Отряд-2

– Ты, Валера, в следующий раз на ощупь проверяй, – с серьезной миной посоветовал Майер. – Правда, можно по морде получить, но можно и… не получить.

– А можно и не по морде, – продолжил ряд Шнайдер. – Николай же пусть нас сразу предупредит: то место, куда мы направляемся… оно как, с сюрпризами или без? А, Николай?

– Место веселое, – заверил их Николай. – Думаю, что вам должно понравиться. Явных гомосексуалистов и лесбиянок там нет, а из сюрпризов… даже и не знаю. Разве что драка случится или кто-нибудь на пол наблюет. Опять же стриптиз там живой, не андроидный. В общем, сами увидите. Да мы уже почти и пришли. Вон та большая реклама, «Парадиз» называется. На другой стороне.

Они перешли на другую сторону по ярко освещенному подземному переходу, и Велга подумал, что весь этот вечерний, шумный, манящий огнями, звуками и запахами, незнакомый и странный Город совершенно нормально воспринимается разве что Дитцем и Майером, выросшим в Дрездене и Гамбурге (ну, пожалуй, еще ростовчанином Валеркой Стихарем, в силу изначально хулиганского характера Ростова-папы), а для всех остальных, включая его, москвича Александра Велгу, этот выход – сплошное путешествие в запретную неизвестность.

Зал был стилизован под средневековье. Мощные дубовые балки под низким потолком; факела, торчащие из неровных, сложенных из грубо отесанных камней, стен; дощатые столы, лавки, стулья с высокими прямыми спинками. Дерево, камень, ткань и стекло. Пожалуй, только электрический свет напоминал о том, что они по-прежнему в этом странном чужом будущем чужой Земли.

Не без труда сдвинув два стола у стены (оказалось, что те, действительно, сделаны из дерева), неподалеку от изображающего эстраду помоста, они расселись поближе друг к другу, испытывая естественную неловкость людей, давно (или даже никогда!) не бывавших в подобных заведениях. Даже не теряющийся в любой ситуации Стихарь, выглядел излишне возбужденным, и становилось понятно, что таким образом Валера просто старается скрыть свое смущение.

Народу в зале оказалось не очень много, многие столы и места пустовали. Пуста была также и эстрада, хотя из невидимых динамиков звучала какая-то незнакомая музыка со странным рваным ритмом.

Для разгона заказали пиво с креветками.

– А раков нет? – поинтересовался у официанта-андроида Валерка Сихарь.

– Не держим, – вежливо ответила обслуга. – Но, если пожелаете, можно сделать специальный заказ. Через два часа доставят.

– Ты с ума сошел, – пихнул ростовчанина в бок Вешняк. – Специальный заказ…. Это ж сумасшедшие деньги, а мы в гостях!

– Не переживай, Рязань, – подмигнул в ответ Валерка, явно начавший обретать привычное нахальство, – имею право поинтересоваться. Кстати, о деньгах. Коля, братское сердце, сколько в этом шалмане стоит кружка пива?

– Полтора доллара.

– А бутылка водки?

– Около десяти. Деньги у меня есть, Валера.

– То есть, ты хочешь сказать, что угощаешь?

– Угощаю, – чуть подумав, кивнул шофер.

– Я тебя за язык не тянул! – радостно воскликнул Стихарь.

– Все равно дорого, – пробормотал Вешняк. – Эх, не догадался, дурак, надо было с собой захватить.

– Ну-ну, – подмигнул ему Майер и торжественно поставил на стол чуть початую бутылку водки, которую, как показалось присутствующим, извлек прямо из воздуха.

– Ловко! – засмеялся Дитц. – Учись, Саша, у моих разведчиков, с которыми не пропадешь!

– Как же это вы… – обвел «своих» укоризненным взглядом Велга.

– А что мы, – ухмыльнулся Стихарь, доставая откуда-то из-под стола две бутылки виски. – Чай не хуже некоторых!

– О! – хлопнул ладонью о ладонь Велга. – Молодец, Ростов! Знай наших! Ну, Хельмут, кому у кого учиться и с кем не пропадешь?

Дитц открыл было рот, чтобы ответить, но тут принесли пиво с креветками, и честной компании временно стало не до разговоров.

Пиво. Кто хоть раз в жизни не пробовал этот древний напиток? Его изысканную горечь и тягучий хмель? Его сметанную густую пену и радостную прозрачность? Не всем оно понравилось, не все его помнят, не всякому оно по плечу. Но уж те, кто распробовал его вкус, кого уносили в туманные дали хмельные мечты, кто сиживал часами за дружеским столом, распахивая душу навстречу такой же распахнутой душе, кого утешало оно в минуты острой сердечной тоски и страшного одиночества и спасало от смертельной встречи с самим собой, тот никогда не разлюбит пиво и не скажет о нем резкого дурного слова. Конечно, у пива, как у любого старого друга, которого знаешь наизусть, есть свои серьезные недостатки. Но ведь и мы не ангелы! Ох, не ангелы…. А посему, давайте пить свежее, вкусное, холодное пиво!

С рыбой соленой, копченой, вяленой и сушеной.

С раками (укропчику положить не забудьте!), крабами, креветками и мидиями.

С черным хлебом, луком и салом.

С твердокопченой колбасой.

С соленым сыром и сухариками.

С орешками.

С…. Да, господи, с чем только не пьют пиво, не говоря уже о том, что оно и так, без всякой закуски, идет за милую душу!

А в жаркий ленивый день?

А после бани?

Работы?

Драки?

Боя?

Любви?

Долгого путешествия по местам, где не только пиво – обыкновенную питьевую воду добыть проблема?

С похмелья, наконец?

Э, да что там говорить…. Кто пробовал, тот знает, а кто не знает, тому всего не расскажешь!

Пиво отряду принесли в толстостенных стеклянных кружках – по две на брата для начала. И было к нему три фаянсовых, величиной с хорошие сомбреро, блюда только что сваренных креветок. Креветки светились розовым, текли соком и мерялись длинными усами, а запах от них шел такой, что если у кого и водились в голове тоскливые мысли, а в душе невеселые чувства, то они тут же умерли или спрятались так далеко, что найти их не сумел бы ни один самый закоренелый человеконенавистник и даже меланхолик.

Очень быстро выяснилось, что из всех присутствующих только Вешняк, Малышев и Анна никогда не ели креветки, поэтому все остальные тут же с энтузиазмом принялись обучать их этому вкусному делу. Впрочем, обучали в основном Дитц, Майер, Шнайдер и Николай Боровиков, поскольку Велга до этого пробовал сие довольно экзотическое для граждан Советского Союза блюдо лишь однажды, а Стихарь, хоть и уверял всех, что ел креветки сто раз, но от глаз разведчиков невозможно было скрыть некоторую его неуверенность в обращении с этими вареными дарами моря.

Потом заказали еще пива, потом Валерка сбегал к бару за стаканчиками… в общем, когда через некоторое время Велга решил оглядеться, то выяснилось, что зал полон людей, табачного дыма и веселья.

Приключения начались в самый разгар стриптиза.

На ярко и разноцветно освещенном помосте под какую-то нехитрую музыку сладострастно, но неумело разоблачалась грудастая шатенка с красивыми, хоть и несколько толстоватыми ногами и добродушным лицом в крупных веснушках, когда Велгу толкнули под столом ногой. Надо заметить, что стриптиз произвел на русско-советскую часть отряда сильное впечатление (за исключением, пожалуй, Малышева, который был поглощен беседой с Аней и лишь изредка бросал рассеянный взгляд на сцену). Остальные же…. Валерка шел красными пятнами, Вешняк вообще каменно застыл, приоткрыв рот и не сводя расширенных глаз с помоста, а Велга явственно ощущал, что его организму совершенно необходимо прямо сейчас оторваться от пива с водкой и близко познакомиться с каким-нибудь организмом противоположного пола. Его ощущения, однако, были грубо прерваны толчком чужой ноги, и Александр очнулся и повернул голову. Это был Хельмут, который своими голубыми прозрачными и совершенно трезвыми глазами показывал ему куда-то по направлению к выходу. Или ко входу. Лейтенант послушно посмотрел и тут же забыл о своем вожделении.