Открытые сны. Раскаяние

Константин кивнул и с грустью посмотрел на брата. Потухший взгляд и опущенные уголки рта сразу вернули ему прожитые годы. Жаренный гриб они по-братски поделили и съели.

— Я бы сейчас бабушкин тазик из-под варенья облизал, — мечтательно произнес Боря. Они сидели на корточках у огня и ковырялись ветками в костре.

— А я бы печеньку маслом намазал, а сверху сахаром посыпал, — Константин погладил себя по животу и подмигнул брату. — И редиской похрустел.

— О! Это ты хорошо придумал. Я тоже редиску хочу, — восхитился Боря, но тут же погрустнел и рассеянно проговорил. — Пора домой, бабушка будет волноваться.

Братья еще раз крепко обнялись, и Ярослава услышала, как Боря громким шепотом попросил:

— Не оставляй меня больше одного, ладно. Мне страшно.

— Не оставлю. Я обещаю, — заверил Константин и поцеловал ладошку брата, измазанную земляничным соком. Боря зевнул и устало побрел по тропинке, ведущей к дому.

Вихрь смешал деревья, поляну, небо и хрупкую фигуру мальчика в разноцветное полотно и перенес их на кирпично-красную землю.

Глава 21

Дмитрий Сергеевич поковырял сухую гречку, укусил пересушенный ломоть свинины, запил все это роскошество несладким компотом и, окончательно разочаровавшись в обеде, поплелся к лифту, дожевывая хлеб. Больные и медработники сновали по коридору. Изредка кто-то здоровался. По привычке он засунул руку в карман и тут же отдернул, будто обжегся. Испуганно огляделся и заскочил в кабину лифта. Деньги. Новенькие купюры за молчание. Ему стало казаться, что за ним наблюдают.

«Это розыгрыш. Они следят за мной», — подумал он, вышел из лифта и решительно приблизился к посту. Однако Тамары Ивановны на месте не оказалось.

— Где ты ходишь? — напустилась та, едва он открыл дверь палаты. — У Ярославы давление подскочило.

Беспокойство опытной медсестры передалось ему. На мониторе электронного тонометра застыли цифры.

— Сто шестьдесят на сто двадцать? У нее гипертония.

— Спасибо, что подсказал, умник, — огрызнулась Тамара Ивановна, наклонилась над Константином и прокричала. — Ярослава, детка, поторопись! Тебе становится плохо!

Ошарашенный Дмитрий Сергеевич не придумал ничего лучше, как ущипнуть медсестру за руку.

— Ты чего? — удивилась она.

— Что вы здесь устроили? Что за клоунада?

— Сам ты клоунада. Ей становится плохо, когда она долго в коме. В прошлый раз мы за нее серьезно испугались.

Она взяла с подноса на подоконнике, шприц и велела:

— Освободи Ярославе плечо.

Дмитрий Сергеевич подошел к спящей девушке, расстегнул верхнюю пуговицу и в нерешительности замер, рассматривая выглянувшее кружево бюстгальтера. Тамара Ивановна шумно выдохнула, протянула ему шприц, отстегнула еще три пуговицы и освободила плечо.

— Делай.

Он взял с подноса заспиртованную салфетку и медленно ввел препарат в плечо Ярославы.

— А что вы набрали в шприц?

— Хорош врач, — хмыкнула Тамара Ивановна. — Сначала сделал, потом спросил… Следи за ней. У меня еще больные есть.

— Подождите, — сказал Дмитрий Сергеевич и преградил ей путь. — Поклянитесь, что это не розыгрыш.

Тамара Ивановна внимательно посмотрела и устало выдохнула. Молчание затянулось, и Дмитрий Сергеевич почувствовал себя неуютно.

— Дима, тебя никто не обманывает. Ты сам в этом убедишься, — она посмотрела на Ярославу и тихо добавила. — Если она там не застрянет.

Глава 22

Павел Федорович внимательно прочитал отчет о Ярославе, однако не нашел в нем ни намека на сверхспособности.

— Алло, Ванюша, что это ты мне отправил? — Иван ожидал такой реакции, потому что задал этот же вопрос своему заместителю. Но тот уверил, что на Ярославу Орлову больше ничего нет.

— Это все, что есть. Мои ребята работают добросовестно. Вы же знаете.

— Неужели опять мимо? — огорчился Павел Федорович.

— Не знаю, — признался Иван. — Надо проверить. Вы договорились о встрече?

— Телефон до сих пор выключен. Может, она дома?

— Нет. Соседка сказала, что утром куда-то уехала на такси. Олег следить остался.

Павел Федорович выключил телефон, аккуратно положил его на краешек стола, единственное свободное место, и зажег сигару. Густой ароматный дым заклубился в кабинете и пополз к приоткрытой двери. Он услышал, как Лида вскочила с кресла, подбежала и с силой захлопнула дверь.

— Бесится, — усмехнулся он, откинулся в кресле и приблизил к глазам лист с данными Ярославы. Отчет состоял из нескольких частей: физические данные и заболевания, образование, родственники и друзья, социальные сети и упоминания в СМИ.

Первая часть не вызвала интереса: средний рост, нормальный вес, хронический тонзиллит, частые ангины и мигрень. В части «образование» значился столичный институт. Заочно отучилась на психолога.

Близкими родственниками значились только родители. Родных братьев и сестер у нее нет, а старшие родственники — умерли. В списке друзей в основном были одноклассники и соседи. Но ни с кем из них активно не общалась.

В одной из социальных сетей у нее был аккаунт. На стене страницы она изредка выкладывала фотографии забавных животных или красивые пейзажи. В СМИ упоминаний о Ярославе не было.

Павел Федорович смял лист, бросил в урну и приоткрыл штору. Оранжевое солнце выглядывало из-за домов и отражалось от окон. «Через час скроется из виду, уступив место ярким точкам в безжизненной мгле бесконечного космоса, — подумал он и хмыкнул, — Интересно, это мои слова или я где-то услышал?»

Профессор раз за разом прокручивал в голове прочитанное и сопоставлял с рассказом Ильи. Во-первых, он говорил, что ей звонят из больницы. Но у Ярославы образование психолога. Может, она там консультирует больных или персонал? Во-вторых, мигренью страдают много молодых женщин. Это связано с гормонами. Он помассировал виски и покрутил головой. Что-то настораживало. «Мало информации. Нет упоминания в интернете. Нет близких друзей»

Павел Федорович схватил телефон и набрал номер Ивана.

— Я понял, — выпалил он, предварительно выпустив дым изо рта. — Отсутствие информации тоже о многом говорит. Нынешняя молодежь выставляет всю жизнь напоказ. Ничего не стесняются, обо всем говорят. А эта девушка прячется. Почему? Я почти уверен: она что-то скрывает. Кстати, как она выглядит?

— Я же вам на почту отправил фото. Не видели?

— Нет, еще не видел. Молодец! — похвалил профессор и бросился к компьютеру. — Уже включаю. Сейчас посмотрю. Но, похоже, мы не ошиблись.