Отпускник

Девушка, эротично (как ей казалось) подалась ко мне, отчего ее грудь распласталась на столе, словно экзотическое блюдо, прикрытое до поры легкой салфеткой-кофточкой. Я хмыкнул, снова разлил коньяк и продолжил:

— Оказалось, что я, который всю жизнь, от зарплаты до зарплаты… единственный наследник своего дядюшки!

— Да иди ты! — округлила глаза Юльча, — Какого еще дядюшки? Того, который вскормил тебя грудью? Которому ты посылал на Рождество посылочку с райскими яблоками?

— Тут понимаешь, какая штука… — невозмутимо продолжил я, не обращая внимания на её журналистские подколы, — не знал я дядю при жизни, — сокрушенно всплеснул руками (вышло несколько театрально). И не узнаю теперь. Погиб дядя, царство ему небесное… Слышала, поди — грузовик на остановке взорвался. Он там был, среди прохожих, которые, ну в общем…

— Печально… — сказала Юльча, без всякой печали, — и чё там за наследство? Та самая посылочка из-под яблок?

— Деньги… — тут я сообразил, что забыл придумать сумму, Юльча напряженно смотрела мне в глаза, в голове её бродили корыстные мысли, — пятьдесят тысяч рублей… — сказал я, и на меня буквально плеснуло разочарованием, — бакинских, разумеется!

— Пятьдесят тысяч долларов, я правильно поняла?

Я кивнул, мы чокнулись и выпили.

— Факен май асс! Что в переводе означает: я хуею, дорогая редакция! Так ты теперь богатый жених… и чё будешь с ними делать?

— Ну, как водится… куплю магнитофон, пошью костюм с отливом и в Ялту. В том смысле, что куплю резиновые тапки и в Таиланд! Хочешь в Таиланд, Юлия?

— Конечно хочу, хули спрашиваешь? — быстро ответила она, а в голове ей закрутились картинки одна краше другой, где она в купальнике гуляет со мной под ручку, по Паттайе или на крайняк, по тому острову с собачьим названием… как его… Пхукет. — Ты сейчас меня позвал или так просто, сидишь выёбываешься перед безответной девушкой?

— Ну, а кого? У меня, кроме тебя и нет никого… — ляпнул я, не подумав, а в душе заскреблась жирная черная кошка.

Юльча, перегнувшись через стол, чмокнула меня в губы, чуть не сшибив сиськами бутылку, которую я еле успел подхватить.

— Чикен шит, Ники, ты мой долбаный рыцарь! Я с тебя тащусь, как змея по стекловате! И когда собираешься?

Я пожал плечами.

— Надо подумать… обсудить. Такие дела с кондачка не решаются.

— Ясенько… — сказала она и проницательно добавила, — значит, просто так пизданул, а я дура, обрадовалась.

Разлил, выпили, помолчали.

— Значит, говоришь, я у тебя одна? — начала Юльча, и я сразу понял, что надвигается гроза. — Словно в ночи луна? Словно в степи сосна? Словно, блядь такая, в году весна? Между прочим, тебя видели на днях… за решением внезапно свалившихся важных дел.

— Кто видел? — я ругнулся про себя, то, чего опасался, случилось.

— Не важно кто, важно с кем… с нерусской, тощей тёлкой, одетой по последним блядским стандартам. Мой источник так и сообщил: роскошная пизда на спичках! Вы стояли у Дома Ученых и мило ворковали.

— Интересно, что это за источник, разговорчивый как работница секса по телефону? Впрочем, я уже догадался…

Очевидно, нашпионила Юлькина подруга Марина, злющая гинекологиня. «Пизда на спичках» — их профессиональный сленг, означающий худеньких девушек. Эта самая Марина, невзлюбила меня с самого начала, считая, что я бесперспективный, никчемный тип, отнимающий у Юльки драгоценное время молодости. Хотя, в принципе, так оно и было.

— Ну да, Маришка, и чё?

— Твоя Маришка, к каждой звезде задвижка! Она только и мечтает нас поссорить!

— Скажешь, не было?

— Что, именно не было? Это наша новая аспирантка, по обмену, из Китая…

— С добрым утром, тетя Хая, аспирантка из Шанхая?

— Из Харбина, вообще-то. Шеф поручил мне, показать ей местные достопримечательности… то сё…

— То-то ты мне три дня не звонил! Видать экскурсия оказалась очень увлекательной? Скрасил тоску аспирантки по родному Харбину? Показал ей свою местную достопримечательность?

— А вот сейчас я содрогнулся в душе! Помни, Юлия, от лжи и наветов никто не застрахован!

— Короче, Ник, я не собираюсь выяснять отношения, кто я такая для тебя?.. условно ебабельная тетка, на так, потрахаться между делом… — она сама взяла бутылку и плеснула конька в бокалы. — Я, конечно, могу себя накручивать… вот был он нищий, я с ним вошкалась, а как бабло осваивать, тут же аспирантка нарисовалась… Но я не буду. Все правильно — в новую жизнь с новыми впечатлениями! Ладно, так и что с твоим псевдодядей?

Мне стало скверно на душе от её правды, но, с другой стороны, не сильно-то она и вошкалась со мной.

— Я почему тебя спрашиваю… Может, ты знала его? Вы же журналисты всё знаете. Тем более он ведь тоже журналист…

— Что? — Юльча выпучила глаза. — так, подожди… среди погибших в той аварии был один журналист… ты хочешь сказать, твой дядя — Климонтович?

— Ты его знала?

"Климонтович!" — полыхало в Юлькином мозгу и вдруг, словно лавина с гор, понеслись потоком ее мысли, путаясь, обрываясь. Я даже головой помотал и зажмурился, пытаясь осознать только что просмотренный поток сознания. Вот так-так, значит, не зря я к тебе обратился.

— Ну, знала немного, — неохотно сообщила девушка, — да-а, дела… — было ей неуютно и как-то грустно, что ли. Я подлил ей коньяка, погладил по красивой ухоженной ручке и заискивающе попросил:

— Расскажи мне про него, Юль! Я-то впервые в жизни его фамилию вчера услышал. Даже не знаю, как он выглядел…

Она притащила из комнаты фотоальбом, полистала страницы, нашла. Двинула альбом через стол, ткнула пальцем в кого-то на общей фотографии:

— Вот так он выглядел. Других нет, извини.

Обидел он ее чем-то что ли? — вскользь подумал я, и стал рассматривать мужика на фото. Мужик был ничего, выглядел довольно молодо, улыбался приятно. Светлый плащ, черная водолазка под горло. Темные волосы с проседью. Глаза синие, смеющиеся. И такая уверенность в себе! Аж с фотографии шибает.

— Щедрый был музчина, — задумчиво сообщила Юльча, глотнув коньяка, — он пару лет назад всего объявился в Новосибирске. Внештатником у нас работал. И в "вечерке" тоже, и в "бизнес-новостях". Он разное мог писать — и про криминал, и про банкиров и про выборы… А вообще, у него жирные заказы всегда были. Мы думали — у него есть высокие покровители… что статьи ему заказывают столичные издания. Гонорары-то, похоже, у него о-го-го какие были! И вообще, деньги у него всегда водились — а он щедрый был… — повторилась Юлька, тоскливо, словно об упущенном в жизни шансе.

Я не перебивал, только кивал головой и подливал коньяк. Юлька чокалась со мной, и сделав глоток, рассказывала дальше:

— Он, понимаешь, все время был в гуще нашей, так сказать, "культурной" жизни — ни одной презентации, ни одного фуршета не пропускал. И, кстати, сам часто приглашал, так называемых друзей-приятелей-коллег в рестораны. Ты знаешь, я сама удивляюсь… у него все занимали деньги, а он никогда не торопил с возвратом. Многие этим пользовались. Одевался он щеголевато, дорого… понтовый такой… а вот машины у него не было, говорил, возиться с машиной ему лень, к тому же он выпить любит, так что от греха подальше… на такси, типа, ездить ему дешевле. И квартиры своей не было — снимал.