Отпуск на всю жизнь

– Хорошо. Так вот, Молчанова, бери своего Серёжку и сходи с ним в кафе, кино. Просто погуляйте, – реакции физкультурник не дожидается, ускоряет шаг. Мы быстро отстаём.

– Тебя кто за язык тянет? – устало недовольничаю я.

– Ой, да ладно. Все это знают!

– Ага. Все знают. Кроме меня, – съязвить возможности не упускаю.

До конца размышляю, довольная собой и жизнью. Всё получилось! Мой план сработал. К чему все эти долгие и муторные расследования? Мы – не следственный отдел, чтобы этим заниматься. Против такого рода хитрецов существует один безотказный приём. Они обделывают свои дела в темноте, условно говоря. Никто ничего толком не знает. Кто там первый состав, кто второй. Для жюри все школьники на одно лицо, как китайцы. Те, кто знает и может распознать чужаков, не то, что не видели официальной заявки на турнир со списком, они даже не знают о её существовании. В большинстве своём. Школьники точно не знают. Подставные появляются только на соревнованиях. О них знает первый состав, но по понятным причинам помалкивают. И руководитель, который эту аферу затевает, по определению знает.

Но если открыто на весь свет показать, кто и под какими фамилиями играет, то увидят все! Фамилии-то настоящие! Одноклассники, родственники, учителя, никто не найдёт своих знакомых на фотографии. Хи-хи-хи, представляю, как кто-то не из самых сообразительных долго сверяется со списком, говоря: «Вот же она, дочь моя! В списке! Фамилия, имя, класс, всё совпадает». Потом решит позвонить в школу, выясняя, как могли перепутать фото его дочери с какой-то здоровенной мордой.

Вполне возможно, те, под чьими именами скрываются подставные, понятия об этом не имеют. Им предстоят объяснения с родителями. Потом родители начнут выяснять в школе. И пошла писать губерния! Уже пишет, нечто подобное сейчас и происходит.

И зачем расследования, детективные страсти, слежка, допросы? Просто залей всё ярким прожекторным светом публичной огласки. И всё. Крысы сами попрячутся. Моментально. Что и произошло на турнире. Кентаврихи незаметно и быстро испарились, вот они здесь и вот их нет. А первое место, ха-ха-ха, наше!

После уроков своей компанией из двух пар идём по стандартному маршруту. Поглядываю на Юлю, не могу вспомнить, что я хотела сделать. Что-то связанное с ней. Не, никак не соображу. Голова будто кашей набита. Юля щебечет за двоих.

– Даночка, ну, дай одну газетку! – опять пристаёт, а я жлобствую.

– Юль, сходи в лавку и купи.

– Там нету, разобрали всё, – хнычет подруга.

– Не дам. Ты возьмёшь, потом потеряешь, после выцыганишь ещё одну, так все и пропадут.

– Дана, ты ж одну специально для меня купила, я знаю…

– На! – кидаю ей газету, – Будешь должна.

– У-у-у, потрёпанную выбрала… – опять ноет!

– Какая тебе разница? Ты ж всё равно затрепешь или потеряешь.

– Не потеряю.

– Больше не дам, так и знай.

Затренькал мобильник. Незнакомый номер. Посомневавшись, отвечаю. Ого, Шацкий!

– Да, Анатоль Степаныч! Здравствуйте. Всё хорошо. Понятно. Ничего себе. И что теперь? До свидания.

– Шацкий звонил, – объясняю замолчавшим друзьям, – Супрунов исчез. По-быстрому уволился и куда-то уехал. Якобы по тяжёлым семейным обстоятельствам.

Сил нет, а то я бы долго хохотала. За меня ржут парни.

Когда мы расстались с Юлей и Мишей, проходим мимо… стоп! Вот оно! Я вспоминаю, что хотела сделать для Юли. Захожу внутрь, Серджио оставляю на улице строгим вопросом:

– Тебе что, обязательно надо посмотреть, какие интимные средства я покупаю?

Слегка краснеет и отстаёт.

В аптеке вдруг выясняется, что мне действительно нужна интимно-гигиенические принадлежности, плюс бинты, перекись водорода и много ещё чего. Кроме того, что я задумала приобрести изначально. За мной занимает очередь какая-то хмурая бабка, из тех, что вечно всем недовольны. Думала, будет склонять меня место уступить, и приготовилась её послать. Нет, помалкивает. Только зыркает исподлобья.

Получаю всё затребованное и перехожу к главному.

– А презервативы у вас какого размера? – в голосе моём под микроскопом не сыщешь смущения и тому подобных глупостей.

– Как и везде, – слегка улыбается молоденькая продавщица, – Первый – самый маленький, второй – средний, третий – самый большой. Вам какой?

Я задумываюсь, ненароком замечаю, как устанавливается тишина. Народу немного, за бабкой мужчина и женщина в летах, ещё парень толчётся у стойки, что-то выбирает. Все навостряют уши.

– Хм-м… как-то в голову не пришло. Не знаю. Как вы понимаете, я ж не себе…

Продавщица прыскает, мужчины как-то странно хрюкают. Злобность в бабкином взоре резко увеличивается. Спиной чувствую.

– Давайте средний, – за спиной слышу, как бормочет мужчина, давясь смехом: «Всё правильно, на маленький точно налезет и на большой, хоть и внатяжку». Женщина за ним фыркает.

– Сколько?

– Давайте десяток… нет, два десятка.

Складываю полученное в сумку, расплачиваюсь. Сзади бабка злобно ворчит в мою спину:

– И куда только родители смотрят… с таких-то лет… тьфу!

– Завидуй молча, карга старая, – бросаю через плечо и двигаю на выход.

Но нет! Не успокаивается старушка.

– Ах, ты, шалава малолетняя! Да я тебя!

Чувство опасности сработало. Отскакиваю вперёд и в сторону, сумку что-то дёргает. Разворачиваюсь, старушка сделала выпад клюкой и теперь восстанавливает равновесие. Сужаю глаза, присматриваюсь, о-о-о-у! Так она из этих! Ведьма! Сколько мы их гоняли, скольких извели, а их меньше не становилось. Пока инквизиция не пришла и не вычистила их. Заодно и нас.

– А ну, осади, кошёлка древняя, – низким голосом советую я. А далее удар:

– Я тебя знаю. Не тебе меня поучать. Ты с двенадцати лет с мужиками таскалась, – а чо? Клевета и навет? Ну и что? Во-первых, может и не клевета, кто знает. Во-вторых, а ей что, можно? Я ж не для себя беру. Хотя и себе оставлю, мало ли что.

– Ого! А бабушка-то с историей, – весело замечает мужчина стоящей за ним женщине. Та опять фыркает.

Бабка задыхается от злости, но нападать снова не спешит.

– Чо, бабуся? Узнала? Помнишь, как мы вас вместе с мётлами сжигали?

Пока в аптеке царит мёртвая тишина, не торопясь, ухожу.

Мирно выхожу из аптеки, мирно иду с кавалером по улице. На какие только жертвы ради подруги не пойдёшь. Но настроение поднялось. Это моё вампирское прошлое срабатывает, попить крови и воспрянуть. Эмоции по эффекту не уступают живой крови. У кого бы ещё попить? Посматриваю с интересом на своего кавалера.

Сергей сворачивает в парк, я притормаживаю.

– Нет. Пойдём короткой дорогой.

– Почему?

– А у тебя что, времени нет?