Отпуск без задержания

Я был не трезв. Скользкий разговор в компании людей, которые мне казались довольно опасными, все еще наполнял кровь адреналином, а происшествие с собакой и вовсе настроило меня на мистический лад. В таком состоянии я пошел на рынок выбирать тяпку, чтобы выполоть сорняки на маминой могиле.

Я шел вдоль рядов продавцов, и мне казалось, что я способен читать мысли этих людей. Я улыбался им, они улыбались мне в ответ. Это был мой город, и я тоже был его частью.

Проходя мимо худого, улыбающегося торговца мясом, я заметил, что он воткнул вертикально нож в деревянную разделочную доску прямо напротив своего прилавка.

Глядя в глубоко посаженные глаза молодого человека кавказской наружности я почему-то подумал, что это глаза убийцы.

Уже почти миновав его, я не выдержал и, вернувшись к прилавку, обратился к нему:

– Я бы на вашем месте убрал нож.

– Почему? – улыбнувшись, спросил меня продавец.

– Потому, что это многое говорит о его владельце.

– Никогда об этом не задумывался. – удивился продавец.

На следующий день я вернулся на рынок, чтобы купить тяпку, которую накануне выбрал. Стояла жара и продавец посоветовал мне приобрести настоящую тяпку с длинной ручкой, чтобы побороть сорняки на маминой могиле, потому что почва за то время, что могила не убиралась, должна была стать твердой как камень. Когда я возвращался обратно, у прилавка меня поджидал мой вчерашний знакомый.

– А я вас вчера потерял, думал, что будете тем же путем возвращаться, хотел поговорить.

Продавец был почеркнуто вежлив ко мне, стараясь продемонстрировать хорошие манеры.

– Что это у вас?

– Тяпка.

– Зачем она вам? Пришли меня убить?

– Надо выполоть сорняки с могилы, у меня мама здесь похоронена.

– Так вы местный?

– Нет, жил когда-то здесь. А вы?

– Я местный, с шестнадцати лет на рынке торгую. Здесь все мои сестры работают. Не веришь?

Я огляделся: женщины, торгующие рядом с ним, посмеивались, бросая в нашу сторону игривые взгляды.

Мой собеседник пригласил присесть за его прилавок и предложил выкурить по сигарете. Был он очень худым. Казалось, что одежду он себе подбирает в детском мире.

Мне было немного не по себе от его пронизывающего взгляда.

– Ну, как тут жизнь? – поддерживал я светский разговор, – Жить можно?

– Кто может, тот живет, – усмехаясь, ответил мне сын гор.

– А кто не может, тот не живет? – пытался закончить я мысль этого странного человека.

Мы оба засмеялись, и от этого смеха у меня невольно пробежал холодок по спине. Мой собеседник проявлял интерес к моим делам, спрашивал, что я делаю в городе, и как долго намерен здесь оставаться. Узнав, что я собираюсь прожить в Ессентуках до конца лета, предложил обменяться телефонами, обещая, что как только придет сезон меда, он мне подарит банку со своей пасеки. Мы обменялись телефонами и я, сославшись на ожидающие меня дела, распрощался.

Каково же было мое удивление, когда спустя час, я уже начал получать от своего недавно обретенного приятеля необычные смс сообщения, недвусмысленно намекавшие на то, что он был бы не прочь назначить мне свидание, но постеснялся об этом сказать напрямую во время разговора. В душе я посмеялся над своими «сверхъестественными» способностями угадывать человеческие мысли, которые совершенно не соответствовали тому, что собой человек представлял. Пришлось «приятелю» в вежливой форме отказать и наша дружба мгновенно расстроилась.

Россия за рубежом пользуется репутацией страны с сильными гомофобными традициями, и тут такой неожиданный пример небывалой вольницы нравов в регионе, известном своими традиционными взглядами на сексуальные отношения.

Просто Ессентуки это город, в котором хочется. И хочется здесь всем, в независимости от пола, вероисповедания и половой ориентации.

– Я не удивлена, – смеялась надо мной подруга, когда я пересказал ей эту историю. – Россия это твоя страна. Здесь на тебя «западают» не только женщины, но и мужики, поэтому тебе в Америке и было некомфортно.

Она права. Когда меня спрашивают, почему я вернулся, я никогда не говорю всей правды, чтобы не показаться слишком легкомысленным в глазах собеседника. Мне пятьдесят четыре года, но я все еще дорожу тем, что вызываю интерес у женщин. Без флирта и плотской любви все в жизни теряет смысл – и успех, и деньги.

Весь август прошел под знаком отношений с той, случайно встретившейся мне в парке восточной женщины русской культуры. Как оказалось, она мечтала о романе в стиле «Мастера и Маргариты». Я не очень люблю этот роман, считая его образы несколько истасканными, но времени на то, чтобы повлиять на вкус этой романтичной и экзальтированной женщины у меня не было. Внешне она напоминала мне француженку, алжирского происхождения – сочная и страстная, она отдавалась своим чувствам без остатка.

Последнюю ночь мы провели в той самой гостинице в парке, где я останавливался в свой первый приезд в Ессентуки.

Я не видел Антонину уже месяц, и мое появление ее и удивило, и одновременно обрадовало – она считала, что я давно уехал из города.

– Ты все еще здесь! – удивилась она. – Я тебе несколько раз хотела позвонить, но так и не нашла твой номер.

– Ты просто не умеешь сохранять контакты в телефоне.

– Так как твоя личная жизни? Нашел себе кого-нибудь?

– Конечно, у меня бурный роман с одной женщиной, который длится вот уже третью неделю. Сегодня у нас последний вечер. Я зашел узнать, нет ли у вас свободных номеров.

– К сожалению, сегодня забрали последний. Правда есть люкс, но он тебе не по карману, наверное.

– Номер, который стоит четыре штуки? Нет, мне бы хотелось что-то в пределах тысячи.

У Антонины загорелись глаза.

– А что если я тебе сдам люкс за штуку, но мы договариваемся мимо кассы?

– Идет.

– Только утром, чтобы вас уже не было. И без безобразий, пожалуйста, а то устроите у меня тут «Египетские ночи» – меня живо хозяйке сдадут!

– Не переживай, все будет в рамках приличия!

– Хочется в это верить!

Я догадывался, что Тоне было очень любопытно взглянуть на мою возлюбленную, и это было еще одной причиной, помимо денег, почему она согласилась пустить нас на ночь.

Деньги Антонина очень любила. Однажды утром – это было еще в то время, когда я останавливался в гостинице, – она убирала окружающую гостиницу территорию, и я, околачиваясь с ней от нечего делать, нашел под ресторанным столиком свернутые в трубочку купюры. Я поднял деньги – это была пятитысячная купюра, рядом валялись так же скрученные в трубочку сотка баксов. Я решил показать Антонине найденные деньги, чтобы проверить их на подлинность и разделить с ней добычу.

Тоня отреагировала неожиданно. Она вырвала у меня из рук пять тысяч и заявили, что деньги ее, потому что я нашел их на ее территории.

– Я так не думаю, – спокойно ответил я ей, забавляясь той реакцией, которую на нее произвела купюра. – Деньги мы поделим пополам, но прежде нужно проверить настоящие они или нет. Кроме того, я нашел еще сотку «зеленых».

Сто долларов в моих руках подействовали на администраторшу отрезвляюще.

– У меня на стойке есть специальная лампа, с помощью которой мы проверяем всю наличность. Пойдем ее проверим, а потом поделим.