Отравленная роза

Подавив напряжение, сковавшее тело, я негромко сказала:

— Просто поешь, и тогда я уйду.

— Обещаешь? — усмехнулся мужчина скрипучим голосом. — Оставь меня в покое…

Возмущение граничило с безысходностью.

— Будь чуточку благодарнее за то, что ты еще жив, — чувствуя первые ростки гнева внутри, изрекла я.

— За что? — ехидно переспросил он, потом поднял голову и взглянул на меня.

Судя по неприятной гримасе, шея его затекла, лицо осунулось, под глазами залегли тяжелые круги. Глубокие морщины обрамляли уголки губ, стремящиеся вниз. Больно было видеть его таким. Сердце сжалось в тугой комок.

— Нужно было убить тебя, еще в ноябре позапрошлого года, — фыркнул он, придавливая меня воспоминаниями.

Это было ужасно… тот момент, когда я открыла ему тайну о Лили, о том, что это я грязно использовала её облик, чтобы затащить его в постель…

— Как ты смеешь это говорить, Северус? Как твой гнусный язык поворачивается говорить мне такие вещи после того, что ты сделал? — дыхание перехватило от негодования, я прекрасно знала, что он злит меня намеренно, пытается задеть побольнее.

Спокойствие его мимики, напротив, говорило о внутренней борьбе. Я слишком хорошо знала его, чтобы понять, что он выплескивает на меня своё чувство вины.

— Ты так не считаешь, — равнодушно произнесла я. — Я знаю, ты мечтаешь изменить тот день. Я слишком хорошо знаю тебя, Северус, чтобы сказать, что ты зарылся в чувство вины с головой. Твоя ненависть ко мне произрастает из совести. Но я больше не виню тебя за то, что ты сделал…

— Что ты обо мне знаешь? — неожиданно рявкнул он. — Ты глупая эгоистичная дрянь, ты понятия не имеешь что ты со мной сделала!

— А, ты снова об этой дохлой грязнокровке? — я с вымученной улыбкой наблюдала то, как он проглатывает эти слова, нас обоих тошнило друг от друга, но мы оба до сих пор испытывали всепоглощающее чувство вины, в котором никогда не признаемся. — Лили, кажется? Северус, ты жил прошлым, ты до сих пор им живешь. Знаешь, я поняла, мне не за что себя винить уже давно. Я была всего лишь ребенком, ребенком, девочкой, что ты возненавидел за любовь, которой недостоин, — последние слова давались мне с трудом. — Ты достоин смерти за то, что ты со мной сделал, но жизнь будет куда более жестоким наказанием. Ты глупец! Я предупреждала тебя, что не стоит предавать Тёмного Лорда, он больше не простит тебе ошибок!

— Ты идиотка, Аллегра, такой жизни мне не надо, — равнодушно произнес он.

— А какой, Северус? Да ты уже шестнадцать лет как считаешь себя мертвым, шестнадцать лет ты гробил себя, превратившись в пешку Дамблдора, который за собой в могилу утянул не только себя, но и половину членов Ордена Феникса, а также Поттера и тебя! Неужели ты, Ты, Северус, умный человек, не понимал, что у Ордена изначально не было шансов? Дамблдор вел вас всех под знаменем на верную гибель! — я раздражено скривила лицо, глядя на то, как наливаются кровью его глаза. — Кучка жалких повстанцев идущих наперекор общей воле!

— Что ты себе возомнила? — то ли с насмешкой, то ли с негодованием произнес он. — Ты несешь околесицу! Какое сопротивление, какие повстанцы? Аллегра, это Вы являетесь организацией, идущей ради выгоды против всего населения!

— Этот мир принадлежит нам! За последние сто лет кровь смешалась: грязнокровки заполонили волшебный мир, мы лишь возвращаем утраченное. И ты знал это и поддерживал, когда вступал на сторону Тёмного Лорда, — я сложила руки на груди и самодовольно добавила: — Конечно до того, как ты сдал ему Пророчество.

Напоминание об этом конечно не принесло ему приятных ощущений. Северус закипал, он с болью свесил онемевшие ноги с койки и яростно сжал кулаки.

— Я смотрю, тебе неплохо промыли мозги, девочка. Ты плохо знаешь с кем связалась. Лорд Волан-де-Морт — всего лишь нищий полукровка Том Риддл.

— Круцио!

Дрожащие руки держали волшебную палочку, с губ сорвался всхлип. Он всего лишь мерзкий предатель, он должен получить по заслугам за свои слова. Но мне казалось, что это я получаю порцию Круциатуса, извиваясь на полу в изломанных позах. Ненависть в его глазах душила меня, оплетала тугими веревками. Он не имел права говорить подобные вещи! Он никто! Он изнасиловал меня, унизил, использовал в обличии Лили… Снейп не имеет права обвинять меня в чем-то, это неправильно, это бессердечно! Его желчное сердце спятило от горя много лет назад.

— Ты видно разумом помутился, Северус, я провела год в компании Поттера, я всё это знаю, и ты забываешь одну маленькую деталь: Том Риддл — наследник Салазара Слизерина! — едва выдавила я из себя, думая совершенно о других вещах, о том, что теперь Снейп принадлежит мне, он мой пленник, моя плата, награда и наказание…

— Империо! — вслед за пыточным последовало заклятие подвластия. — Ты будешь меня слушаться! Будешь есть и принимать помощь домовых эльфов! Слышишь?

Пустой взгляд хранил мое уродливое отражение. Он был куклой, и оказался слишком истощен, чтобы сопротивляться Империусу. Мужчина безвольно кивнул. Что же я делаю? Как могу причинять боль человеку, которого люблю? Я смотрела на то, как Северус поднимается с пола, и принимается за завтрак, пока мои плечи сотрясались от беззвучного плача, а глаза наполнялись слезами. Я была задушена собственной жестокостью, получила Северуса на блюдечке, но он был уже не тем человеком, которого я знала. Он увядал шестнадцать лет, шестнадцать долгих лет он винил себя за смерть любимой женщины и мечтал о погибели. Шестнадцать лет Дамблдор использовал его совесть во имя мести… Едва ли найдется более несчастное существо…

Северус Снейп — пленник под Империусом, который сейчас старательно ворочает вилкой в тарелке и Аллегра Кэрроу, всхлипывающая девушка, сутулая, странная, жестокая...

Бойся своих желаний, они могут сбыться…

Моё ужасное желание овладеть, подчинить собственного растлителя сбылось. И теперь, наблюдая картину его беспомощности, я чувствую себя извергом, болотной грязью. Этот человек положил всю жизнь на чувство вины, а я перешла ему дорогу…

Как могла светлая, искренняя любовь превратиться в такое?

— Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в постели.

Она вошла в гостиную и замерла на пороге. Красные глаза, опущенные плечи и потерянный вид. Люциус сделал подобие улыбки. Кожа уже была способна воспринимать мимику без боли, хотя кое-где все еще обладала повышенной чувствительностью. Аллегра подошла к нему и внимательно посмотрела в серые глаза. Бинты еще скрывали часть лица, но уже меньше. Он выздоравливал и довольно быстро. Оценивающий взгляд Люциусу совсем не понравился. Словно она наблюдала урон, нанесенный пламенем, но это был отвлекающий маневр…

— Ты плакала? — спросил он, перенимая эстафету гляделок.

— Нет, что-то в глаз попало, — равнодушно ответила она. — Тебе еще рано вставать, Люциус, если ты хочешь поправиться…

— Ой, только ты не начинай, вы с Нарциссой сговорились?— попытался пошутить тот, но тут же поймал предостерегающий от таких тем взгляд. — Я не развалюсь если выйду подышать свежим воздухом в сад.

Повреждённая рука, согнутая в локте, держалась на перевязи, взмахнуть ей в порыве жеста оказалось неудачной затеей, еще не выздоровевшая кожа вновь засаднила болью.