Отпусти меня 2
Шрифт:
Обхожу стол, встаю позади кресла, в котором сидит Роман, опускаю ладони на его плечи, поглаживаю, слегка массируя. Напряжён.
— У тебя проблемы из-за нашего отдыха? — тихо спрашиваю я.
— Не то чтобы глобальные проблемы. Но да, — спокойно отвечает он. Глажу его спину, подбираюсь к сильной шее, мне самой приятно это делать. Массирую. — Ты потратил время на меня и потерял деньги.
— Я потратил это время на нас.
Откидывается, прекращая печатать. Расслабляется, поддаваясь моим рукам. Смелею, скользя ладонями по его плечам. У меня очень красивый муж. Глажу его грудь, слыша, как Роман выдыхает. Он ловит
— Поехали домой, детка.
Встает с места, осматривается.
— Подожди еще пять минут. Я скоро.
Берет черную папку и выходит из кабинета. Подхожу к зеркальному матовому шкафу, поправляю волосы. Слышу, как дверь открывается.
— Хочешь, я приготовлю дома заливной пирог? Это быстро, — произношу я, оборачиваясь, полагая, что это вернулся Роман.
— Роман не ест пироги, особенно на ночь, — сообщает мне Валерия. Уверенно проходит вперед и забирает свой пиджак со стула.
— Мои пироги он ест, — стараюсь держаться гордо и уверенно. И я не лгу. Я пекла несколько раз, и муж меня хвалил.
— Не обольщайся, девочка, — снисходительно усмехается, как будто я никто. — Это благодаря мне ты стала Калининой. Если бы я не указала ему на тебя, Роман бы и не посмотрел в твою сторону, но я настояла.
Открываю рот и тут же закрываю. Она меня осадила. Я вновь теряюсь. Неприятно. Меня выбирали, как товар, предлагая Роману. И выбирала ему жену любовница. Как они живут в этом мире?!
— Валерия! — в кабинет входит Роман. Тон у него ледяной. Такой, что я сама пугаюсь. — Всегда считал тебя более умной. Но ты очень много себе позволяешь, то, на что у тебя нет права. Не в моих правилах увольнять из-за личных мотивов – ты вынуждаешь. Но ты всего лишь женщина. И, как оказалось, не можешь отделить личное от работы и расставить приоритеты.
— Роман, я…
— Рот закрыла и вышла! Завтра я решу, что с тобой делать, — обрывает он ее и отступает, освобождая дорогу. Валерия расправляет плечи и гордо выходит, стуча каблуками. А я так и стою на месте.
— Поехали, Елизавета.
Забирает свой пиджак и подает мне руку, вкладываю ладонь, покорно иду. Ком в горле. Дело прошлое, в наших отношениях были вещи и похуже, но мне неприятно. Истерить не собираюсь, мне просто нужно время, чтобы все переварить и проглотить. Не могу взять и выкинуть.
Садимся в машину, нас везет водитель. Роман откидывается на сиденье и устало прикрывает глаза. Отворачиваюсь к окну, смотрю на мелькающие огни большого города. Между нами снова повисает напряжение. Но я дышу, пытаясь от него избавиться.
Меня выбрала любовница…
Он даже не обратил бы на меня внимания… Ему указали. Поворачиваюсь, смотрю, как грудь Романа спокойно вздымается.
— А помнишь, как мы впервые встретились? Ты наступил на мое резюме на парковке.
— Помню.
Не скрываю удивления. Мне казалось, он тогда вообще не смотрел, что там копошится у него под ногами.
— Правда?
— На тебе была белая куртка и черная юбка. Ты обижено крикнула мне: «Ничего страшного, не нужно извинений». А потом тормознула вращающуюся дверь, подойдя вплотную к стеклу.
Помнит. Почти все помнит.
— То, что сказала Валерия, правда, это она обратила мое внимание на тебя. Мы опять вернулись на исходную позицию к недопониманию и обидам? —
открывая глаза, спрашивает у меня. Усталый.— Нет, нет, просто…
— Сейчас все изменилось между нами. Изменилось же? — Киваю. — Ты моя жена. Мы пытаемся строить наш брак, работая над собой, и это прекрасно. Не разочаровывай меня, Елизавета.
— Ну могу я, как девочка, обидеться?
— Можешь, — усмехается. — Иди сюда, моя обиженная девочка.
Тянет меня на себя, и я ложусь на его грудь. Обнимает. Тепло. Хорошо. Да черт с ней, с этой Валерией.
ГЛАВА 25
Елизавета
— Добрый вечер.
Сегодня у меня снова индивидуальное занятия с Адамом. У нас принято здороваться по-английски, и вообще, по максимуму общаться только на языке Шекспира. Я очень хочу знать этот язык на должном уровне. У Романа прекрасное произношение.
Но сегодня я теряюсь, потому что кабинет Адама залит водой, буквально все плавает, и растерянный мужчина пытается спасти книги, отодвигая шкафы. Стены мокрые, видно, что текло с потолка.
— Good evening, Elizabeth, — здоровается со мной Адам.
— Что произошло?
— Crash, — вздыхает Адам.
— Вас затопили?
Адам разводит руками. Словно никогда с таким не сталкивался.
— Урок, как я понимаю, отменяется?
— Мы можем провести его в кафе напротив, — предлагает Адам.
— Не знаю, насколько это удобно…
— Разговор за чашкой кофе – тоже хорошая практика, — улыбается. Киваю. В принципе, мне нет разницы, где сидеть, главное ведь не стены.
Мы дожидаемся уборщицы, покидаем здание и садимся в кафе за дальний столик. Заказываю только кофе, отказываясь от еды.
— Попробуй трайфл, Элизабет. Это истинно английский десерт. Вкусно, — настаивает Адам.
— Ну если английский, — усмехаюсь, киваю.
Дальше мы действительно занимаемся. Адам просит рассказать на английском, как прошел мой день. Поправляет меня, подсказывает, когда я запинаюсь. Сам рассказывает о себе, переводит, когда я не понимаю, просит меня задавать вопросы, чтобы выстроить диалог. Мне нравится наше занятие, это увлекательно и на самом деле полезно. Десерт оказывается немного пьяный, бисквит пропитан ликером, но сочетание вкусов замечательное. Адам говорит, что в Англии делают немного по-другому, но этот десерт тоже довольно сносный. Два часа пролетают незаметно. Вынимаю из сумки телефон, чтобы посмотреть время, и понимаю, что он разряжен. Закидываю его в сумку. Еще немного беседую с Адамом, уже на русском, на тему наших занятий. Я работаю в компании и прошу немного изменить график.
— Thanks, Adam, I have to go homе.
Адам кивает, тоже благодаря за урок, и провожает меня. Он помогает надеть мне пальто и галантно открывает дверь.
— Спасибо, — выхожу на крыльцо. Поскальзываюсь на обледенелых ступеньках.
— Ай! — не могу удержать равновесие. Взмахиваю руками. Адам подхватывает меня за талию, удерживает, не позволяя упасть. Смеюсь. Это, и правда, смешно. Я как корова на льду, продолжаю скользить, даже когда меня держат. Мой учитель тоже смеется, аккуратно спуская меня со ступенек. Убеждается, что я стою на ногах, и отпускает.