Отношение
Шрифт:
Утром ужасно не хотелось вставать — из-за хорошего настроения не могла уснуть больше половины ночи. Но все же пересилила себя и сползла с кровати на пол. Так мягенько…
— Стешенька, вставай, — пропела мама, проходя по коридору мимо моей комнаты в кухню.
— Стеш, подъем, — на ходу стукнул в дверь папа спустя несколько минут.
— Эй, курва малолетняя, поднимай задницу и марш завтракать, я тебя до универа подкину! — с грохотом ввалился брат.
— А вдруг я неглиже? — проворчала я, принимая упор лежа, чтобы легче было встать.
— Да ты бы в джинсах и толстовке
Прав ведь, стервец — не могу заснуть, если на мне нет, хотя бы, шорт и футболки.
— Хер ли ты там орудуешь? — тиховато и вяловато возмутилась я, уже стоя на коленях.
— Мне нужна чистая тетрадка, чем толще, тем лучше, — уже и в ящики полез!
— У меня есть такая, — встав, я шмякнула его по спине тетрадью на двести листов формата А4, — и такая, — он получил подзатыльник обычной тетрадкой на кольцах.
— В клеточку? — схватив ту, что потоньше, парень быстро пролистал ее. — Прекрасно, подойдет. Если из-за тебя опоздаю — пропишу пилюлей и повешу на своем поясе.
— У нас одинаковые поясы! — я швырнула в спину уходящему громиле карандаш.
— Бе-бе-бе! — еще и язык показал, заразина!
— А ну-ка ша! — прикрикнул из кухни папа, в свое время променявший “Улицы разбитых фонарей” на “Мою прекрасную няню”. Ненадолго, правда, но след остался.
На заплетающихся ногах путешествуя в ванную, я улыбалась — самый мой любимый в мире дурдомик.
В результате завтракала я бутербродами уже в машине, запивая чаечком из кружки-термоса.
— Опять накрошила мне, я только вчера все с пылесосом облазил, — бухтел братец, когда я покидала салон.
— А нечего было меня торопить! — обойдя автомобиль, я через открытое окно чмокнула Максима в щеку.
Отвернувшись, я заработала чувствительный шлепок по заднице, который в нашей семье назывался воспитательным и отвешивался всем без исключения. Пошлости в нем было ноль, а вот бычьей силищи братца-негодяя — хоть отбавляй. Нога отсохла до колена.
— Эм, привет, — скромно потупил глазки ожидающий на крыльце блудный сводный кузен.
— Ну, привет, — вздохнула я, — бутер будешь?
— Буду! — обрадовался явно приготовившийся быть казненным Сашка.
Пожертвовав родичу последний бутерброд с тремя слоями сыра и колбасы и кружку, наполовину полную все еще горячим чаем, я побрела в здание. По-хорошему, конечно, дать бы ему с разворота да по дурной башке, но… У меня будет кит!
— Твоя мама делает самые лучшие бутерброды! — блаженно возвестил Саша, выбрасывая в урну полиэтилен и в два глотка допивая чай.
— Угу, — я остановилась на пороге, с ужасом глядя на обещанного препода из аспирантов.
— Ну, чего ты? — нетерпеливо пихнул меня в спину парень.
— Не стой в дверях, мешаешь пройти людям, — мягко улыбнулся Сергей.
— Утро добрым не бывает — козлы подстерегают, — ухмыльнулась я, проходя в аудиторию и вызывающе садясь в первом ряду.
Еще я прятаться от него буду! Ха, не стоит он того. Любила? Ну, да, втюрилась по-подростковому, был косяк, признаю. Но это все в далеком прошлом. А если попробует завалить
на зачете — пожалуюсь Максу. Нет, Стёпушке пожалуюсь. Скажу, что приставал. А лучше сразу обоим скажу. Интересно, хоть что-то от моего бывшего в таком случае найдут?— А он вообще не изменился, — хмыкнул Сашка, садясь рядом и ставя передо мной пустую кружку с завинченной крышкой.
— А кто в этом сомневался? — фыркнула я, сосредоточенно пытаясь разъединить сцепившиеся кольцами тетради. — Уроды не меняются.
— У тебя новый парень? — жеманно поинтересовалась Вероника, присев на краешек стола прямо перед Сашей.
— Нет, это мой брат, — крепкие узы тетрадей, наконец, поддались.
Почему-то почувствовала себя так, будто разъединила влюбленную парочку.
— А шлепнул он тебя в воспитательных целях? — усмехнулась блондинка, наматывая искуственный локон на пальчик с розовым маникюром.
— Ага, я ему в машине накрошила, — скривившись, я потерла бедро.
— А-а-апчхи! — братец едва не боднул стол. — Ник, уйди, а? Ты опять на себя литр духов вылила? — девушку перекосило, она хмыкнула и оскорбленно покинула наш стол. — Тот самый воспитательный шлепок? — посочувствовал потирающий нос парень.
— Тот самый, — вздохнула я.
Саша тоже как-то раз его испытал на себе, причем в исполнении папы, а уж он-то свою тяжелую руку только для меня и мамы придерживает. Отец и солдат своих таким макаром воспитывал.
— Рассаживайтесь по местам! — приказал Сережа, листая записи.
Ути-пути, какой злой строгий ле-ектор… Дайте мне пакетик, меня тошнит.
— Тебя тоже от него тошнит? — с отвращением негромко поинтересовался Сашка.
Я кивнула, демонстративно зажав рот ладонью и вытаращив глаза. Брат засмеялся в кулак, пряча сие дело за кашлем.
— Меня зовут Сергей Евгеньевич, — представился “Сереженька”, — я добрый, валить не буду. Может, и завалю, но только самых симпатичных, — он подмигнул, девчонки захихикали, — а кое-кого уже… — этот, сука, выразительный взгляд в мою сторону! Черт, кажется, я краснею…
— Рот закрой! — треснул кулаком по столу Сашка, вместе с Максом вытягивавший меня из депресняка после расставания с сим субъектом.
— Да ладно, Саш, — я подперла голову рукой и мило улыбнулась, — мужика и так природа обделила — не только с размером не повезло, так еще и скорострел…
Теперь уже всю группу настиг приступ “кашля”. Ну, может, насчет скорострельности я и преувеличила, но размер на самом деле меньше среднего. Вспомнился горячий большой член Степы, на который так приятно опускаться, когда сильные руки поддерживают и помогают, а влажные губы ловят каждый стон…
Прикусив губу в кровь, я зажмурилась на мгновение, но щеки все-таки порозовели. Чертов Степашка, я тебе это припомню!
========== Часть 12 ==========
POV Степанида
Как бы то ни было, настроение оказалось безнадежно испорчено. И даже словесная победа над Сергеем не принесла должного удовлетворения. Занявшийся самодеятельностью и приехавший меня встречать с пар Степан тоже не внес радужности в мой взгляд на мир. Еще и Сашка смылся под предлогом зверского голода. Предатель!