Открытый брак
Шрифт:
Я вскидываю взгляд и облизываю сухие губы. Втягиваю кислород и ртом, и носом. В ушах громко-громко колотится пульс, заглушая вроде бы нужные звуки из гостиной.
Запахи смешиваются. Мой — до капли переплетается с пьянящим, пряным и отчётливо-мужским.
Вскрыв упаковку с презервативом, Журавлёв прижимает полупрозрачный кружочек к головке и раскатывает его по всей длине. Не дав мне времени вдохнуть, вжимает в матрас и запрокидывает ногу себе на бедро.
Сердце дуреет. Я широко распахиваю глаза, когда он медленно протискивается в меня по сантиметру.
Саша делает толчок, проникая
В животе колет тёплыми иглами от очередного проникновения. Воздух резко покидает лёгкие. В горле першит.
Я честно пытаюсь собраться и представить, что происходит в гостиной: в каких позах и с какими чувствами. Уловить тот самый вайб, что был в прошлый раз в доме. Но понимаю, что эти мысли уходят на второй план, и, тем не менее, хватаюсь за них, будто за песок, ускользающий сквозь пальцы.
Очередной толчок заставляет меня выгнуться дугой и обхватить ногами мужские бёдра, вколачивающиеся в моё тело.
Я взрываюсь от эмоций, принимаю размашистые движения. Подставляю шею и грудь для поцелуев.
Саша делает всё без лишних намёков. То, что жизненно нужно. Чувствует, как будет хорошо и важно в моменте. Ни дать ни взять — опытный любовник.
Наклонившись надо мной, облизывает ноющие соски. Ласкает кончиком языка тугие вершины и втягивает их в рот с особым причмокиванием. Продолжая двигаться то быстро, то медленно. То притормаживая, чтобы не сдуреть окончательно.
Поймав мой поплывший взгляд, медленно выходит и водит головкой по мокрым половым губам. Дразня клитор и беспристрастно наблюдая за тем, как я умоляюще ёрзаю бёдрами по смятым простыням.
— И всё? — спрашиваю с вызовом.
Ягодицу обжигает шлепок. Саша вжимает меня в кровать и толкается до упора, отрывая от земли и вознося к небу.
Перед глазами мерцают цветные яркие всполохи. Я запрокидываю голову и глажу напряженные плечи, настраиваясь выполнить обещание.
Только бы он первый. Только бы.
— Ещё, Саш.
Ритм становится быстрее и резче. С каждым проникновением внутри меня всё сжимается, тянет и закручивается. Порой невыносимо, а моментами — мучительно-прекрасно.
В голове ни единой связной мысли. Ни грамма вовлечённости в эксперимент. За это и совестно, и стыдно, но я ничего не могу с собой поделать, как и прекратить.
— Сильнее же, ну.
С шипящим «Сука» Журавлёв подхватывает меня и меняет позу, поставив на четвереньки и надавив на спину. Вынуждая прогнуться ниже и упереться щекой в подушку.
Я беспомощно моргаю, глядя в окно ночного города и ощущая новый крутой виток толчков, в разы мощнее и жестче, чем раньше.
Из груди рвутся всхлипы, в уголках глаз проступают слёзы. Соски трутся о простыни, между ног бешено пульсирует, а огонь внутри меня разрастается до неконтролируемых масштабов и сжигает дотла каждый воспалённый сантиметр.
Становится плевать, что происходит сейчас, что будет потом и завтра. Город плывёт и кружится, огни сливаются в одно слепящее пятно, а накрывающее с головой удовольствие щедро одаривает тело сладкими долгожданными спазмами и дрожью, от которой
невольно поджимаются пальцы ног. Молчать не получается: я то бессвязно охаю, то упоминаю бога.Амплитуда движений замедляется, дыхание за спиной становится чаще, а искренние сдавленные стоны отчётливо задевают барабанные перепонки.
— Поля… — отдаленно зовёт Саша.
Его ладонь обхватывает мою шею, вынуждая прижаться лопатками к адски горячему телу и повернуть голову. Образ размывается и становится нечётким. Я чувствую спазмы внизу, но уже не свои, а Журавлёва. Он кончает, прикусывая зубами мои губы, а затем занимает рот своим языком.
И в самый апогей оргазма я вдруг осознаю, что на некоторые вопросы не хотела бы получать прямых ответов. Никогда. К собственному ужасу, опыт с обменом партнёрами лично для меня был обусловлен вовсе не тягой к разнообразию и интригующему формату, а интересом к конкретному человеку.
К нему. К Саше.
Глава 45
Осознание тяжелым ненужным грузом ложится на плечи и давит, давит, давит.
Я устало падаю на кровать, переворачиваюсь на спину и зажмуриваю глаза, пытаясь выровнять дыхание и привести в норму зашкаливающее сердцебиение.
Вот бы сразу взять и телепортироваться домой, да? Насколько было бы легче…
Волосы путаются и липнут к лицу. Отголоски длительного оргазма плавно стихают, но до конца не отпускают.
Читала, что после закрытого формата самое неловкое — это когда одна из пар уже закончила заниматься сексом и не знает, как действовать дальше — затаиться и ждать или выйти?
К животу чуть выше пупка прижимаются губы. Я напрягаюсь, выгибаю спину. Чувствую, как мурашки врассыпную пробегаются по телу.
Это жутко приятно, но уже неактуально…
Я нехотя открываю глаза и встречаюсь взглядом с Сашей. За грудной клеткой печёт, потому что он неотрывно смотрит. Задев колючей щекой мою кожу, делает слегка щекотно и чуточку больно. Но я не отталкиваю… Вялая и разнеженная. Мне просто лень.
— У тебя родинка в форме ромба, — шепчет Журавлёв. — Прикольная.
Усмехнувшись, растерянно касаюсь его затылка и прохожусь кончиками пальцев по жестким, как проволока, волосам.
Я даже не сомневалась в том, что пока лежала с закрытыми глазами, Саша рассматривал меня всю от и до. Но родинка в форме ромба?.. Тяну губы в улыбке. Что за чушь?
— А у тебя венка пульсирует на виске, когда ты психуешь и волнуешься. Сейчас тоже?
Мы вспотевшие и липнем друг к другу, а ещё пахнем почти одинаково. Да что там. Вся спальня насыщена одним-единственным запахом.
— А ты как думаешь?
Сил, чтобы вести серьезные разговоры, почти нет, поэтому несем что попало. Я понимаю, что пора бы прекратить и исчезнуть, но почему-то продолжаю лежать.
— Ничего не думаю, Саш.
Облизываю сухие губы, перемещаю руку с затылка к виску. Надавливаю на вену. Чуть-чуть. Та никак не может утихомириться — трепещет и неистово бьётся.
— Пиздец, Поля, — тихо произносит Журавлёв. — Я, кажется, в тебя влюбился.
Хриплый глубокий голос вызывает мелкую вибрацию и дрожь. Я беззвучно открываю рот, чтобы съязвить или подстегнуть, но почему-то не могу.