Отпускник
Шрифт:
— Наверное, незачем, — согласился я, — что-то уже глаза слипаются. Спатки пора! Огонек, споешь мне колыбельную?
— Охотно, — радостно откликнулась фея, — и даже рядышком полежать могу!
Нет уж, нахальная кукла, на сегодня ты свободна, скройся с глаз моих. Мимолетный вихрь сожаления и фея исчезла.
***
— Я уже раскладывал постель, когда в комнату вошла Мира. Без предисловий, деловито сообщила:
— Собирайся, пойдем… дело есть.
— Куда? Уже ж поздно… я думал, пораньше спать ляжем, завтра столько всего!
— На том свете, выспишься, — мрачно пошутила девушка,
Я удивленно уставился на нее.
— Что значит…
Но, она приложила указательный палец к губам и, указав головой на дверь, молча вышла в коридор. Я пожал плечами и стал одеваться.
— Не ходи с ней! — неожиданно прозвучал знакомый голосок. Я вздрогнул и обернулся — никого. Голос был в моей голове. Глянул внутренним взором, тоже никого, только мигающая надпись: «аудио контакт»
— Блин, Огонек! Я тебя, кажется, не вызывал.
— Ты сказал: скройся с глаз моих, я убрала визуализацию.
— Но советов твоих я тоже не спрашивал.
— Я в порядке инициативы, — и быстро добавила, — эмоциональный фон этой Истинной, крайне нестабилен. В таком состоянии она склонна к спонтанным действиям и опасна для окружающих.
— Значит, теперь ты мне будешь советы давать на все случаи жизни? С кем мне общаться, что пить-есть… а когда на толчке буду сидеть — как правильно тужиться.
— А вот сейчас, было обидно!
— Ладно, извини, погорячился…
Молчание в ответ.
— Эй, Огонек?
Тишина. Глянул внутренним взором, увидел надпись: «аудио контакт прерван». И вправду обиделась, вертихвостка. Пожалуй, я был с ней излишне резок. А нечего совать свой прелестный носик, в мои отношения с любимой женщиной.
Когда мы обувались, в коридор выглянула Рика, вопросительно посмотрела. Мира выразительно глянула в ответ, мол, сама что-нибудь придумай, потом для убедительности, показала кулак. Тигренок, понимающе усмехнувшись, скрылась на кухне.
На улице было свежо, дождь, однако, прекратился. В прорехах облаков появлялась и пропадала бледная ранняя луна. Мира по приезду, припарковала машину прямо напротив подъезда, глубоко заехав левыми колесами на газон и нахально перегородив посыпанную галькой дорожку. Отяжелевшие мокрые ветки тополя склонялись к самой крыше кроссовера, словно обнимая его и собираясь в случае чего, укрыть от возможного дождя.
Я зябко поежился, посмотрел на Миру, которая утеплилась только легкой белой кофточкой поверх своей майки с надписью "Fuck House".
— Не замерзнешь? Хоть бы джинсы одела! Не по погоде сейчас, с голыми ножками.
— Ну, а что ж делать? — усмехнулась девушка, открывая дверцу машины, — Когда ты на мои ножки еще посмотришь. Может, и случая не представится… Давай садись в машину, заботливый мой!
— Что еще за непонятные намеки, барышня?! — возмутился я.
Едва мы устроились в салоне, потянулся поцеловать Миру, но та уперла ладонь мне в грудь:
— Подожди ты, отъедем хоть!
Стекла машины моментально запотели от нашего дыхания. Мира завела двигатель, запустила на полную мощь печку. Глянула на стекла, сказала удовлетворенно:
— Ни черта не видать! — повернувшись
ко мне, сама обхватила за шею и припала своими губами к моим. Я жадно ответил на поцелуй и чуть не задохнулся от нахлынувшей страсти. Тело свела сладкая судорога. Прошло несколько минут, мы продолжали целоваться, забыв про все, как вдруг в стекло с моей стороны постучали. Застигнутые врасплох, мы отпрянули друг от друга.— Ай-я-яй, молодые люди! — возле машины стоял какой-то дед с палочкой и укоризненно качал головой, — Вы бы убрали автомобиль с дорожки, и целовались тогда сколько вздумается. А то обходи вас, по мокрой-то траве.
Облегченно выдохнув, Мира, улыбнулась ему:
— Сейчас, отец… сейчас уберу, — она ловко передернула рычаг коробки скоростей, крутанула руль вправо и вдавила педаль газа. RAV, шаркнув покрышками по мокрой траве, легко соскочил на тротуар, подпрыгнув на невысоком поребрике.
— Куда едем-то? — удивленно спросил я, когда миновали перекресток с Ильича на Пирогова.
— А куда подальше… — беззаботно отвечала Мира, — Ты с кем там разговаривал в комнате? — мельком глянула в мои удивленные глаза. — Да я не подслушивала, не подумай, просто ты так орал…
Вот, блин, выходит я разговаривал с феей вслух, а она даже не сделала мне замечания.
— Ассистента завел виртуального… — нехотя пояснил я.
— А-а… ну, примерно, так я и подумала. Дай угадаю… конечно, сделал его девкой? Ага?
— Ну… — неопределенно промычал я. — Я ж не педик, с мужиком в голове ходить.
Мира криво усмехнулась.
— Конечно, ты не педик… Ты бабник, Северов! И кто у нас прототип, наверняка ж, с реальной бабы создавал?
Я вздохнул.
— Первая любовь… седьмой класс.
— Блять, как романтично! Я в тебе не ошиблась. И как она?
— Ничо так… игривая получилась девочка…
— Сама получилась? Запомни, дурачок, искусственный интеллект ведет себя так, как ты хочешь, чтоб он себя вел! Хочешь, чтоб она с тобой заигрывала, она и будет. Поэтому я и говорю, что ты бабник! Хотя, что я… ты ж хотел гарем, вот потихоньку и собираешь.
— Мира, я тебя умоляю… о чем мы с тобой разговариваем?
Про себя подумал: а ведь права Огонек — крайне неуравновешенная у меня подруга.
Некоторое время мы ехали молча. Мира, очевидно, успокаивалась, после своей обличающей тирады. Потом сказала:
— Прости медвежонок, опять я на тебя, дура, наехала. Да просто, выбешивает всё! Командировочные эти… начальство, сука, нудит… как, я, блять, устала… А вот, подходяще! — вдруг, совершенно другим тоном, воскликнула она и RAV прыгнув влево, прямо под носом, у сердито просигналившей Скорой помощи, вкатился в тихую улочку медгородка.
— Ну, и где здесь потише место? — Мира крутила головой вправо-влево, пока кроссовер, проваливаясь на асфальтовых выбоинах и разбрызгивая лужи, неторопливо ехал среди больничных корпусов. Наконец, поняв, чего она хочет, я показал ей на, знакомый с детства, пустырь за больничной столовой. Мы заехали подальше, на усыпанную шишками полянку между соснами, где и остановились. Мира поставила рычаг скоростей на нейтрал, дернула на себя ручник, заблокировала дверки и не глуша мотор ловко перескочила на заднее сидение.