Отражения нашего дома

Я храбро топаю в кухню, где в маленьком читальном уголке сидит с отсутствующим видом биби. Солнечный свет омывает ее плечи и шею, она нежится под теплыми лучами. Я присаживаюсь перед ней, но на ее суровом, изможденном лице нет ни тени узнавания.

Кладу руку ей на колено. Она смотрит на меня, в глазах вопрос.

Биби-джан глубоко спрятала свои воспоминания о Малике. Ведь прошло очень много лет. Может быть, поначалу она просто не знала, как еще с ними справиться. Только убежать, как это сделала я. Бежать от пугающей правды о том, что страшные события происходят сами по себе, ни с того ни с сего, и у нас не всегда бывает возможность исправить последствия. И я, наверное, никогда не узнаю, рассказывала ли она что-нибудь своим дочерям. Может, и рассказывала, но потом это было вычеркнуто из их памяти. Бывают мгновения, которых не вернуть, как бы мы ни старались.

Но, может быть, по крайней мере для моей семьи, существует способ раз и навсегда вырвать нас из тисков Самнера.

– Биби-джан, нельзя больше убегать, – шепчу я ей. – Потому что в результате мы можем потерять тебя.

Биби-джан продолжает смотреть в пустоту. Я встаю и прижимаю к груди ноутбук.

– Мадар, ты готова? – Стучу к ней в дверь.

Она сидит и завивает волосы. Поднимает глаза на меня и улыбается.

– Почти. Что ты затеяла? – Она приподнимает бровь.

– Просто… Одну вещь, которую надо было сделать давным-давно. – Думаю о Малике. – Я дала обещание, и его надо сдержать. – Надеюсь, еще не поздно.

* * *

Перед нами сумрачно высится Самнер, возле него припарковано десять машин.

– Ты точно хочешь вернуться туда? – спрашивает мадар. Паркуется посреди подъездной дорожки, оставив позади ворота и любопытные взгляды моих родственников. – Не рановато ли, джан?

Биби-джан ерзает на сиденье и выглядывает в окно.

– Доверься мне. – Я оборачиваюсь, беру биби за иссохшую руку, на моем лице улыбка, полная надежды. В окно стучит Айша. – Заводи всех внутрь, хорошо?

– Да, да. – Она показывает мне большой палец, машет целому войску детей халы Назанин и широко взмахивает руками. – Все вну-у-утрь! Да, детишки, идем. Нет, Мадина, я не возьму тебя на ручки.

Держа биби-джан за руку, мы идем по свежевымощенной подъездной дорожке и поднимаемся по лестнице. Колонны у парадного входа блестят и искрятся. Приближаемся к дверям. Биби-джан останавливается прямо перед входом. Ее расплывчатый взгляд ищуще мечется, рука в моей ладони напрягается.

«Не надо», – шепчет тихий голосок.

– Давай вместе. – Я сжимаю ее руку, и мы переступаем порог. Моя рука скользит по дверному косяку, потом по стене. Поворачиваю налево, в парадный вестибюль. – Расскажи нам, что ты чувствуешь, – обращаюсь к бабушке.

Тем временем я чувствую вот что.

В гостиной столпились десять сестер, один брат и столько детей, что и не сосчитать. Мадина и Харун со стайкой малышей бегают по залам, открывая секреты, которые наверняка таит в себе такой огромный дом.

– Итак, ты привела нас всех сюда. – Амина придвигает для биби-джан кресло к камину. – И каков же будет сюрприз?

На меня устремляется множество глаз, и я судорожно вздыхаю. Сейчас или никогда. Обвожу взглядом своих родственников, ищу единственную отсутствующую здесь пару глаз. Когда все стихают, начинаю.

Не с самого начала, а как умею.

Открываю файл, куда вот уже несколько недель записываю все, что удалось выяснить. Все украденные обрывки воспоминаний, которые мне не принадлежат, – в надежде все исправить.

– Во-первых, спасибо, что собрались здесь по первой же моей просьбе. Понимаю, дом этот оказался у нас чисто случайно, и сначала я тоже так считала, когда в июне мадар притащила меня сюда. – Вспоминаю облупившееся дерево, шкафы, полные тараканов, печаль, цепкую, будто шрам. – Но в этом доме нет ничего случайного. Ничуточки. Особенно для биби-джан.

– Нет, биби. – Амина пытается удержать биби-джан на месте, но та отбрасывает ее руку и на неверных ногах обходит пустой зал.

Хала Фарзана что-то шепчет хале Фирозе.

– Как вы знаете, я давно веду записи, пытаясь свести воедино обрывочные сведения о том, какой была наша биби, чтобы все мы могли опереться на них, когда биби уже не сможет ничего рассказать. – В горле встает комок, мешая говорить, и внезапно мадар накрывает ладонью мою руку.

– Продолжай. – Ее глаза блестят. Подводка для век совсем размазалась.

Вспоминаю, какой была мадар, когда я застряла в прошлом. Это придает мне силы двигаться дальше.

– История, которую я в конце концов нашла, была совсем не той, какую я искала, однако она заслуживает того, чтобы ее выслушать.

Вокруг биби-джан вьются тонкие струйки дыма, среди них мелькает девочка, пакующая небольшую сумку. Девочка, нарезающая сушеные фрукты ножом с драгоценными камнями на рукоятке. Юная женщина, пьющая чай вместе со старшей дочерью. Усталая женщина, принимающая решение, которое она никогда не сможет изменить.

– Эта история начинается с маленькой девочки и ею же заканчивается. Это одиннадцатая дочь нашей биби, Малика.

Воскрешаю в памяти все мгновения до единого, каждый предмет, украденный в надежде что-нибудь увидеть. Вспышки узнавания в глазах биби, попытки восстановить то, что я забрала.

– Кто-кто? – потрясенно спрашивает хала Зенат. Мои тетушки и дядя переглядываются, не зная, верить или нет.

– Этого не может быть… – Хала Афсун потирает лоб.

В глубине души ожидаю, что мадар отдернет от меня руку, снова скажет, что я сошла с ума. Но нет, она молчит.

Мечусь между сомнением и надеждой, жду. Мне больше нечего сказать.

В молчании, охватившем зал, тонут все мои надежды.

– Сара, милая. – Хала Моджган встревоженно смотрит на меня, подходит ближе к мадар и ко мне. Рядом с ней – момо Али и хала Фироза. – Понимаю, тебе пришлось очень нелегко, и, поверь, я бы тоже хотела погрузиться в сказки. Иногда так легче, чем…

– Я не сочиняю, – ощетиниваюсь я, но мои боевые доспехи давно исчезли.

Люди тихо переговариваются, бросают на меня обеспокоенные взгляды, тянутся к выходу.

– Давай мы отвезем биби домой. – Хала Фироза хочет взять биби за руку. – И, может быть, поговорим поподробнее, Сара? Возможно, профессионал…

Мою грудь сжимают ледяные тиски, от теней в коридоре, с которых все началось, веет знакомой тоской. И звенит мелодия.

Мадар сдвигает брови:

– Слышите?

Из теней появляется что-то смутное. Шелестит платье с подсолнухами. И два темных глаза. Поколебавшись, она выходит на свет.

Встретившись глазами с Маликой, хала Фироза и биби замирают.