Открыватели

Серёжка никогда не бывал в настоящем подземном ходе, ни в каком. А все описания подземных ходов, которые встречались в книгах, грешили одним: описанные там подземелья выглядели капитальными сооружениями, построенными если не на тысячелетия, то, по крайней мере, на века. Поэтому и строили их авторы книг из соответствующих материалов: бетона, гранитных блоков, красного кирпича. На худой конец – из неизвестной пока на Земле темпоральной субстанции. Написать – не сделать.

Здесь же подземный ход, похоже, соорудили наспех. И его строители совершенно не задумывались о том, сколько простоит их творение. Для них самое главное было – построить поскорее.

«Обвалится – отремонтируем, – наверное, так думали они. – Или новый выкопаем. Что нам стоит ход построить? Прокопали – и иди!»

Поэтому земляные стенки здешнего подземного хода напоминали откосы того же самого старого окопа, через который ребята только что прошли: с грубыми следами лопат, обрубленными корнями деревьев, в местах с песчаной почвой – осыпающиеся.

Сверху подземный ход перекрывался настилом из неошкуренных древесных стволиков, между которыми просовывались тонкие корешки растений. В разных местах на дереве разрослись пятна белой плесени и гроздья ядовито-фиолетовых грибов.

Низ подземного хода бугрился неровностями: у стенок – миниатюрными горными грядами – высились конусы недавно осыпавшегося песка, валялись отброшенные с дороги камни и полураздавленные комья земли. Но самую середину хода плотно утоптали многочисленные ноги в тяжёлых солдатских сапогах, образовав узкую тропинку, немного заглублённую относительно общего уровня.

Позади беглецов оставался неисследованный военный городок, столь неласково их встретивший, возможная погоня и темнота ночи. А впереди ожидала полная неизвестность.

Этирст шёл настолько быстро, что Пантелеймон не успевал рассматривать мелькающие с обеих сторон земляные стены. А вдруг в них скрывались потайные ходы? В одном месте в стене вырисовалась глубокая ниша, но ведёт ли она дальше, разглядеть не удалось.

А может, она – не ответвление от основного хода, а её выкопали просто для того, чтобы встречные могли разойтись?

Впрочем, Пантелеймон присматривался к стенам больше по привычке, чем из желания отыскать ещё один проход в иной мир. Всё равно он не рискнул бы выйти из этого мира в какой-то другой, кроме своего собственного.

Тем более что при Этирсте никаких переходов делать вообще не следовало.

Но Пантелеймона беспокоила мысль о том, что он больше всех отвечает за случившееся. Ведь именно его способность открывать миры привела его с Серёжкой сюда. И поэтому она должна и вывести их отсюда.

А о том, куда и зачем ведёт их Этирст, он не думал. Что тому требуется Сила, сомневаться не приходилось: здесь всем нужна Сила. Другое дело, как Этирст узнал, где они находятся? Неужели и тут ему помогла Сила? Да, изучить её свойства не помешало бы.

Серёжке было немного легче, хотя он шёл позади всех. И пусть его немного пугало, что за ним не следует никто из своих. И было страшновато, что вдруг кто-нибудь чужой нападёт сзади. Хотя Серёжка и успокаивал себя мыслью, что вход в подземелье обрушен, и никто за ними пойти не сможет.

Тени от колышущихся фигур Этирста, Пантелеймона и Лессчика, пересекаясь и сталкиваясь, рисовали на стенах подземного хода ужасных фантастических чудовищ. Которые только того и хотели, чтобы протянуть когтистые лапы и схватить его, Серёжку…

Но как раз этих кошмарных существ Серёжка и не боялся. Потому что у него был Дракончик. Который удобно устроился на Серёжкиной голове, вцепившись в старенькую потрёпанную пилотку, поверх кокарды, и не желал себе иного места.

Ровный красноватый свет, который Дракончик бросал на стены подземного хода, пусть его и было немного, позволил Серёжке не бояться темноты. К тому же фонарик у него был живой! И Серёжка не сомневался, что если вдруг кто-нибудь и начнёт их преследовать, то Дракончик предупредит его. А то и пыхнёт жаром в глаза врагу!

Лессчик шёл, ни о чём не беспокоясь. Его вели за собой впереди идущие, спину прикрывали Серёжка с Дракончиком. Поэтому ему оставалось одно: шагать и не спотыкаться. И ещё – не наступать на пятки Пантелеймону. Поэтому он внимательно смотрел под ноги и не вертел головой по сторонам.

Шли долго, часа полтора. В одном месте с потолка принялась капать вода, и Серёжка прикрыл рукой Дракончика, чтобы на того ненароком не упала капля и не пригасила. И, ощутив тёплый огонек, успокоился окончательно.

– Наверное, туннель проходит под речкой, – вполголоса заметил Пантелеймон, повернув голову. – Вон как сыро. Или, по крайней мере, под ручьём…

– И что из того? – спросил Серёжка. – Что нам это даст? Ты знаешь, где мы находимся и куда идти? Лессчик, ты бывал в этих местах? Это та речка, через которую мы проезжали?

– Никогда! – замотал головой Лессчик. – А речка… нет, та должна быть дальше… Это, скорее, ручеек.

Наконец подземный ход ощутимо пошёл вверх. В конце него даже появились ступеньки. Сначала земляные, а потом, когда все выбрались в сводчатое прямоугольное помещение, и каменные. Но эти уже вели из подвала наружу.

В подвале пахло подгнившими овощами.

– Это погреб, – пояснил Этирст. – В соседней деревне. Солдаты сюда за бражкой ходят… Далеко, но надо!

Он коротко хохотнул.

– А для чего же вы засыпали вход в блиндаже? – не нашёл ничего лучшего спросить Пантелеймон.

– Да чтобы не подвести их, дубина! – усмехнулся Этирст. – После вашего побега будут шмонать всё подряд. Сунутся в блиндаж – а он засыпанный. А кто захочет бражки – прокопает сызнова. Когда всё поутихнет.

Через неширокий двор беглецы выбрались на узкую деревенскую улочку. Здесь стояла запряжённая парой лошадей телега с установленной на ней будкой.

– Залезайте! – скомандовал Этирст.

– А сена положили? – поинтересовался Серёжка.

Этирст не ответил.

– А почему бы не воспользоваться Силой? – спросил Пантелеймон, забираясь в телегу. – И не переместить нас сразу, куда нужно?

Этот вопрос оказался в теме. Но Этирст разозлился:

– Вы ещё не наработали столько Силы, чтобы на вас её потратить! Считайте, что сейчас я спасаю вас в долг!

– Еще следует подумать, нужно ли нам такое спасение! – процедил Пантелеймон. Просто из вредности, чтобы хоть как-то позлить Этирста, который не понравился ему ещё в таверне. И это удалось.