Открытый брак

Возможность посмотреть по сторонам, куда-то помимо Саши, здорово облегчает задачу.

Я остаюсь на месте. Прохожусь взглядом по клиентам заведения, закинув ногу на ногу. Ясно даю понять, что если бы не дурацкое безвыходное положение — ни за что не находилась бы здесь и сейчас.

— Тебе настолько неинтересно со мной? — интересуется Журавлёв, пододвинувшись на диване и сев ровно напротив.

??????????????????????????Поза свободная, расслабленная. Верхние пуговицы белой рубашки расстёгнуты, рукава закатаны до локтя. На губах застыла лёгкая улыбка. Что бы я ни думала о его внутренних качествах, Саша — привлекательный засранец. И, конечно же, прекрасно знает, как действует на женщин.

Замечаю, как карие глаза съезжают ниже, исследуют мою грудь и плечи. Интересно, если я скажу правду, станет ли Журавлёв помогать мне и дальше? Почему-то кажется, что он необидчивый.

— Ситуация показалась милой, — увиливаю от прямого вопроса.

Взмахнув рукой, указываю на стойку, где один из посетителей заведения скрутил из салфетки розу и вручил молоденькой девушке, работающей за баром.

— И романтичной, — тут же добавляю.

Саша усмехается. Возможно, не верит в повод слинять от него подальше, но смотрит в нужном направлении.

— Он просто хочет её трахнуть, — ровным тоном сообщает.

Я фыркаю, качаю головой.

— У тебя есть феноменальная способность испортить впечатление о себе даже тогда, когда, казалось бы, хуже некуда.

— Приятно, Полин. Для этого и пригласил тебя в ресторан, чтобы получше узнать друг друга.

Скрестив руки на груди, смотрю с вызовом.

— С тобой я не та, что в жизни.

Вылезают самые тёмные стороны, портится характер. Мне жутко не нравится, но каким-то образом это неконтролируемо.

— А может, наоборот? Со мной раскрываешься ты настоящая?

Журавлёв пододвигает пепельницу, щёлкает зажигалкой и закуривает. Видела на входе табличку о запрете, но, похоже, на некоторых он не действует.

— Возможно, для тебя является секретом, но мужчина всегда, увидев перед собой девушку, оценивает то, насколько она привлекает его в сексуальном плане. Романтика — это шаг для следующих действий, когда ответ ясен: трахнул бы или нет.

— М-м, ясно, — отвечаю с наигранным скучающим видом.

Нервно дёрнув ногой, выглядываю официанта. Наверное, выпить бы действительно не помешало. Возможно, именно алкоголь поможет справиться со свалившейся нагрузкой.

— Например, когда я впервые увидел тебя, то подумал, что…

— Не смей, — грубо осекаю. — Я не желаю этого знать.

— … что да, привлекаешь, — заканчивает предложение Журавлёв. Глазами транслирует другое — да, трахнул бы.

Мечу в него полный негодования взгляд. Грудную клетку распирает от услышанного.

— Упс. Узнала, — невозмутимо пожимает плечами.

Я упираюсь ногой в обшивку кожаного дивана, аккурат между коленями Саши. Воздуха в лёгких катастрофически не хватает, никотин душит. Щёки ярко горят.

— Мне искреннее жаль Настю, — презрительно цежу сквозь зубы.

Журавлёв обхватывает рукой мою щиколотку, ощутимо сжимает. В его глазах вспыхивает пожар от одной только искры. Видимо, не только он умеет задевать за живое, но и я.

— Мою жену жалеть не надо, Полин, — со сталью в голосе произносит. — Я её ценю, уважаю, понимаю и принимаю. Со свой стороны даю всё необходимое: деньги, защиту, силу и стабильность.

«Стабильность в блядстве?» — хочу спросить, но вслух, конечно же, не озвучиваю. Мне нужно домой. И Саша пока единственный, кто может что-либо с этим сделать. Есть вариант выйти на улицу с протянутой рукой, но как-то не прельщает.

— При этом я не загоняю себя в дебильные продиктованные обществом рамки, — подытоживает Журавлёв.

— И где во всём этом любовь?

Чуть склонив голову набок, выдерживаю полный иронии взгляд.

— Что такое любовь, Полина?

Подавшись вперёд, беру из рук Саши тлеющую сигарету. Если не алкоголь, то хотя бы никотин. Вдруг поможет?

Затянувшись горьким дымом, пытаюсь не закашляться. Лёгкие жжёт.

— Теперь мне стало жаль и тебя, — произношу, выдыхая.

Длинные ухоженные пальцы легко касаются моих. И вроде бы ничего значительного, но отчего-то остро бьёт током.

Саша укоризненно качает головой, забирая сигарету. Прижимает её к губам, вдыхает в себя серый дым с каким-то особым наслаждением, слегка прищурившись и улыбаясь. И только потом я замечаю, что на фильтре остались следы моей помады.

— Отвези меня к дому, а… — прошу с нотками отчаянья в голосе. — Я лучше подожду Наиля там.

— Потерпи пару минут.

Несмотря на нашу пикировку, Журавлёв разговаривает без капли обиды, с теплом. Как будто с маленьким несмышлёным ребёнком.

Я высвобождаю ногу из захвата, звонко встаю каблуками на плитку.

В этот же момент в зал заходит высокий широкоплечий мужчина в чёрном деловом костюме.

Он обводит взглядом посетителей, концентрирует свое внимание на нас. Приближается размашистым шагом, сжимая подмышкой… мою сумку с золотистой эмблемой.

Внутри всё ликует.

Саша пообещал, что поможет, но я и подумать не могла, что так.

Глава 18

— Нашли у автовокзала, Александр Вадимович, — отчитывается мужчина. — Признался сразу же — на месте.

— Отлично, Борь. Нож изъяли?

— Да, и навешали прилично. Всё, что просили — выполнили.

Журавлёв удовлетворённо кивает, закинув руки на спинку дивана. Со стороны кажется, что собой он доволен куда больше, чем оперативной работой Бориса. И я никак не могу с этим поспорить. Заслуженно.

Опустив взгляд, открываю замочек сумки и исследую содержимое. Внутри, ожидаемо, всё перевёрнуто вверх дном, но, к счастью, кошелёк, телефон, паспорт и ключи — остались на месте.

— Я отойду в уборную, — шёпотом сообщаю Саше, чтобы не мешать разговору.

Решив не дожидаться ответа, встаю с дивана и выхожу из кабинки. Сумку сжимаю подмышкой. Пока иду по залу — чувствую знакомое жжение между лопаток, но, как ни странно, в данный момент оно не вызывает во мне ни капли былого раздражения.