Открытие затонувшего мира

Занятия шли полным ходом, теории было немного, ее заменяли рассказы старого водолаза Нила Васильевича I Тимофеюка, спускавшегося на дно почти во всех морях I Советского Союза.

Более обстоятельно изучалась материальная часть — кислородные аппараты (ИПСА). Об аквалангах тогда I было известно только понаслышке.

Наконец летом начались первые погружения. В Москве-реке в огороженном досками бассейне с дорожками для пловцов археологи отрабатывали свои шесть подвод; ных часов, необходимые для получения удостоверения во, долаза-спортсмена. Трудно забыть тот момент, когда в ? первый раз увидишь полуденное солнце сквозь двухметровый слой серовато-коричневой московской воды у себя над головой. Затем была преодолена следующая ступень, казавшаяся тогда очень сложной,— спуск на дно шесгиметро-вого котлована. Случались три этом и происшествия, послужившие неприятным, но полезным уроком. Так, один из членов группы плохо приготовил свой аппарат к погружению и в результате через несколько минут всплыл; врачу пришлось потратить немало сил, чтобы привести его в сознание.

Перед самым началом летних экспедиционных работ к группе присоединилось несколько студентов Московского Авиационного института с самодельными аквалангами.

' В дальнейшем эта техника оказалась малопригодной и от нее пришлось отказаться.

Таким образом, летом 1957 г. в составе Пантикапей-ской экспедиции оказался подводный отряд, состоявший из студентов-археологов Б. Петерса и И. Смирнова, А. Бла-ватбкого, вооруженных кислородными аппаратами ИПСА, и студентов МАИ с самодельными аквалангами. Начальником отряда был руководитель Пантикапейской экспедиции В. Д. Блаватский.

Задачи экспедиции 1957 г. были самыми скромными: ознакомиться с условиями археологических подводных работ в различных частях Керченского пролива: у западного и восточного берегов, а также у кос Тузлы и Чушки. Было обследовано морское дно в районах, прилегающих к древним городам — Нимфею и Пантикапею. Шлюпка с водолазами ставилась на якорь над участком, подлежавшим исследованию. По данному со шлюпки сигналу ее местонахождение с берега фиксировалось для нанесения на план. На берегу была разбита базовая линия, на концах которой стояли фиксаторы, засекавшие местонахождение шлюпки по буссоли. Один или два водолаза погружались в воду и плыли над грунтом. Двигались они по спирали на страховых концах до 40 м длиной. Обнаруженные водолазами предметы наносились на план особо.

Проведенные работы показали, что можно уточнить наши представления о затопленных и размытых морем частях древних городов.

В результате двухдневных исследований в Гермонассе удалось предварительно наметить расположение размытых частей древнего города. При подводных работах около Нимфея, Гермонассы и в других местах были собраны обломки античной и средневековой керамики — главным образом черепки остродонных амфор, на которых встречались амфорные клейма.

Особенно памятны работы у косы Чушки. Отряд отправился туда на легкой шлюпке с подвесным мотором с целью обследовать место, где, согласно карте и описаниям исследователей юга России П. А. Дюбрюкса и И. И. Бла-рамберга, должны находиться шесть мраморных колонн. Было известно, что этих колонн, одну из которых даже пытались извлечь в 1823—1824 гг., давно уже нет на поверхности, что вода в проливе очень мутна и видимость ограниченна. Однако соблазн был велик — все-таки монументальные остатки храма! Поиски, к сожалению, оказались безуспешными, и обратный путь через весь

Керченский пролив пришлось проделать на веслах: подвесной мотор заглох.

В результате первых пробных работ стало ясно, что подводные археологические работы обещают быть результативными. Экспедиция с самого начала решила ориентироваться на исследование затопленных городов, так как шансы найти корабль при археологических разведках очень невелики. Корабль на дне — это небольшой бугорок, видимый с расстояния нескольких метров (в лучшем случае —-десятков метров) даже в прозрачных водах Средиземноморья. В Черном море, где видимость гораздо хуже, чем в Средиземном, найти такой корабль так же трудно, как иголку в стоге сена. Ведь и на Западе археологи по существу ни одного затонувшего корабля сами не обнаружили. Находили корабли водолазы-профессионалы и легководо-лазы-спортсмены, которыми буквально кишит Лазурное побережье.

Экспедиция 1957 г. показала, что нужно заменить кислородные приборы аквалангами, но, конечно, не самодельными.

Летом 1958 г. в распоряжении экспедиции было уже несколько советских аквалангов, предоставленных экспедиции клубом подводников МЭИ.

Стало ясно, что гораздо строже надо подходить к подбору участников подводной археологической экспедиции. Большую помощь в подборе людей оказал первый в Советском Союзе самодеятельный клуб подводного спорта МЭИ, созданный по инициативе А. Блаватского — в то время студента института. В клубе с самого начала была создана археологическая секция. Каждый год совет клуба выделяет в состав подводной экспедиции лучших из луч-иих спортсменов-подводников.

Летом следующего, 1058 г. подводные археологические заботы продолжались. Помимо команды, выделенной МЭИ, и археологов-подводников, в работу экспедиции жлючились историк и археолог, доцент Московского унн-зерситета В. И. Кузищин и постоянный врач экспедиции Михайловский, сам хороший аквалангист.

Главным объектом работ была Фанагория — один из начительных городов древнего Боспорского царства, рас-юложенного некогда н4 берегах Керченского пролива, (тот город, по свидетельствам древних авторов, был второй толицей государства. Крупнейший античный географ

лрабон называл Фанагорию городом, достойным упоминания, значительным полисом, крупным торговым центром. Другой древний писатель — Аппиан говорил о большой роли Фанагории в грозный период митрпдатовых войн (I в. до н. э.).

Разрез •м'.Г’С.-ка
Схема организации разведки. Маршрут аквалангиста-разведчика в юго-восточном секторе

Археологические раскопкп подтверждают сведения древних авторов о значительности этой второй столицы Боспора. Благодаря раскопкам уже установлен!! границы города, но окончательно вопрос о размерах городища не мог быть решен, так как часть городской территории оказалась занятой морем и была практически недоступна для исследования. Еще в результате наземных работ 1939 г. стало ясно, что древнейшие остатки Фанагории, находившиеся на берегу, были ниже уровня моря и стены уходили под морское дно.

Подводные работы лета 1958 г. имели своей основной целью установление границ затопленной части городища.

Исследование морского дна представляло известный интерес еще и потому, что море, затопив часть древнего города₎ отчасти сиасло его от разрушения местными жителями, которые, не имея поблизости строительного камня, разбирали остатки древних построек. В результате от обширных развалин Фанагории, упоминавшихся еще путешественниками XVIII в., сейчас ничего не осталось. Даже море не всегда препятствовало жителям в их разрушительной деятельности. Так, уходивший в море остаток восточной оборонительной стены Фанагории в 150 сажен длиной и 3 сажени шириной был в прошлом веке разобран для постройки церкви. Поэтому мы надеялись обнаружить неразрушенные древние памятники на больших глубинах, недоступных жителям.

Работы велись по разработанной в 1957 г. и описанной выше схеме, и результаты оказались следующими: в 220— 230 м от берега обнаружена каменная гряда длиной около 60 м и шириной 6—14 м. Более плотная часть ее обращена к морю. В восточной части городища — остатки такой же каменной гряды, тянущиеся с юга-востока на северо-запад. В северо-западной части городища в 230— 240 м от берега замечена мощная каменная гряда длиной 50—60 м, идущая почти параллельно берегу, а затем поворачивающая под тупым углом к нему. Исследование этих каменных гряд, мест их расположения, рельефа дна и характера грунта позволили предположить, что гряды определяют границы Фанагории и являются остатками забутовки городских оборонительных стен.