Отныне - Главный герой! Том 1 и 2

Я приободрился. Но ненадолго. Потому что вскоре Тома стал прямо у меня на глазах снимать свой гипс. Это было просто невероятно. Вот он отложил его в сторону, повернулся и обеими руками обхватил свой меч.

Я опомнился и проверил Тому своими Зырками. Моё предположение подтвердилось. Скобка исчезла. Его навык сделался твёрдым С-…

— Начинаем, — сказал Тома.

Я вздохнул, сделал шаг вперёд и ударил…

Спустя совсем немного времени я лежал распростёртый на земле и завистливо смотрел на деревянную куклу. Легко ей, конечно. Она то из дерева. А вот я — из самой обычной человечины.

Тома кивнул и сказал:

— Очень хорошо…

Разумеется. Ведь я ещё был жив, а это для меня было очень, очень хорошо. Где-то на фоне лыбился Сироганэ… Однако улыбка его продержалась недолго. Я заставил себя подняться и снова схватился за оружие. Тома удивился, а потом довольно кивнул…

Моё избиение продолжалось всю следующую неделю. Немногое произошло за это время. Словно шарик для пинпонга, я ходил сперва в школу, потом в додзё, потом в общежитие и назад. И так по треугольнику.

Временами я даже навещал тренажёрный зал, но особенного прогресса я там не добился. Здраво рассудив, что на турнире по кэндо основной упор будет именно на этом навыке, я уделял ему всё возможное время. К тому же, как показала практика, махать мечом это тоже физическая активность, которая немного повышала мою силу.

Сироганэ упорно тренировался, даже больше, чем раньше, хотя времени у него было значительно меньше. После увещаний своей сестры он стал посещать занятия. Не все и не всегда — но это прогресс, прогресс…

Кроме того, он сходил в ресторан дедушки Аои, чтобы извиниться. Я немного волновался, но к счастью всё обошлось, и старик не стал вызывать полицию.

Даже Лю была терпима.

Кстати говоря, девушка очень удивилась, что я действительно помог ей с расследованием. После этого наши отношения выросли до +35.

Не только с ней у меня что-то получалось. В тот же вечер, когда Тома снял гипс, я получил сообщение. Отправитель его мне уже был известен, — это была та самая рыжая девушка, Киёко. Что же насчёт содержания…

«Спасибо за обед

»

…

Не за что.

…

В остальном же в эту недельку я старался вести себя как можно более пассивно. Я избегал любых неприятностей, которые могли превратиться в очередную Арку. Ни разу я не отозвался на крик из подворотни. Когда однажды, желая отобедать на крыше, я заметил там плачущую девушку, — я немедленно ретировался не сказав ей ни слова.

Я решил, что если уж мне и выполнять Арки, пусть это будут те сюжеты, которые я построю лично, своими руками, расспланировав от начала до конца.

У меня было несколько наработок подобных историй.

Например, я планировал как-нибудь побродить по городу в ночное время. В одном из тех районов, где ошиваются хулиганы на подобие банды Мисимы. Могла получиться классическая и простенькая история — шёл себе главный герой, а тут на него напали. Желательно, правда, чтобы напали не на меня, а на какую-нибудь девушку, которую я бы вызвался защищать. Тогда журнал точно воспримет это как арку ромкома. Вот только найти подопытную было немного сложновато… Мураками сама всех раскидает, а Лю вряд ли захочет гулять ночью по городу…

В отношении спокона я планировал следующее. Можно было проникнуть в школу наших антагонистов. Какого-нибудь другого клуба Кэндо. Пошпионить за ними, случайно себя выдать, а потом устроить поединок… И тут уже не имеет значения, выиграю я, или проиграю. Ведь поражение всё равно было бы канонично штампам — обыкновенно авторы используют подобный сюжетный ход чтобы показать огромную разницу в силе между главным героем и его соперником… Нарастить ставки…

Это была опасная задумка. Нужно было всё тщательно спланировать…

Размышляя о своих планах, я зашёл в здание и повернул налево. Сироганэ и Тома стояли у дверей нашего Додзё. Сегодня вместо тренировки мы должны были навестить одного важного человека. Нашего главного мастера. Хозяина того самого Додзё, школьный филиал которого мы посещали.

Мы пошли на улицу… Тут я немного удивился, потому что Тома повёл нас в сторону моего общежития. Всё это было чрезвычайно странно, и когда мы подошли к этому ветхому домику, в моей голове мелькали самые безумные теории.

Потом они рухнули. Мы пошли дальше, по тропинке в лесную чащу. Тропинка эта то и дело исчезала под грязью, словно сильно натянутая верёвочка, ниточки в которой мало по малу обрываются, так что в какой-то момент остаётся всего лишь одна, самая тонкая, едва заметная… Добрые тридцать минут мы шагали среди густой листвы, слушая ветер и песни цикад … Было это в выходной день, вышли мы рано, и стояла умеренная утренняя прохлада.

Может наш Мастер был отшельником, который живёт в горах? Довольно милый стереотип в таком случае.

В какой-то момент среди деревьев и немного на возвышенности замаячила белая стена. Тома ускорился. Мы пошли за ним. Вскоре стена стала уже совсем явной — она была сделана из белого камня, но при этом с надстройкой наверху из чёрного дерева. Словно кокосовый торт, политый чёрным шоколадом.

Мы пошли направо, обошли стену и увидели лесенку, ведущую из ворот этого сооружения, храма, далеко вниз, к подножию горы. Сами ворота были сделаны в форме крестообразной выемки в стене, через которую мы попали в белокаменный храм. Первым, что я заметил, было даже не само здание, тоже белое, с чёрной крышей, и не расставленные справа и слева чёрные чугунные подставки для пламени на белом камне. Нет. Первым же делом моё внимание привлекла девушка в ясном белом одеянии, с нежными белыми ручками, которые держали чёрную метёлку, и с густыми чёрными волосами примерно до подбородка.

Девушка вскинула голову и повернула к нам своё белоснежное личико…

2.

— Здравствуйте… Заходите, заходите… Дедушка скоро придёт… — говорила девушка, открывая для нас пошире чёрную дверцу храма. Дверь по всей видимости была тяжёлая. Девушка упёрлась ножками в каменные ступеньки, вдавила в неё ручки и налегла всем своим весом (47 кг) — и только тогда дверь заскрипела и пришла в движение…

Потом девушка повернулась к нам, нежно и изящно, и, немного по-детски улыбнувшись, поклонилась и пригласила внутрь. Во время поклона на её шее повис большой деревянный крестик, чёрный, на ожерелье из белых буддистских чёток.