Отпускник

— Такая красивая девушка, а гуляет одна… — незамысловато начал нежданный кавалер, — тебе, наверное, скучно? Не хочешь развлечься? Пойдем к нам… у нас весело!

— Чего надо? — спросила девчонка и попыталась его обойти. Но он опять заступил ей путь. Подошел второй.

— Ну что? — спросил он.

— Да вот… — фальшиво опечалился первый, — не хочет идти… брезгует нашей компанией.

— Я не брезгую… — начала оправдываться девчонка, — я тороплюсь… меня ждут… мне правда надо… меня ждут! — повторяла она.

— Ва-ася! — укоризненно сказал второй первому. — Ты напугал девушку! Поэтому она и не хочет к нам идти! Простите моего друга… — обратился он уже к девице. — Неужели вы нас боитесь? Мы что, похожи на хулиганов? Мы не сделаем ничего плохого. Просто хотим немного побыть в вашем прекрасном обществе! Выделите нам десять минут… выпьем по баночке пивка и пойдете себе по своим делам. А нам будет приятно!

— Ну, если только десять минут… — начала сдаваться девица, голос ее дрожал, — я в самом деле тороплюсь… меня мама будет ругать… — выдала она последний аргумент, который, впрочем, не произвел на парней никакого эффекта.

— Конечно! Десять минут и все! — обходительный парень, слегка приобняв ее за талию, подтолкнул к машинам. Она неуверенно пошла. Деваться ей было некуда. Второй парень шел с другой стороны и чуть сзади, а вокруг ни одного прохожего за исключением, медленно удаляющегося, меня.

— Я Игорь, — продолжал свой охмурёж обходительный, — а вас, как величать?

— Алена… — неуверенно отвечала девчонка, — может я все-таки пойду… мне правда надо.

Я остановился.

— Алена! Какое красивое имя! Правда, Вась? — заливался соловьем обходительный, продолжая ее подталкивать. — Девушка красивая и имя у нее красивое — Алена! Аленушка!

Я молча наблюдал, скрытый тенью большой березы. Во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны, может, они и правда ее через десять минут отпустят. С другой стороны, верилось в это с трудом… даже, отсюда слышал шальные мысли этих четких пацанчиков. Они похоже совсем соскочили с резьбы, решили поразвлечься на полную катушку. А девчонка-то юная совсем… Алена… неужели опять совпадение? Сейчас проверим. Я вызвал интерфейс.

«Восстановление — 20 %,

Недостаточно для вызова интерфейса дополненной реальности».

Действие меж тем развивалось стремительно. Когда Алену подвели к машинам, из правой — здоровенного старого "Кроуна" вылез еще один парень. Он предложил ей что-то, показывая на открытую дверцу, очевидно сесть на свое место. Девчонка заартачилась. Парни обступили ее… с плеча ловко сняли сумочку и закинули в машину. Чувствуя себя не то камикадзе, пикирующим на авианосец, не то Матросовым, падающим на амбразуру, я направился к ним.

— Что тут происходит? — спросил я нарочито недоуменным тоном. — Аленка! Ты где была, я тебя целый день ищу! Ты зачем телефон отключила?

Вся компания уставилась на меня.

— Вы чего парни? — сказал я, подходя к ним. — Это моя девушка! Ну-ка быстро отпустили ее… Пошли, Аленка!

Против ожидания, слова мои на них никак не подействовали.

— Ты чё там шуршишь, кулек? — неторопливо повернулся ко мне обходительный. Я поразился, глаза его были совершенно безумные, какие-то птичьи… да он и не пьяный… торкнулся похоже, какой-то дурью. В ту же секунду перед глазами полыхнуло и исчез звук. Я, уклонившись от прошедшего возле уха кулака (автоматически активирован режим инверсии), инстинктивно двинул в ответ прямым правым. Обходительный отлетел, как от удара кувалды, кувыркнулся через капот машины и мелькнув задранными ногами, исчез, с другой стороны. А-а-а!.. адская боль пронзила руку… словно со всего маху ударил кулаком в каменную стену. Приятели поверженного отморозка, позабыв про свою жертву, кинулись на меня. С повисшей плетью правой рукой полноценно продолжать драку было невозможно. От обрушившегося града ударов, уклоняться я не успевал, не смотря на всю свою быстроту. То один, то другой удар достигали цели… пусть вскользь, пусть не в полную силу, но от этого, координация движений терялась все больше и больше. Разъяренные моей увертливостью, гопники, мешая друг другу, теснили меня к стене, прямо под надпись-граффити: "ешь буржуев" с серпом, молотком и аббревиатурой "АКМ". Когда прижали, уворачиваться и вовсе стало невозможно. Меня повалили на землю и принялись пинать ногами. Только не потерять сознания, — крутилось в голове, — убьют. Уклоняться от ударов, я уже не пытался, только закрывал голову здоровой рукой. Глаза заливало кровью из ссадин на лбу и виске. Озверевшие от своей победы, отморозки, принялись прыгать на меня, норовя со всего маху ударить подошвами ботинок. Захрустели ребра… удар в пах… в позвоночник и со всего маху в голову… сознание начало гаснуть… сколько еще будет продолжаться эта боль… почему я еще жив? Я что-то шептал разбитыми губами… кажется имя Миры… что-то пытался ей сказать… Удары, удары, удары! Истончается ниточка, соединяющая с жизнью…

Рев мотоциклетных моторов. Автоматная очередь в воздух.

— На землю все! Лежать! Кому сказал лежать, говна?! Харями в асфальт! Ноги расставить, руки за голову!

В кровавой пелене, застилавшей глаза, я различил два мотоцикла. Рычали моторы, слепили фары. Из круга света вышли два человека в сверкающих зеркальных шлемах и черных кожаных куртках. Один, распинывая отползающих с его пути отморозков, направился ко мне, а другой, на ходу закидывая на плечо короткий автомат, к забытой всеми девчонке, которая оказывается никуда не делась, а сидела, прислонившись к стене, и закрыв лицо руками. Человек в черном шлеме подошел ко мне и присел рядом на корточки. Щелкнул взводимый курок, я ощутил у виска холод пистолетного ствола. "Ну вот и все… конец…" — закрыл глаза. Прошло несколько секунд, выстрела не последовало. С трудом приоткрыв один глаз, второй заплыл, я увидел, что другой байкер, подойдя к девчонке, рывком поднял ее на ноги. Открыл лицевую часть шлема и несколько секунд всматривался ей в глаза. Затем грубо отпихнул, и развернувшись, пошел прочь. В эту же секунду я почувствовал, что холод у виска исчез. Человек в шлеме, поднялся, мягко спустил курок и, сунув пистолет за пояс, отправился вслед за товарищем. Взревели моторы. Мотоциклы развернулись и один за другим промчались мимо. Гопники зашевелились. Больше не обращая внимания ни на меня, ни на девушку, видимо сообразив, что натворили, они быстро расселись по своим машинам, загрузили туда же своего приятеля, так и не пришедшего в себя, и, завизжав покрышками, унеслись в другую сторону. Тут только я услышал людской гомон. Привлеченные звуками выстрелов посетители ресторана вывалили на балкон и, не решаясь спуститься, глазели сверху на место драки.

— Вам плохо? — девушка наклонилась надо мной. — Какой ужас! Я думала они вас убьют! Господи!.. Вы живы? Я сейчас вызову скорую… я сейчас! — она бросилась к своей сумочке, которую отъезжающие отморозки выкинули из машины, судорожно начала в ней рыться. — Телефон забрали… Ну, помогите… помогите же кто-нибудь! — в отчаянии крикнула она, смотрящим на нас сверху, посетителям ресторана. — Вызовите скорую!.. Он же сейчас умрет!

Она села рядом, прямо на асфальт, приподняла мою окровавленную голову, положила к себе на колени.

— Потерпите, пожалуйста… — шептала она сквозь слезы, — все будет хорошо… только не умирайте… ну, пожалуйста, не умирайте!

Я попытался ей улыбнуться ободряюще, но разбитые ошметки губ не слушались. Тут, словно в издевку, запустился интерфейс, весь в алертах и мигающих восклицательных знаках, но я смотрел только в блок над головой девушки.

Алена… Алена Вишняк… как хорошо, что ты простая девочка, а никакая не альфа.

Нас окружили какие-то люди, что-то говорили. Я уже не понимал их речь, словно на другом языке… я засыпал… как хорошо… боль уходит… хорошо…

Каким-то краешком сознания, еще успел услышать, как завизжали тормоза, захлопали дверки. Распихав зевак, ко мне протиснулась Мира…

Глава 5

24 июля, пятница.

Окно было открыто и ветер врываясь в него, надувал штору. Она полоскалась, как парус, время от времени приоткрываясь, отчего в комнату заскакивали сумасшедшие солнечные зайцы и начинали прыгать по стене и шифоньеру.

Я вижу это — значит я жив… Странно… почему нет боли… может все мне приснилось? Нет, не приснилось… Определенно я был вчера дохлой птичкой… Пошевелился. Неудобно. Тугая повязка стягивает голову. Что еще? Правая рука в гипсе. Попробовал перевернуться на бок. Ай, больно! Ребра черт… Грудь тоже обмотана тугим бинтом… лишний раз не вздохнешь. Низ живота побаливает. В целом терпеть можно… С учетом всех обстоятельств произошедшего, можно было ожидать и гораздо худшего исхода. Опираясь на здоровую руку (условно здоровую), я попытался сесть. Получилось плохо. Верней, совсем не получилось. От этого движения старая тахта жалобно заскрипела. В коридоре послышались легкие шаги, дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Рика. Вид у нее был чрезвычайно озабоченный.

— Куда поднялся? Ложись, давай… — она подскочила к тахте и сев рядом, уложила меня обратно. Подоткнула подушку. Со словами:

— Подожди я сейчас… — выпорхнула из комнаты и тут же вернулась, неся в руках кружку с какой-то жидкостью. От кружки шел пар. Рика опять присела рядом и подала мне посудину.

— Пей! Это лекарство.

Я осторожно принял кружку из ее рук. Странное дело — боялся обжечься, а жидкость в кружке оказалась холодной.

— Это что? Жидкий кислород?

— Шутим… петросян, да? — удовлетворенно произнесла Рика, — значит выздоравливаем! Пей, давай… и чтоб до дна!