Отпустите меня домой

Гарлан положил руку на плечо Уилласу; Уилласу, который едва ест, спит только тогда, когда буквально ни секундой больше не мог держать глаза открытыми; Уилласу, который угасал со временем, как и надежды на то, что Санса вернется к нему.

— Я уже разослал воронов, — сказал отец, и Уиллас поднял голову; в его глазах впервые за последние несколько недель появилось что-то иное, кроме отчаяния.

— Спасибо, — прошептал он, потянувшись к отцу, чтобы пожать ему руку. — Спасибо тебе, отец, спасибо…

__________________________________________

— Тиреллы выступили против нас, — сказал Джон. — А твой дядя не ответил ни на один наш зов о помощи. Что ты теперь скажешь о своем обещанном герое?

Эйгон сжал челюсти; на его руках, вытянутых по бокам, побелели костяшки.

— У нас есть Золотая Рота, — ответил он. — Мы покажем Тиреллам их место…

— Кроме лорда Рендилла и его людей выступили и Хайтауэры, — прервал Джон. — Их ведет Бейлор Белозубый. Весь Простор…

— До сих пор Хайтауэры оставались нейтральными.

— До сих пор никто не причинял вреда внуку Старца, — сказал Хелдон, вошедший с книгой под мышкой. — Простор поднял знамена, Ваше Величество, есть волнения и в Штормовых Землях — власть Таргариена не слишком по вкусу людям Баратеонов.

— Что вы предлагаете мне делать?

— Для начала верни Уилласу Тиреллу его жену, — саркастически предложил Джон. — Правда, то, что она беременна сейчас после того, как ты заставил ее избавиться от его ребенка, ухудшает все дело.

— Она мне нужна…

— Нет, — сказал Джон. — Ты хотел ее, и, так как доселе мы ни в чем тебе не отказывали, ты предположил, что можешь сделать ее своей.

— Королевство нуждается в спасителе…

— И ты хочешь играть этого героя, — с горечью произнес Джон. — Ты говоришь, что твой отец довел Семь королевств до гибели, и это, возможно, правда, но ты ничего не делаешь, чтобы их восстановить.

_____________________________________

— Что если Санса захочет оставить ребенка?

Гарлан стоял в дверях покоев матери и молча наблюдал, как она разговаривает с Уилласом.

— Тогда… Тогда мы будем растить ребенка здесь, — сказал Уиллас. — Я не могу отговаривать ее от этого, матушка. Я не буду отговаривать ее от этого. Ребенок… Конечно, это будет не наш ребенок, но это лучшее, что с ней было во время этого тяжкого испытания, и я не буду отнимать у нее то немногое хорошее, что останется. Не буду.

— А если ребенок будет выглядеть, как его отец?

Уиллас вздрогнул, а Гарлан поморщился — мысль о серебристоволосом ребенке с этими беспокойными фиалковыми глазами, бегающем по Хайгардену…

— Если Санса захочет сохранить его, мы его оставим, — сказал наконец Уиллас. — Младенец не просил зачинать себя таким образом, матушка. Я не могу наказывать его за то, что его отец — ублюдок-насильник.

____________________________________

— Я еду на войну, Санса, — сказал он, сложив руки на груди. — Разве ты ничего мне не скажешь?

Я надеюсь, Гарлан, Бейлор и Рендилл Тарли уничтожат твои войска, а Гарлан снимет твою голову.

— Мои молитвы с Вами, Ваше Величество, — тихо сказала она. — Молитвы за твою смерть, за твою кончину, за конец этого безумия, молитвы за то, что я смогу вернуться домой.

— Хммм. — Он присел перед ней на корточки и прижал руки к уже заметной (уже пять лун, и шесть лун с тех пор, как она в последний раз видела Уилласа) выпуклости живота. — Я ненадолго, милая, — ворковал он, наклонясь и прижавшись щекой к мягкой овечьей шерсти ночной рубашки Сансы. — Я буду здесь, чтобы увидеть, как родишься ты, мой маленький дракончик.

Я молюсь, чтобы ты умер задолго до того, как этот ребенок появится на свет, подумала Санса. Я молюсь, чтобы ты упал с лестницы и сломал себе шею; я молюсь, чтобы ты подавился и задохнулся за следующей же едой, я молюсь, чтобы что-нибудь позволило мне вернуться домой. Так она думала, а сказала вот что:

— Вам лучше идти, Ваше Величество.

Он нахмурился, но, по крайней мере, в последние дни он не трогал ее где-то, кроме живота, больше не пытался поцеловать или, еще хуже, уложить в постель; и встал.

— Если твой муж и его семья будут продолжать так упорствовать, то у меня не будет иного выбора, кроме как казнить их, — предупредил он ее. — Но, по крайней мере, тогда ты будешь свободна, чтобы выйти за меня замуж, не подавая прошение Вере.

Прошу, боги Старые и Новые, отчаянно молилась она, пусть Гарлан убьет его, пусть Гарлан будет тем, кто укоротит его, потому что Уиллас не сможет, а Гарлан в этом мастер; а если не Гарлан, тогда дядя Бейлор, прошу, просто убейте его и позвольте мне пойти домой, пожалуйста.

_________________________________________

— Мы знаем местность лучше, — сказал лорд Тарли, и Бейлор кивнул в знак согласия. — Они думают, что имеют под ногами твердую почву, тогда как в действительности…

— Мы завели их в болота, — сказал довольный Гарлан. — Хорошо. У нас есть лучники на изготовке?

— Здесь, на гребне холма, — заверил его Бейлор, указывая позицию на карте. — Мы получим девочку Уилласа обратно, не бойтесь — и заодно снимем с дракона шкуру.

— Я предпочел бы снять его голову, — мрачно сказал Гарлан. — Я слышал, снимание шкуры не действует против ящериц.

— Где ты это слышал? — спросил Бейлор, улыбаясь своей знаменитой улыбкой, когда они выходили из-под навеса под дождь.

— Уиллас, — признался Гарлан. — А он слышал от Оберина Мартелла, который, полагаю, что-то вроде авторитета в таких вещах.

Бейлор вздохнул, его улыбка рассеялась.

— Как он, Гарлан?

— Боится, что она будет ненавидеть его, когда мы вернем ее домой.

— Она ведь не будет, верно?

— Нет, но ты знаешь, каков он.

— Мрачный ублюдок.

— Можно немного поднять ему настроение, если мы вернем ее обратно ему. Я надеюсь, он… Я волнуюсь за него, Бейлор.

_______________________________________

Эйгон решил сам возглавить армию, оставив Джона ответственным за Штормовой Предел — ответственным за леди Сансу.

Она была красивой, в ней было всё от Талли и ничего — от Старков, но она так исхудала, что выпуклость ее живота сделалась неприличной, а ее огненные волосы истончились и потускнели, глаза сделались безжизненными и покраснели от слез, которые она изо всех сил старалась не проливать.

— Мы не так его воспитывали, чтобы он делал такое, — сказал Джон Леморе.