Больше всего его страшила перспектива наткнуться на растрепанную, взлохмаченную Алинку.

Пудель откроет дверь. Что-то скажет, потом из-за его спины вынырнет вопрошающе удивленная Алинка, и все! Все! Для него она будет навсегда потерянной. Ведь не сможет же он прикасаться к ней с постоянно скребущим душу чувством ревности и сомнения. Нет уж, лучше ничего не знать! Тогда есть возможность убедить себя, что все это — плод его разыгравшегося воображения. Плод больной фантазии — не более. Ведь проще обмануть себя и жить с этим сладким обманом, тогда у него останется если не Алинка, то хотя бы надежда.

Дверь отворилась. На удивление, перед этим из-за нее не было слышно ни звука. Как будто Антон стоял с той стороны и ждал звонка. Только вот открыл не сразу, раздумывая, стоит ли впускать ночного гостя.

— Вам кого? — Очки сползали с переносицы на кончик носа. Лицо было помятым и сонным. Нет, точно, не стоял у двери, спал скорее всего. Спал, видать, один. В таких трусах вдвоем спать неприлично. Вид его был само удивление.

— Вас.

— Меня? — Антон еще больше удивился. Очки окончательно уползли со своего места, и Витька подумал, что сейчас они упадут на кафель и, клацнув стеклами, разлетятся вдребезги.

При близком рассмотрении фигура хозяина оказалась не такой уж отталкивающей, как показалось Витьке с первого раза, когда он рассматривал Алинкиного приятеля через окно. Да, худощав, но жилист и упруг. И лицо ничего. Приятные, немного грустные глаза, мягкие полукружья бровей, полные слегка бледноватые губы. Подбородок с ямочкой.

От растерянности и удивления столь поздним визитом незнакомца Антон немного сжался, но, не заметив в глазах Витьки явной угрозы, посторонился, то ли пытаясь спрятать за дверью свой голый торс и облаченный в изделие местной фабрики зад, то ли приглашая войти в комнату.

Витька принял это движение за приглашающий жест. Тем более что Антон отвел в сторону руку, вот-вот начнет раскланиваться.

— Проходите, чем могу быть полезен? — совсем по-взрослому (хотя почему бы и нет, ведь не ребенок же, в самом деле), предложил хозяин квартиры.

— Ты один? — Витька переступил порог, споткнувшись о выступающую его часть. «К несчастью!» — вспыхнуло в голове, и беспокойство снова завладело им.

Пудель молчал. Он не знал, что ответить на этот вопрос, и не понимал, для чего он был задан? Один-то один, но стоит ли говорить об этом в ночную пору. Он уже пожалел, что впустил незнакомца в дом. С тревогой вглядываясь в нетрезвые и внезапно забегавшие глаза, он неуверенно протянул:

— Н-нет, а собственно?..

— С кем?

— Что? — Пудель машинально поправил очки, чудом державшиеся на кончике вспотевшего носа, и стал слегка надавливать на дверь, желая закрыть ее.

Витька уверенно стоял в проходе, напирая на дверь плечом, и закрыть ее вот так же легко, как она была только что открыта, Антон уже не мог.

— Что-что? Хрен в пальто! С кем, спрашиваю?! — Витька чуть ли не зарычал. Голос его вдруг стал низким и сиплым. — Чего молчишь, щенок паршивый? Где она?

— Кто? — снова ошалело переспросил Антон, и Витька не выдержал такого издевательства, а то что это так, он и не сомневался. Ну кто еще мог быть у него в гостях, кроме Алинки? Ясное дело — никого. Родителей нет и будут не скоро. Он не один, сам сказал, значит — с Алиной.

Кулак взметнулся помимо Витькиной воли и с хрустом вонзился в твердый подбородок Пуделя. Волосы Антона смешно встряхнулись, голова дернулась, но парень устоял на ногах. Мало того, что он устоял, так и не растерялся. Молниеносно сориентировавшись, он проделал то же самое движение, но попал не в подбородок, а боковым ударом проехался по Витькиной щеке под левым глазом. Такого Витька не ожидал. Он вообще редко дрался, вот разве что в институте посещал секцию рукопашного боя, так, на всякий случай. Случая все не было, но вот он и настал. Ударить-то он сумел и попал куда следует, а вот увернуться не удалось.

— Ах ты… — просипел Витька и снова занес кулак для удара, но внизу хлопнула входная дверь, и по лестнице стал подниматься припозднившийся жилец. — Позови ее, или хуже будет, — прошептал Витька.

— Кого, ты, придурок? — тоже почему-то прошептал Антон, хотя, по логике вещей, ему следовало бы сейчас закричать, позвать на помощь или вытолкнуть стоящего перед ним непонятно чего добивающегося хулигана. — Нет у меня никого, понял? Один я!

— Пусти! — потребовал Витька, и Антон, тоже вопреки здравому смыслу, впустил его в дом. Хотя, пожелай он не впустить, из этой затеи вряд ли что получилось бы.