Отражение не меня. Сердце Оххарона

– Ну-ну, маленькая, ну, не плачь!

Незабудка сглотнула, набрала побольше воздуха и заревела еще громче.

– Это что, у Темных пытки такие? – мрачно поинтересовался бородатый воин.

– Да они просто садисты, – отозвался второй.

Лерой вздохнул и в очередной раз попытался пробудить свою силу или позвать ар-нори. Но магия не откликалась, а змеевидные сущности были слишком истощены недавней битвой и не показывались. Магистр покачал головой и посмотрел вверх, туда, где бледнело небо, забранное решеткой. Стены ямы были гладкими, словно стеклянными, без единой шероховатости, так что забраться по ним не представлялось возможным. Беловолосый тоже посмотрел, и на его висках и шее блеснула красная чешуя.

Незабудка мигом перестала плакать и заинтересованно уставилась на это необычное явление. Отпихнув магистра, который пытался гладить ее по голове, она метнулась к своему обидчику и ткнула пальцем.

– Покажи! – потребовала девочка, пытаясь рассмотреть в тусклом свете ямы чешую. Ее скрывали длинные белые патлы и высокий воротник рубашки, а сам парень не собирался потакать капризам девочки. Он открыл рот и зашипел, высунув длинный раздвоенный язык.

Незабудка ахнула, застыла и восторженно захлопала в ладоши.

– Покажи еще!!! – радостно запрыгала она.

Лерой оттащил малышку в дальний угол и успокаивающе кивнул блондину. Тот выгнулся, склонив голову, его глаза побелели.

– Она не со зла! – Магистр сжал Незабудку, не позволяя кинуться к шипящему парню. И поражаясь, что малышка его совсем не испугалась. Даже ему, почтенному магу, стало не по себе при виде этого существа, которого трудно было назвать человеком. А девочка лишь обрадовалась и попыталась его исследовать, словно неведомую зверушку!

– Не обернется, не бойтесь, – бросил один из воинов, но ушел так далеко, насколько позволяло тесное пространство ямы. – Здесь магические ловушки везде. И он вас не понимает. Ящеры не говорят на нашем языке.

Беловолосый перестал шипеть и отодвинулся в дальний угол, туда, куда не проникал тусклый свет. А потом замер там, словно изваяние.

Незабудка, рассерженная, что ей не дали посмотреть на блестящую чешую на шее парня, перестала вырываться и укусила магистра за руку. Тот вскрикнул от неожиданности. Оба воина засмеялись.

– Бойкая она у вас, – похвалил один, с косматой рыжеватой бородой. – Была бы мальчиком, стала бы ратником. – Он поскреб свои космы. – Ну, если бы в плен не угодила, понятно.

– А ватник – это кто? – заинтересовалась девочка.

– Воин, малышка, – пояснил мужчина, усмехнувшись.

– Когда я вырасту, то стану пираткой! – важно пояснила Незабудка. – А не этим вашим ватником! У пиратов целые сундуки блестящих камушков, я видела!

Уточнять, что видела их только на картинках в книжке со сказками, она не стала. И важно обвела взглядом слушателей.

– Я буду плавать на большом корабле под черными парусами и собирать все блестящие сокровища, какие только найду!

– И зачем тебе столько сокровищ? – усмехнулся в бороду воин.

– Не скажу! Надо! Это… секрет!

– А я никому не скажу, – улыбнулся бородатый. Его друг привалился к стене, пытаясь задремать. – Хочешь, дам тебе клятву на сердце?

Незабудка очарованно открыла рот.

– Клятва на сердце? А это очень страшно?

– Очень! Куда уж страшнее!

– Тогда давайте! – подумав, согласилась девочка.

– Клянусь своим сердцем никому и никогда не выдавать секрет, который поведала мне маленькая госпожа! – торжественно изрек воин, приложив руку к груди. – А если расскажу, пусть мое сердце покинет эту грудь навеки!

– У тебя там только пустая утроба, вечно голодная, а не сердце, – хмыкнул его напарник, не открывая глаз. – К тому же ты не веришь в клятвы оххаронцев.

Но Незабудку клятва впечатлила. Она придвинулась ближе к бородатому и прошептала ему на ухо громким шепотом:

– Мне надо очень много сокровищ, чтобы найти своих маму и папу! Если у меня будет много-много блестящих вещей, они вернутся к нам с Леей, и мы будем жить все вместе!

– Отличный секрет, малышка. – Бородатый отвернулся, пряча глаза.

В углу сидел, обхватив голову руками, светлый магистр, и воину показалось, что он издал сдавленный стон.

Элея

Возле замка нас встретили хранительницы. Оливия по-прежнему четко отдавала распоряжения, не обращая внимания на испуганные взгляды девушек, заметивших ее сгоревшие крылья.

– Лея, пройди в целительскую, магистр Райден желает тебя видеть, – приказала она, поджав губы. Не знаю, насколько Оливия была в курсе произошедшего, но на меня она смотрела крайне недовольно, словно это лично я была виновата во всем.

Хотя, может, так и есть. Если бы я не вернулась, если бы умерла, то ничего не произошло бы. У Пятиземелья была бы Искра. Да, не было бы меня. Но разве это такая уж потеря для нашего мира? Кто, кроме Незабудки, стал бы обо мне грустить?

– Мы тебя ждем, – оборвала мои грустные размышления Тисса. Я кивнула ей с благодарностью и встряхнулась, отгоняя грусть. Все-таки порой вот это простое «ждем» способно вернуть человеку желание жить и веру в себя.

Не взглянув больше на хранительницу, я ушла в указанную сторону.

Целительская располагалась в центральном крыле Академии, и я здесь ни разу не была. Занятия отменили, и в ученических царил всеобщий хаос. Никто не понимал, что произошло, но все заметили изменения. Конечно, бурно их обсуждали. В Хандраш привыкли к разного рода магическим явлениям, но сегодня произошло то, чего не бывало никогда. Незыблемая Обитель Искры пала, а на ее месте теперь дрожало призрачное изображение Хрустального Замка. Повсюду появлялись частицы чужого мира, и даже на небе порой виделось другое солнце с зеленоватым и чужеродным оттенком. Наставники пытались навести порядок и успокоить адептов, но и они выглядели растерянными и даже испуганными.

Я спросила у вихрастого паренька, сидящего на окне, как пройти в целительскую.

– …листья на вкус острые, словно перец, и обладают ярко выраженным привкусом лимона. Аромат незнакомый, квалификации не поддается… – пробормотал парень, подняв на меня глаза.

– Эй, – я помахала рукой перед его лицом, – ты меня слышишь? Целительская в какой стороне?

Вихрастый очнулся и сунул мне под нос широкий лист:

– Чем пахнет?

Я понюхала.

– Молоком, – честно призналась.