Отморозок 4

— Чуть больше года, — после короткой заминки ответил я.

— А почему он тебя направил именно ко мне? У меня своя специфика, я работаю либо с детскими группами, либо со взрослыми опытными мужиками из органов. Тебе по твоему сроку занятий и опыту больше к юношам нужно, вон к Сергею Олеговичу лучше. — Кивнул Ведерников обратно на лысого усача.

— Да я и занимался у Федора Степановича со взрослыми ребятами, там многие из органов были, мне с ними вполне комфортно было тренироваться, — пожал я плечами.

— А с кем ты боролся из взрослых ребят у Карданова? — Сразу заинтересовался Ведерников.

— Со Смеловым Денисом, Татовым Русланом, Гонгадзе Георгием, да и с другими ребятами, — перечислил я наших топов.

— Гонгадзе, это который пару лет назад на внутриведомственных соревнованиях по боевому самбо второе место взял? — Искренне удивился Ведерников.

— Да, с ним, — утвердительно кивнул я. — Мы с ним по боевому самбо в основном и работали.

— По боевому самбо? — снова недоверчиво уточнил Ведерников и, увидев мой утвердительный кивок, сказал. — Даже интересно стало. В сумке у тебя спортивная форма?

— Да, я взял с собой, на всякий случай, — снова кивнул я.

— Ну, тогда давай, Юра, пойдем в наш зал, посмотрим, что из себя представляет боевое самбо в твоем исполнении, — предложил мне Ведерников.

Все вчетвером мы вышли из тренерской и, пройдя по длинному коридору, остановились около раздевалки. Мы с Ведерниковым зашли внутрь, а оба других тренера остались ждать нас в коридоре. В раздевалке я поставил сумку с вещами на лавку и не спеша переоделся, аккуратно развесив свою одежду на крючок. Ведерников тоже переоделся, достав из запирающегося на ключ шкафчика синюю самбисткую куртку и длинные синие же спортивные штаны из синтетики. Закончив переодеваться почти одновременно, мы один за другим вышли в коридор. Пройдя по коридору дальше, зашли в небольшой, метров до ста квадратных зал с застеленным во весь пол ковром. Стены на метр вверх были обложены черными матами, а в конце зала на толстых цепях висели три большие тяжелые груши. Там же в углу лежали несколько манекенов для борьбы, несколько пар боксерских лап и большая подушка для отработки ударов ногами.

— Разминайся пока, потом посмотрим, какая у тебя боевая подготовка. — Предложил мне Василий Иванович и отошел в сторонку, разминая пальцы и кисти рук.

Я поставил свою сумку рядом со входом и, отойдя ближе к окну, начал свою обычную разминку, прорабатывая в первую очередь все суставы и разогревая мышцы тела. Наконец, закончив качать задний мост, я встал, растер до ощущения тепла нос и уши и, вопросительно посмотрев на Ведерникова, спросил:

— Работаем в перчатках?

— Не надо, — махнул рукой тренер. — Давай сейчас поработаем в легкую, без особой жести, в корпус контакт, по голове работаем ладошками. Ты готов?

— Да, — ответил я и вышел на центр ковра.

Ведерников подошел ко мне, мы пожали друг другу руки и оба одновременно сделали шаг назад. Я встал в классическую стойку тайского бокса, чуть пританцовывая на месте, а Василий Иванович сделал резкое движение левой рукой, демонстрирующее атаку в голову, и тут же молниеносно пошел мне в ноги. Я неоднократно сталкивался с таким началом боя, работая с борцами вообще и с Жорой Гонгадзе в частности, и хорошо знал, что нужно делать. Можно было встретить Ведерникова коленом в голову, но не факт, что сработало бы, а если бы сработало, то на встречном движении это был бы нокаут, чего в первый день на тренировках допускать совсем не хотелось, тем более против самого тренера. Поэтому чуть замешкавшись, я накрыл его корпусом сверху, отбрасывая ноги назад, чтобы избежать захвата за ноги.

Уйти-то я ушел, но полностью убрать ноги не успел, Ведерников был чрезвычайно быстрым и успел прихватить меня левой рукой за мою левую ногу над коленом. Но особого преимущества ему это не дало. Я все равно накрыл его, прихватив его корпус руками и давя всем своим весом вниз, а он, используя мою захваченную ногу как опору и отталкиваясь своими ногами, попытался опрокинуть меня на ковер, забегая вбок.

Ситуация на несколько секунд застыла в шатком равновесии, но тренер весил килограмм на пять больше, был весьма техничен и очень силен, поэтому раздергав, ему все же удалось опрокинуть меня вниз и он, развивая успех, тут же вышел на боковое удержание, стремясь вырвать мою руку на узел. Я, с усилием вытянув локоть на себя, спрятал руку под корпус и после короткой возни умудрился выползти из удержания, взяв Ведерникова в гард. Он тут же попытался его разорвать, но я держал крепко, удерживая его руками за куртку и изо всех сил сдавливая нижние ребра Ведерникова своими ногами, доставляя ему тем самым ощутимый дискомфорт. Он делал попытку за попыткой, пока я, воспользовавшись его ошибкой, не разомкнул гард сам, чтобы попытаться сделать ему рычаг локтя, закинув ноги верх. Оказалось, это была вовсе не ошибка, тренер сознательно сделал вид, что отдает мне руку, а сам, когда я разжал гард, просто стряхнул меня мощным рывком, вырвав свою руку из захвата. Он тут же отпрянул от меня, а я резким кувырком назад вышел обратно в стойку.

— Неплохо, — показал мне большой палец Ведерников. — Лучше, чем я думал поначалу. Давай еще схваточку.

Я едва успел кивнуть, как он вновь пошел на меня вперед, расслабленно выкинув хорошую двоечку: прямой и сразу боковой в голову, а потом еще одну апперкот в печень и боковой в голову. Я ушел назад, разрывая дистанцию, и из какого-то пацанячьего бахвальства крутанул в прыжке красивую вертушку, желая поймать противника на движении вперед. Моя нога должна была впечататься по кругу точно в голову атакующего, но тот удачно закрылся подставкой рук и сразу пошел вперед, сшибая меня с ног мощной подсечкой.

Я полетел вниз так, что ноги оказались выше головы, причем Ведерников умудрился мне еще в полете сбить дыхание, попав ударом кулака в солнышко. Несмотря на это, я приземлился грамотно со страховкой и попытался сразу же вывернуться из-под накрывшего меня сверху противника, но тот грамотно контрил мои действия, попутно осыпая меня болезненными тычками кулаком по корпусу. Сейчас сильно сказывались разница в весе и мой долгий перерыв в нормальных полноценных тренировках. Я просто не успевал за своим противником в партере и был вынужден пока только защищаться, отдав всю инициативу ему в руки.

Противник, прижав меня сверху весом, потащил мою руку на себя, отжимая ее на рычаг, а я изо всех сил вцепился в свою куртку и заблокировал свободный ход второй рукой, чтобы не дать провести себе болевой на руку. Тогда Ведерников, не став тратить время на преодоление моего сопротивления, мгновенно переключился и атаковал мою ногу, выходя на рычаг колена, и мне, после того как я проморгал эту атаку, ничего другого не оставалось, как несколько раз хлопнуть ему по ноге, признавая свое поражение.

— Неплохо. Партер, конечно, нужно подработать, а ударка у тебя, я как вижу, хорошая. Стойку в борьбе мы потом посмотрим. В общем, беру. — Еще раз повторил свою оценку Василий Иванович, когда мы оба поднялись на ноги, и хитро улыбнувшись, добавил: — Я думаю, ты у меня в группе кое-кого удивишь, а то зазнались тут некоторые «звезды». Им будет полезно чуток с небес приспуститься вниз на землю.

— Спасибо, — улыбнулся в ответ я.

— Тренировки в старшей группе три раза в неделю, понедельник, среда, пятница с восьми до десяти вечера и смотри мне, без уважительной причины не пропускать и не опаздывать.

— Так точно, Василий Иванович, — тут же встал я по струнке. — Есть не пропускать и не опаздывать без уважительной причины.

* * *

Попав в группу боевого самбо, которую тренировал Ведерников, я быстро освоился и стал своим для всех занимающихся там парней. Их не так много, всего человек пятнадцать, но большинство тренируются по скользящему графику из-за особенностей службы. Так что чаще всего одновременно в зале нас бывает не больше десяти человек.