Открытый брак
Шрифт:
Тело предательски пылает в ярком высоком пламени, и я усиленно пытаюсь убедить себя в том, что это происходит не по-настоящему. Не со мной. Не с ним. Не с нами.
Журавлёв дышит мне в лицо, выходит на полную длину и до упора врезается обратно. С губ срывается громкий отчётливый стон.
— Я не кончу.
Чуть не добавляю — можешь не стараться. Сама не понимаю, почему жалею, вдруг прячу свои колючки и перестаю кусаться. Похоже, на интимном уровне это кажется абсолютно неуместным. Или же мне правда хочется пощадить, потому что нравится.
Саша поднимает взгляд, дёргает уголками
— Кончишь.
Я и сама не понимаю, как оказываюсь стоять в совершенно новой позе. Облокотившись о спинку дивана, прогнувшись в пояснице. Чувствуя жаркое дыхание между ног. Через раз вдыхая, через два — слыша удары затаившегося сердца.
Журавлёв разводит мои ягодицы. Тянет на себя и прижимается губами между бёдер.
Стыд заливает щёки и шею. Током от груди и до кончиков пальцев простреливает тело. Надо бы отодвинуться и запротестовать, но единственное, что получается — жалобно хныкать.
Ловкий язык нежно проходится между половых губ, губы вжимаются. Низ живота сводит от экстаза.
Напор по нарастающей усиливается. Я смаргиваю. Верю, что после случившегося мы невозмутимо будем встречаться в общих компаниях, шутить и веселиться, делая вид, что ничего и не было, а пока…
Захлёбываюсь, позволяю и царапаю обшивку. Прогибаюсь ниже, кусаю губы. Глотаю донельзя раскалённый воздух. Кончик языка дразнит вход и клитор. Задевает все чувствительные точки разом.
Я понимаю, что да — ошиблась. Кончу легко и красочно, потому что шар желания разрастается до необъятных размеров, и внутри меня ему уже попросту нет места. Он требует взорваться немедленно.
Зажмурившись, подставляюсь навстречу умелым движениям. Толкаюсь бёдрами. Когда Саша отстраняется — с губ срывается разочарованный выдох.
— Не от языка, — добавляет.
Пальцы ног подгибаются, когда я вновь ощущаю его в себе. Низ живота печёт, между лопаток градом катится пот. Член внутри меня двигается быстро и остро. Толчками, рывками. В одинаковом ритме.
Прижимаюсь спиной к твёрдой груди. Чувствую опытные руки на своем теле. Колени устало подгибаться и слабеют.
Щеку жжёт. Я перевожу взгляд и резко схлёстываюсь со взглядом мужа. Точным, упрямым. Пробирающим до дрожи и держащим под прицелом. Излучающим одновременно тепло и силу.
Я фокусируюсь, фантазирую и упускаю ненужные детали, выделяя сведенные к переносице брови, заострённые скулы и глубокие чёрные омуты, будто нас только двое. Взлетаю по спирали порока на самый пик. Приоткрываю губы, в ушах пульсирует. Шар лопается и разносится мелкой дрожью по всему телу.
Маски ломаются, с треском падают. Как бы я ни убеждала себя — это вовсе не игра, а самая настоящая реальность.
Наиль упрямо давит и не отпускает. Удерживает, несмотря на то, что с ним сейчас наслаждается и улетает от ощущений другая.
Впиваюсь ногтями в обшивку, слизываю каплю крови с нижней губы. Мы впервые за десять лет занимаемся сексом не вместе. От этого больно, адски ревностно. Сердце тревожно сжимается и усиленно колотится, врезаясь в дребезжащие рёбра.
Утешает лишь то, что к финишу мы приходим одновременно. Не отлипая друг от друга, выдерживая томительный
зрительный контакт. Ища среди плотного кишащего похотью воздуха спасение и безопасность. И подтверждение того, что между нами ничто и никогда не изменится.Глава 33
Я резко просыпаюсь от того, что мне нестерпимо жарко. Лежу неудобно — почти на краю, прилипнув щекой к груди Наиля.
В комнате темно. Навскидку предположить время сложно, потому что завешаны шторы.
Жутко хочется пить.
Откинув одеяло, я аккуратно встаю с постели и надеваю на плечи шёлковый халат, который шел в комплекте с шортами и майкой. Действую быстро и незамедлительно, будто от этого как минимум зависит вся моя жизнь.
Сонная и немного потерянная, открываю дверь. Будучи уверенной в том, что на дворе глубокая ночь — ускоряю шаг и спускаюсь на первый этаж. И только когда замечаю солнечные лучи и слышу на кухне вполне бодрые и знакомые голоса — вдруг замираю посреди лестницы.
На плечи лавиной обрушивается вчерашняя ночь. Шокируя, волнуя и заставляя сердце стучать во много раз чаще.
Трудно, ноги подкашиваются.
Я получила новый сексуальный опыт. С Наилем, но не совсем, оттого и чувства довольно противоречивые. Наверное, я до последнего момента думала, что кто-то один из нас передумает, но этого не случилось.
— Ауч, блин!
Что-то тяжелое падает о плиточную поверхность, заставляя меня встрепенуться.
— Порезалась, Насть? Покажи… Да покажи — кому говорю…
Девушка капризничает, хнычет. Саша несдержанно ругается и, кажется, возится в поисках аптечки. Заботливый, чуткий. Сложно поверить в то, что вчера тоже был он. Только со мной.
— Пластыря нет, но есть бинт. Сильно болит? Насть, ну давай подую?
Звучит короткий смех. Мне немного неловко оттого, что я застала утреннюю семейную сцену и никак не могу развернуться, чтобы уйти. Почему, и сама не пойму. Чтобы лишний раз убедиться в том, что партнёрами обмениваются не только те, у кого в личной жизни всё плохо? Но я и так знаю об этом — наши отношения с Наилем тому подтверждение.
— Лучше поцелуй, Санечка. Вдруг быстрее заживёт?
— У тебя кровь, случайно, не отравлена?
Следом суета, флирт.
— … кофе будешь?
— Я сам заварю.
Ноги невольно врастают в пол. В голове яркими кадрами проносятся поцелуи, движения и ласки. Я не могу твёрдо сказать, что мне категорически не понравилось, потому что всё же испытала прилив удовольствия, но, наверное, это было чересчур. Во всем.
— … утром звонил твой отец, — произносит Настя.
— Чего хотел?
— У тебя телефон разряжен. Не благодари — я уже зарядила.
Шаги, хлопок холодильника. Пить хочется не столь критично, да и можно, в конце концов, вернуться наверх и утолить жажду из-под крана в ванной комнате. Кардинально, но спуститься как ни в чем не бывало вниз я пока не готова.
— Игорь Витальевич просил напомнить, что вы с ним встречаетесь после обеда.
Из уст Журавлёва звучит мат. При упоминании отца голос становится стальным и раздраженным.
— Тебя не просто так назначили на должность. Соглашаясь, нужно было понимать, что придётся идти на уступки и… делиться.