Отражения свободы

В последнее время Саша часто в них углубляется, пусть они и кажутся совсем не яркими. Словно сцены из давно просмотренного фильма, а не что-то случившееся с ней в реальности. Да и многое уже проговорено, рассказано, а потому чуть-чуть менее болезненно. Многое — но не все.

— Прости, — Саша с некоторым трудом переводит взгляд на наставника, на лице которого читается какое-то глубокое, почти нечеловеческое, понимание.

— Все в порядке. Если расскажешь, будет проще справиться.

Саша кивает.

— Понимаю. Правда. Это пройдет. Просто… Азамат. Он… Каким бы он не был — он ведь, выходит, потерял всех. Отец под следствием, мать с сестрой умерли. И Аня, ее мать так и не нашли, и едва ли она вернется. Я знаю, они не дети, но… У них нет никого больше теперь.

На самом деле совершеннолетие, что должно отличать ребенка от взрослого не делает тебя ни сильнее, ни мудрее. И вообще прожитые годы. Саша никак не могла помочь людям которых знала и которых теперь постигло несчастье. Да и говоря прямо — из-за ее действий все это и случилось.

— Саша. Все, кто погиб в общине, сами выбрали свой путь. Сами принесли клятву и сами решали, что с ней делать и как поступить. В конечном счете, у них были знакомые в городе, были возможности связаться с Орденом и попросить помощи. Даже не рассказывать про бомбу, не нарушать клятву, а хотя бы попросить убежище и шанс начать жизнь заново где-нибудь в другом месте. Да, им бы пришлось отвечать за уже сотворенное, но, по крайней мере, после этого можно было бы начать жизнь с чистого листа. А так каждый из них сделал свой выбор. Смерть не бывает героической или бессмысленной, но она ждет всех нас. А что касается Хачатряна-младшего и твоей подруги, то у нас есть протоколы на эти случаи. Теперь ни у кого из них нет наставника, осуждение Армена не даст ему больше обучать сына, и в этом случае будет назначен индивидуальный куратор. Оба переедут с юга куда-нибудь в центральную Россию или и вовсе в Сибирь, за счет Ордена, понятно. По крайней мере, на первое время. Они изменятся, но оправятся. Как и все мы, встречаясь с испытаниями.

— Тамара и Анатолий верили, что жертвуют собой во имя спасения людей. А, получается, речь шла просто о мести… Хотя человек в маске, то есть Хачатрян-старший, и Олег поссорились у самого менгира, вроде как план поменялся.

— Да. И это самое интересное. Судя по всему, Хачатрян с самого начала собирался поступить вовсе не так, как рассказывал Олегу и Андрею. Он имел при себе артефакт, который помог бы сбежать мгновенно, и собирался на деле принудить тебя снять все щиты и таким образом убить не только нашу группу захвата, но и вообще всех вокруг, и Затронутых, и людей общины, и тебя с Олегом, и нашего пилота, и многих невиновных в близлежащих поселках. И сам по себе такой взрыв мы никак бы не скрыли. И это привело бы к огромным проблемам и большому горю.

— Но войны бы не случилось.

— Все равно многое бы изменилось. И для людей, и для нас. И, очевидно, кому-то такие изменения выгодны. Но это расследование — дело будущего, Саш. А пока имеем, что имеем. Ты спутала Армену все карты, и теперь он точно больше ничего не сможет предпринять, кто бы и что ему не приказал.

— Я спутала?

— Ты, — Серафим кивает, — нужное время было важно для его плана, и именно в него Армен не попал. Сначала ты сбежала от Олега…

— Мне помогли.

— Знаю, Валентину уже отметили за это, и, думаю, она если и получит наказание за прошлые и нынешние проступки, то максимально мягкое. И тем не менее — ты пришла к менгиру раньше, чем рассчитывал Армен. Освободила от клятвы ребят общины, и они прекратили бой с нами, да и без Андрея и его сюрпризов мы легко дошли до бомбы раньше, чем нужно было. Из-за этого Армен решил просто сломать твою защиту на силе вместо убеждения, обольщения или косвенного подчинения. А такой путь — это чертовски энергозатратно, прямолинейно, и всегда вызывает реакцию естественных щитов. У тебя даже с малым количеством сил получилось сопротивляться. Да еще и Анна, и Олег, не желавшие, несмотря ни на что, лишних жертв, пытались Армену помешать, как умели.

— Кинжал?

— И не только, — кивает Серафим. — Ты просто не все видела и не все могла ощутить. В итоге все это позволило тебе сопротивляться и просто не сделать то, что Армен хотел. Наша группа приближалась, вырвавшись из расставленной ловушки, так что пришлось Хачатряну бить на поражение, убирая свидетелей, да драпать, сверкая пятками. И тут ты ему опять помешала, подставившись под заклинание. Твои, и мои, скрывать не буду, щиты еще не все разлетелись, и ты могла эффективно сопротивляться той гадости, оттянув ее на себя и сохранив жизнь Анне и Олегу.

— Но Хачатрян говорил, что для всего этого плана нужна была я. Иначе ничего бы не вышло.

Серафим отмахивается.

— Не забивай себе голову. Армен пошел простым путем, только и всего. Предполагаю, что отдававший ему указ неплохо читает вероятности. Он не раз он шел по грани. И мы могли отправить с самого начала в общину того, на кого менгир бы не откликнулся, и твоя подруга могла не позвать тебя на ритуал, и Охота или побег по Отражению могли бы плохо закончиться. Возможно, другие варианты предполагали привлечение нас после твоей смерти или после того, как ты бы осталась в общине, принеся клятву, пойди все по-другому. Этого мы не узнаем. Видимо, в итоге Хачатрян решил одним махом убить двух зайцев. Или больше, нас-то пятеро было. Армен надеялся выйти сухим из воды, подставив тебя и не оставив ни одного свидетеля взрыва. Едва ли он сам это придумал, как минимум часть плана ему точно подсказали сверху. Но, опять же, пусть у Совета об этом голова болит. А ты спасла кучу народу, выкрутилась из непростых обстоятельств, в которые тебя втянули против твоей воли, и теперь можешь вспоминать об этой операции под грифом «секретно» сидя вечерами с котом и книгой дома. Или с пивом. Или вовсе выкинуть из головы навсегда, оставив прошлое в прошлом. И в любом случае — стоит двигаться дальше. Понятно, что никакой практики сдавать не нужно, что пропустила по программе — скажешь, прикинем что и как. У тебя, как я уже говорил, большой потенциал, и история с менгиром тому подтверждение.

— Я его теперь не чувствую, — чуть пожимает плечами Саша.

— Пока суд да дело его закрыли, разумеется. Да и после всей той феерии менгир сам по себя впал в спячку, думаю не меньше, чем на год или два. Накопленные камнем силы Андрей жег вольно, а они не безграничны. Так что потом разберешься. Всему свое время, Саш. Сейчас время расследования для нас наконец закончилось, самолет нескоро, потому у нас три варианта, — Серафим ставит пиво на стол. — Первый — мы расходимся каждый по своим делам. Честно говоря, мне это не слишком нравится, потому что бывшие коллеги и так ошиваются поблизости со своими заботами и просьбами в надежде, что я помогу им за это время, но пока отвлекать не решаются. Второй вариант — мы идем в ближайший бар с рок-тематикой и зависаем там, я пару мест уже нагуглил. И третий — я так понимаю, ты раньше в Москве не была?

Саша кивает с некоторой настороженностью.

— Я тут немало всего видел. Могу показать библиотеку Ивана Грозного. Точнее то, что от нее осталось.

— Серьезно? — Саша говорит быстрее, чем понимает, что и кому.

— Абсолютно, — кивает Серафим. — История ее нахождения — одна из немногих древних тайн, которые я могу раскрывать без всяких санкции. К тому же она просто очень поучительна сама по себе.

— Настоящая библиотека Ивана Грозного… — понимание того, что она может увидеть, всецело завладело Сашиным разумом.

Столь легенд, слухов, столько всего интересного… Ребенком она зачитывалась самыми разными теориями о библиотеке и о ее местонахождении. История всегда была Сашиным любимым предметом, а тайны прошлого увлекали ее даже в университете, пусть и сама специальность никак с ними связана не была.

— Ладно, я понял, — улыбается Серафим. — Идем тогда. Я люблю эту историю с библиотекой, пусть и стоило она мне немалых нервов и немного крови, хотя и получилось все скорее комично, чем трагично.

— Если вы… Ты хочешь, мы можем сходить в бар.