Открытие Антарктиды

16 марта. Для облегчения носовой части шлюпов вся вода из трюма вылита, все тяжести из сего отделения перенесены в кормовую часть, запасный рангоут весь спущен в воду, и после сего шлюп «Восток» кренговали на обе стороны. Тогда ободрали медь с носовой части и проконопатили слабые пазы, особенно шпунтовой паз; по выконопачении опять обшили сии места медью, также и те, которые ободраны льдом; другие части, до коих невозможно было добраться, потому что слишком глубоко в воде, я решился оставить, полагая плавание до России не столь долговременным, чтобы в продолжение оного морские черви успели проточить сии места.

По неимению в Рио-де-Жанейро вольной корабельной верфи мы не могли отыскать продавцов книц для подкрепления шлюпа «Восток», и потому я просил нашего посланника, чтоб он доставил нам возможность получить в здешнем адмиралтействе дубовых книц за деньги. Вследствие сего приезжал к нам капитан порта с корабельным мастером, последний советовал переменить все гнилые и изломанные кницы, и сверх того против каждой мачты приделать стандерсы.

Но как работа сия могла быть слишком продолжительна, то я просил только доставить мне дерево, в намерении приделать стандерсы и кницы своими мастеровыми, ибо мог набрать из них 9 человек, умеющих хорошо владеть топором. После разных затруднений мы наконец 21 марта получили из адмиралтейства восемнадцать книц и тотчас приступили к приделке оных по местам. Работу сию совершенно окончили не прежде 2 апреля. Половину книц употребили под бимсы, другую приделали стандерсами, а наши гнилые кницы оставлены на своих местах; я боялся их тронуть, дабы через то не открыть бесконечной работы.

20 марта. Мы ездили смотреть королевский загородный дворец. Внутренность сего небольшого дома украшена посредственного искусства живописными картинами и эстампами, без вкуса расположенными; между последними мы видели изображение победы нашего флота при Чесьме, под начальством графа Орлова-Чесменского, и небольшой гравированный портрет императора Александра Павловича.

От дворца, проехав еще несколько водой, мы вышли на берег. Вице-консул Кильхен был нашим проводником. Узкой дорогой проходили сахарные и кофейные плантации, обширные огороды с кукурузой; большая часть земли еще необработана, что служит доказательством или малого населения, или лености народа.

Пройдя около полутора часов, мы приблизились к местечку, называемому Мариен-Гу. Англичанин Уэльс, поселившийся в Рио-де-Жанейро, которому принадлежит сей загородный дом, принял нас весьма благоприязненно. Местоположение особенно красивое, окружено высокими горами, обросшими лесом; по долинам видно множество загородных домиков с садами, куда для прогулки обыкновенно приезжают городские жители. Солнечный зной утомил нас на пути, и мы весьма были довольны, когда хозяин предложил нам отдохнуть на открытом воздухе в тени на скамейках, нарочно для сего сделанных. Перед нами были аллеи цветущих акаций; нежные колибри порхали в их цветах и высасывали сок.

Мы обедали в саду, в тени апельсиновых деревьев, а недалеко от нас находились кофейные, на которых в одно время можно видеть переход зерна от цвета до самой зрелости. В разных местах сложенный в больших кучах, снятый с дерева зрелый кофе сушили на солнце. К вечеру, поблагодарив хозяина за его гостеприимство, мы возвратились той же дорогой; на половине пути до катера отдыхали в тени крупного ветвистого фруктового дерева, португальцами называемого монгиферо.

26 марта. Прибыли с моря: французский 74-пушечный корабль «Колосс», под флагом контр-адмирала Жюльена, и фрегат «Галатея».

27 и 28 марта. Следующего утра я поехал с лейтенантом Лазаревым к контр-адмиралу; он находился несколько времени у западных берегов Америки и ныне, обойдя около мыса Горн, остановился в Рио-де-Жанейро освежиться. Назавтра, 28-го, около полудня контр-адмирал Жюльен приехал на шлюп «Восток» и долго занимался рассматриванием редкостей, тем более что он совершал путешествие кругом света под начальством контр-адмирала Дантре-Касто.

9 апреля. К вечеру я отправился на берег с лейтенантом Лазаревым и капитан-лейтенантом Завадовским, чтоб видеть народное собрание, в коем намеревались выбрать депутатов для принесения просьбы королю, чтоб дал Бразилии конституцию испанскую, которая бы могла существовать в полной силе до утверждения королем в Лиссабоне настоящей португальской конституции; они также имели намерение избрать некоторых министров.

Все дома, находящиеся по Биржевой улице, были украшены шелковыми разных цветов тканями, вывешенными из окон; народ по улице толпился взад и вперед.

Войд в биржевую залу, мы увидели великое множество разного состояния людей и без оружия. Посреди залы стоял стол, вокруг которого сделаны были скамейки в несколько ярусов, в виде амфитеатра; все избиратели, на коих возложена была обязанность предлагать дела к суждению, сидели за столом, как кому досталось место; из прочих членов иные сидели, другие стояли на скамейках, некоторые ходили взад и вперед; словом, в сем огромном зале царствовал совершенный беспорядок, ибо только лишь члены что-либо предлагали, вместе с окончанием слов их подымался с разных сторон крик, заключающий в себе противоречащие мнения; и хотя избиратели со всей силой напряжения голоса убеждали безрассудных крикунов не производить шума, а прежде выслушать и потом предлагать свои мнения, но сии увещания оставались совершенно тщетны.

Один португалец, бывший далеко позади, вероятно, по причине слабого голоса не могший перекричать других, влез на скамейку, стоящую подле стены, вынул из кармана уголь и написал свое мнение на стене крупными буквами: «Ежели мы изберем графа Дос-Аркоса министром, Бразилия будет счастлива». Большая половина затопала ногами, а прочие, забыв благопристойность, начали кричать бранные слова. Писавший поспешно спустился со скамейки и скрылся между народом.

Наконец, после многих тщетных споров и непристойных криков, избрали пять депутатов из разных состояний – из военных, купцов и ремесленников. Избранные отправились в 8 часов вечера пешком из собрания во дворец к королю. В зале загремела музыка, а на дворе пущенные во множестве ракеты возвестили, что депутаты пошли; многие за ними следовали, а прочие остались еще шуметь в зале. Мы также пошли, дабы увидеть, что из сего последует; в улицах на пути из всех домов махали белыми платками и кричали: «Виват! Виват!».

Во дворце встретил их какой-то генерал, ибо король был в своем загородном замке С.-Христофор, в шести или семи милях от города, где обыкновенно живет летом. Депутаты того же вечера отправились в двух колясках к королю, а мы возвратились на свои шлюпы, не заходя в их шумное собрание.

По случаю праздника Пасхи в час пополуночи началось у нас на шлюпе «Восток» богослужение, которое кончилось в 6 часов утра. Как чиновники, так и служители шлюпа «Мирный» были на «Восток», где все вместе разговелись и угощены обедом; офицеры угощали офицеров, а матросы – матросов шлюпа «Мирный».

Поутру от некоторых нам знакомых португальцев, бывших до двух часов в шумном народном собрании, мы узнали, что король принял депутатов милостиво и утвердил своим подписанием требование их о введении испанской конституции в Бразилии, до получения настоящей, лиссабонской, утвержденной самим королем.

А как расстояние загородного дома С.-Христофора от города неблизко, депутаты нескоро возвратились, то в собрании пронесся слух, будто их арестовали. Все ожидавшие требовали в собрание генерал-полицмейстера и генерал-губернатора, которые вскоре явились и уверили сию необузданную толпу, что депутаты в совершенной безопасности, и никто из граждан даже не был взят под стражу. Один молодой человек, именем Дапра, более всех кричавший и, можно сказать, излишней дерзостью управлявший всем собранием, требовал отчета от губернатора, для чего поблизости сего места ходят патрули, и грозил наказанием, ежели сие последует вперед. Потом он с другими сообщниками предложил послать к коменданту крепости С.-Круц повеление под смертной казнью не пропускать из бухты Рио-де-Жанейро никакого судна, дабы не увезти денег, нагруженных королем на эскадре, будто бы до двадцати миллионов крузадов. Выбрали шесть человек из членов собрания для объявления о сем коменданту крепости, а с оными, вместо гребцов, добровольно последовали еще 7 человек, в числе коих был и Дапра.

Они отправились на одном из дворцовых гребных судов, которые стояли недалеко от места собрания. После сего назначили трех членов для поднесения королю изъявления чувствований благодарности и вместе с тем предложения об утверждении избранных в то время трех главных правителей: по политической, военной и гражданской части. Но когда собрание в ослепленном забвении своих обязанностей, пользуясь вынужденной уступчивостью короля, стремилось отнять у него всю власть и подчинить его своим определениям и уже послало депутатов об истребовании у короля согласия на допущение к должностям избранных правителей, в сие самое время наследный принц дон Педро, видя, что и его власть по отбытии короля будет ограничена, принял строгие меры.