Отряд

И вот на день рождения Марии должны были прийти Давыдов и Долина Мария Ивановна ещё одна прима Мариинского театра, чьё контральто завораживало зрителей. Также с ними должны были прийти несколько музыкантов с инструментами. Давыдов и Долина пошли на это после того, как узнали, что я являюсь автором нескольких романсов и песен, которые так полюбились многим. А здесь я пообещал кое-что новенькое: «Снежный вальс», «Журавли» и «Выйду в поле с конём». Плюс к этому они составили партитуру на все «мои» песни, так сказать от первоисточника.

Пришлось на несколько дней брать «отгулы» у Николая. Тот, узнав для чего это мне нужно, горячо одобрил моё решение по поводу Беневской.

И вот после того, как ко мне подошла гувернантка дома Иващенко, и я встретил мой сюрприз, в зал вошла большая группа людей.

По помещению сразу же зашелестело: «Боже мой, это же Давыдов и Долина…», «Не может быть…», «Господи…».

– Уважаемые дамы и господа, – раздался лирико-сочный тенор Давыдова. – Как, говорится, не званый гость хуже татарина, но мы пришли сюда, чтобы помочь господину Аленина-Зейскому поздравить именинницу. Надеюсь, все гости собрались?! Нам нужно пара минут, чтобы приготовиться. Где здесь зал с роялем?

Ошеломлённый хозяин дома, вышедший к гостям, смог лишь махнуть рукой, показывая куда идти. Глаза Машеньки смотрели на меня с удивлением и восхищением.

Давыдов энд компани двинулся за гувернанткой, показывающей дорогу, я же подошёл к генералу.

– Порфирий Алексеевич, извините, что не предупредил, – начал было я, но Иващенко перебил меня.

– Ах, молодец! Как говорил Александр Васильевич Суворов: «Удивить – значит победить». Такого дня рождения, как у моей внучатой племянницы, точно ни у кого в столице больше не будет. Иди уж, Тимофей Васильевич, – генерал задорно подмигнул мне и толкнул в плечо.

– Итак, дамы и господа, сейчас прозвучит песня, посвященная имениннице, – профессионально произнёс Давыдов. – Называется она «Снежный вальс». Автор слов и музыки господин Аленин-Зейский. Начинает автор, а мы потом продолжим.

Я подошёл к роялю, сдерживая мандраж. В такой обстановке мне петь ещё не приходилось. Пару занятий со мной Давыдов провёл, но это…

Зазвучала музыка небольшого оркестра, и я начал:

Всю ночь мели снега, качали берега. Качали небеса скрипучих лестниц голоса. А город в снах кружил и грезилось ему, Что ты рукой с перил сметаешь снег в Неву.

Припев поддержал Давыдов, а я двинулся к Марии, приглашая её на танец.

И снежный вальс летел по сводам улиц, И Петербург глядел, в глаза твои; Казалось вьюги белые вернулись, Неся на крыльях музыку любви.

Мы танцевали, а я, глядя в глаза девушки, в которых сиял восторг, продолжал тихо петь, вторя мощному голосу Давыдову, к которому присоединилось контральто Долиной.

Качались фонари под музыку любви, Как замок на песке качался мир на волоске. И я тонул в глазах, как в Невской глубине - И не было назад, пути тебе и мне.

Песня и музыка закончились. Я, отпустив Машеньку, достал коробку, в котором лежало золотое кольцо с бриллиантом, открыл её и встал перед ней на одно колено:

– Мария Аркадьевна, будьте моей женой… Вы согласны?!

– Конечно, да! – по щекам девушки потекли слёзы.

«Вот и ещё один этап в моей жизни в этом мире завершился», – подумал я, вставая с колена.