Отравленные корни

Для многих магия изобретательства - нечто на стыке между истинной магией и технологиями - является непонятной загадкой, от которой стоит держаться подальше. Я отношусь именно к этой категории. Совершенно не понимаю, как работает мобиль и прочие современные игрушки, типа фонов и недавно изобретенных планеров. По-моему ментальная связь и старая, добрая левитация намного проще и надежнее, чем некая хрупкая конструкция, начинающая сбоить от любого постороннего воздействия.

Однако есть и те, кто считает совершенно иначе.

Изобретательство появилось сравнительно недавно. Около двух с половиной веков назад, почти сразу после обращения Пьетра. На уроках истории этому промежутку уделяли особое внимание, тщательно разжевывая, какой вклад может сделать один истинный маг в развитие целого мира. Облик материка действительно изменился. Теперь его покрывают похожие трассы, по которым бегают мобили, корабли оделись в броню и приобрели полумеханическое управление, молодые маги все чаще используют фоны для связи, а в живописных уголках постоянно встречаются пары, щелкающие друг друга вспышками фотокамер. Не говоря уже о видеонаблюдении, которое используется в целях повышения безопасности и прочих усовершенствованиях магической аппаратуры. Анализаторы, горелки... Стоит попытаться все перечислить, и голова начинает идти кругом.

Конечно, так или иначе, к нововведениямпривыкаешь, особенно если рождаешься в уже измененном мире. Хотя я по современным меркам довольно старомодна, однако теперь придется осваивать изобретения в ускоренном темпе. Ведь без доступа к магии только подобные игрушки и могут мне помочь. Да, кто действительно выиграл от стремительно развивающейся области изобретательства, так это осужденные на полное или частичное лишение способностей преступники. Пожалуй, стоит сказать Пьетру спасибо, хотя бы, чтобы увидеть на его лице кривую гримасу.

За окошком мобиля проплывают пожелтевшие поля, чередующиеся с перелесками. Марька и Деметрий перебрасываются редкими фразами, которые я чутко ловлю, но даже не подаю вида. На самом деле со стороны их связь не слишком бросается в глаза. Они не стремятся поддерживать постоянный контакт, не держатся за руки, между ними не заметно напряжение или искра страсти. Чувства неловкости тоже нет. Теперь, когда скрывать от меня нечего, они ведут себя значительно естественнее. Даже странно... Что могло толкнуть их друг к другу?

Отношения между работающими на Совет не слишком поощряются, но и не запрещаются. Зависит от того, к какой сфере относятся те, кто состоит в интимной связи и насколько этасвязь серьезна. Ситуации всегда уникальны и однозначного решения не бывает, но в данном случае мне почему-то ярко видится рука Виттора. Молчаливое попустительство или продуманное сведение в каких-то высших целях? Или у меня просто прогрессирующая мания преследования... Сложно никому не доверять, разум, лишенный цели, начинает заползать в такие дебри, что даже представить страшно. Такими темпами через недельку я окажусь в одиночной палате у Илея. Точнее у Гипноса. И еще неизвестно, что окажется хуже: тюрьма или больница для душевнобольных.

Марикетта покидает мобиль у больницы, напоследок сообщив, что сегодня работает только до вечера и ее стоит забрать. Обычно лекари трудятся по сменам. Кто-то днем, кто-то ночью, кто-то полные сутки с выходным. Кому как больше удобно, исходя из личных биологических ритмов. Общий график подбирается с максимальным учетом всех пожеланий. В конце концов, только сам маг знает, насколько и когда он может позволить себе выложиться, чтобы принести наибольшую пользу.

Дальнейший путь до штаба боевиков проходит в полной тишине. Нам с бывшим однокурсником разговаривать особенно не о чем. И мы оба не пытаемся лицемерить. Уже хорошо, я слишком устала от постоянного притворства. И очень сложно изображать что-то, когда внутри только глухая пустота. Впрочем, нет, там еще живет тревога за сына, и именно ее я собираюсь утолить в первую очередь.

Мы проходим через входные двери и сразу же натыкаемся на внимательный взгляд дежурного, который явно едва сдерживается, чтобы сразу же не поднять тревогу. Все же очень странно, когда подобное заведение преступники посещают по собственной воле, а не под конвоем. Деметрий быстро объясняет ему свои полномочия и мои права, после чего нас, явственно скрипя зубами, пропускают дальше.

– Виттор у себя в кабинете, ждет тебя.

– Меня только поэтому пропустили?
– догадаться нетрудно.

– Да. Постараюсь договориться, чтобы тебе выдали пропуск, иначе так каждый раз будет. Ты же одним визитом сюда не отделаешься.

В принципе да, разовое посещение меня точно не устроит, а каждый раз терпеть столь пристальное внимание охраны... Боюсь, все закончится плачевно. И не факт, что для меня. Магия магией, но на ней свет клином не сошелся.

– Благодарю, - сухо и официально отвечаю я. Вряд ли его порыв продиктован искренним желанием помочь, скорее все объясняется простыми обязанностями. Все же с суждением о том, кто является наблюдателем, я несколько поторопилась.

– Не стоит, - прохладно отзывается маг и открывает передо мной дверь кабинета наставника.

Виттор сидит, закинув длинные ноги на стол и пристроив голову на жесткой спинке. Может показаться, что он просто спит, но скорее всего, общается либо с кем-то из боевиков, либо с Брасияном. Выбор невелик. Прохожу и занимаю кресло для посетителей, ожидая, пока он закончит. Мой сопровождающий закрывает дверь и остается в коридоре. Меня неприятно царапает легкое ощущение схожести с порядками в тюрьме, которое я быстро подавляю. Чего я хотела? Приговор суда отнюдь не означает, что мне забыли все грехи и немедленно прониклись доверием.

Ждать приходится недолго, уже минут через десять, когда я успеваю изучить содержимое всех полок - глава боевых магов любит коллекционировать оружие, которым его пытались убить - меня все же замечают.

– Как устроилась на новом месте?
– светски начинает наставник.

– Неплохо. Ты отдал приказ Деметрию меня забрать?

– Такие приказы не отдают, Афия. Это его личная инициатива. Во всяком случае, моей руки здесь нет...

– А где есть?

– Ты пришла, чтобы поговорить о моих приказах и сотрудниках, которые их выполняют?

– Было бы неплохо, особенно меня интересуют те, кто рядом с моим сыном.

Мы оба переводим дыхание и пристально смотрим друг другу в глаза, сведя в ничью приветствие и подойдя к основной теме разговора.

– Анджей в безопасности. Темные до него не доберутся, - веско говорит он.

– Допустим, но меня волнует и его будущее. Когда Совет будет решать его судьбу?

Виттор барабанит пальцами по столу и изучает узор на столешнице, затем достает из верхнего ящика стола бутылочку с чем-то явно крепким и две рюмки. Наполняет одну и пододвигает мне.