Отпущение грехов
Шрифт:
Минут через двадцать они уже были в Усть-Кудеяре. Через полчаса томительного ожидания у железных ворот довольно большого кирпичного дома на самой окраине города отец Василий понял, кто такой этот Бугор. Потому что к машине, в сопровождении четырех крепких парней в армейских бушлатах, подошел сам председатель Военно-патриотического союза Виктор Сергеевич Бугров. Был Бугров, как всегда, в камуфляже с расстегнутым воротом, за которым виднелись черно-белые полосы тельняшки.
Они долго о чем-то разговаривали
– Этих не опознал? – сразу поинтересовался он.
Отец Василий еще раз внимательно оглядел бугровскую свиту. Знакомых лиц не было.
– Вы думаете, те, кто напал на банк, и те, кто устроил взрыв, одни и те же люди? – спросил он.
– Однозначно, – кивнул Щеглов. – Кому-то я оче-ень не по душе пришелся. И, кажется, я все лучше просекаю, кому.
Нового главу района понять было можно. На кого-то опираться надо, но в ситуации сразу не заладившихся отношений с местной милицией в лице Скобцова и острого недоверия к ФСБ ему оставалась только братва, ну и… Бугров. «Которым он точно так же не доверяет», – завершил свою мысль священник.
Только теперь он ясно осознал, как расчетливо поступил губернатор, спровадив Щеглова из областной Думы сюда, на окраину области. Еще две-три недели такого бардака, и Щеглова можно будет снимать. И тот это чувствует.
– А мне ведь с вами везет, – прервал тишину глава района. – Второй раз чудом жив остаюсь, прямо талисман какой-то… Вы, случайно, не заговоренный?
– Православие отвергает практику заговоров, – сурово отозвался священник.
– А жаль, – усмехнулся Щеглов. – Мне бы сейчас не помешало…
– В бога веровать надо, – вздохнул отец Василий. – А все остальное приложится.
– А я верю, – кивнул Щеглов. – И в храм аж в самую область езжу. Страсть как обожаю, когда поют. Такие, блин, голосочки! О-бал-деть!
– В храм ходить – это еще не все, – печально сказал отец Василий. – Человеческая вера в сердце живет, а не только в храме.
На одном из перекрестков к ним в хвост пристроился грузовичок под тентом, и Щеглов, похоже, обрадовался, а еще минут через пять отец Василий понял, что за Исмаила поминала в разговоре братва.
– Вы что, Николай Иванович, рехнулись?! – возмутился он. – Вы что делать собираетесь?!
– Да так, – усмехнулся Щеглов. – С черными по душам поговорим. Давно, блин, я с ними не базарил.
– Не смейте, – покачал головой священник. – Вы просто не понимаете, во что ввязываетесь.
– А вы не пугайте, – сквозь зубы откликнулся глава района. – Мне, блин, терять нечего. Или пан, или пропал!
Машина встала, и священник выскочил наружу, стараясь перегородить дорогу спрыгивающим из кузова грузовичка крепким парням в одинаковой черной форме.
– Назад! – превозмогая подступившую тошноту, закричал он. – Назад, безбожники! Вы что делаете?!
– Отойди, батюшка, – потянул его за мокрый рукав рясы Щеглов. – Это уже не твое дело.
– Как это не мое?! – возмутился отец Василий. – Это же дом муллы! Вы что, бойню по всему Усть-Кудеяру затеять хотите?!
– Глаза протри, поп! – зло выкрикнул Щеглов. – Бойня давно идет!
Поп вырвал
руку и двинулся вслед за парнями. Позволить им спровоцировать вражду между конфессиями он не собирался. Захлопали двери, послышались гортанные крики, зазвенело битое стекло… Отец Василий ворвался в дом. Парни удерживали на полу двоих – муллу Исмаила и еще одного, по виду кавказца.– В сторону! – скомандовал священник и оторвал от Исмаила того, что стоял к нему поближе.
Тот замахнулся, но священник перехватил его руку, стремительно провел подсечку и аккуратно уложил на пол. Кавказец, воспользовавшись сутолокой, вывернулся из рук удерживавших его парней в черном, сшиб одного плечом, второго подсек и бросил на пол и ломанулся в соседнюю комнату.
– Держи его! – крикнули сзади.
Священник, не обращая внимания на крики, метнулся спасать муллу. Теперь его удерживал только один.
– Ты куда суешься, поп?! Без тебя обойдутся! – заорали на него.
Священника схватили, ударили по голове и потащили прочь.
Он очнулся от прикосновения чего-то холодного к темечку. Отец Василий поднял глаза: прямо перед ним стоял парнишка в черной форме – он и обрабатывал ему рану на голове.
– Потерпите, – мягко произнес он.
Священник осмотрелся. Кавказца в комнате не было, видимо, сбежал. А тощего, тщедушного муллу удерживали двое, и третий, сам Бугров, методично бил его под дых затянутым в черную кожаную перчатку кулаком.
– Кто у тебя был? – спрашивал Бугров. – Чехи?
Исмаил обводил комнату обезумевшим от боли взглядом, но молчал.
– Я еще раз спрашиваю, – повысил голос Бугров. – Что у тебя делали чехи?
– Джихад… – пробормотал Исмаил. – Русский другой разговор не понимает.
Отец Василий встал, оттолкнул от себя мальчишку и шатаясь побрел к Исмаилу. Этот беспредел надо было кончать. Бугров отодвинулся и с недоумением уставился на священника.
– Сидели бы себе, батюшка, – заботливо покачал он головой. – Нельзя вам сейчас перенапрягаться.
Но отец Василий не слушал. Он подошел к мулле, хотел сказать, что хватит, что пора с этим завязывать, но тот посмотрел на своего «коллегу» неожиданно ясным взором и внятно произнес:
– Орыстан досымболса белимде карабалта болсын…
– Что? – не понял священник.
Мулла резко осел вниз, рванулся вправо, влево, высвободил руку и, сбросив с себя парней, сшиб отца Василия с ног и бросился к окну.
– Держи его! – заорал Бугров, но было поздно.
Исмаил вышиб раму своим тощим, гибким телом и вместе с осколками стекла вывалился наружу. Метнулись к окну и парни в черном, но отец Василий вскочил и перегородил дорогу.
– Все! – заорал он. – Хватит глупостей! Николай Иваныч! Остановись! Я буду жаловаться!
Все замерли. Пока никто так и не понял, кому собрался жаловаться священник, но люди видели – этот козел в рясе точно куда-нибудь да настучит!
– Ладно, – сказал Щеглов. – Хорош, Виктор Сергеевич. Если бы Исмаил что-нибудь знал, он бы уже раскололся.
– А хрен там! – зло возразил Бугров. – Ты просто, Коля, еще не знаешь, на что эти черные способны! Горло перережут и не зажмурятся.
– Хватит, я сказал, – повторил Щеглов и вышел за дверь.