Отшельник
Шрифт:
Экзамен на профпригодность продолжался:
– Значит, современные политики тоже Россию разваливают?
– А то? Козлы они все.
– Нет, а все-таки?
– наседал гость, - ну, кто из них чего развалил?
– Не, мужик, ну, надо имена назвать…
– Точно…
– Ну вот, например, Зюганов.
– Он же коммунист! Коммунистов этих всех перерезать надо…
– Точно. Они с черными заодно, с неграми всякими. Они эти… как их… блин… ну, типа, транссексуалы…
– Интернационалисты…
Тусовка радостно оживилась. Кто-то громко захрюкал, а Адольфыч хлопнул высказавшегося по спине:
–
Улыбаясь, Знахарь назвал очередного:
– А вот Гайдар?
– Жопа жирная!
– Морду отожрал - того и гляди треснет!
– Да он же еврей!
– Погодите, Гайдар-то почему еврей?
– удивился Знахарь.
– А кто же?
– Он же внук писателя Гайдара, а тот был русский.
– Не знаю я такого писателя.
– А я знаю. Комиссаром был в Гражданскую войну. Крутой такой был. Беспредельщик красноперый. Русским людям на спинах звезды вырезал, язык вырывал, глаза выдавливал, под ногти иглы загонял… Типа, садист такой. Нам Крыса рассказывала…
– Кто рассказывал?
– Знахарю и вправду стало интересно.
– Ну, химичка в школе.
– Ладно, с Гайдаром теперь действительно все ясно, - согласился Знахарь, - а Чубайс?
Дружное ржание:
– О, рыжий! Этот, как его, ваучер!
Экзаменатор заподозрил неладное:
– А что такое «ваучер»?
– Как че? Тампэкс, че ж еще!
– С крылышками!
– Сам ты с крылышками! Это бумажка такая была, с портретом Ельцина!
– Кончай грузить! Где ты видел хоть одну бумажку с портретом Ельцина! Скажи еще «Клинтона»!
– Доллар!
– Бритые бурно веселились.
– Ладно, пошли дальше. Явлинский…
– А, это который соком поливался!
– Нет. Соком, в телестудии, обливались Жириновский и Немцов.
– Во, Жирик - это чума! Во у мужика крыша едет!
– У нас Тушпан его изображает один в один. Тушпан, покажи!
– «Всех, всех расстреляю! Однозначно!» - от гогота посыпались на пол те, кто все еще сидел на спинках кресел.
– Ну, а Баркашов?
– Баркашов - это чума. Он каратист. Его все боятся.
– В него стреляли… Крутой…
– Ага. В тюрягу сажали…
– Он ващще за русский народ…
– А вы бы вступили к нему в «Российское Национальное Единство»?
– Неа. Я что - больной? Строем ходить надо. Фигню всякую учить, как в школе…
– Ты че? Они там из оружия учатся стрелять…
– Да че ты гонишь? Из какого оружия? Дадут тебе тыщу листовок - и ходи раздавай. Пока не раздашь - не вернешься. Вот и все оружие…
– А я бы вступил… Если «шмайсер» дадут. Прикинь: стусовались эти коммуняки с жидами на митинг - ну, там анпилы всякие, терпилы… А я их, жидов, из «шмайсера», из «шмайсера»…
Вот тут Знахарь снова посерьезнел:
– «Шмайсер», говоришь? А что? Можно и дать, пожалуй… Кто у вас за главного? Ты?
– Он кивнул на Адольфыча.
Тот гордо выпятил брюхо:
– Ага. Еще и вон… Платон. И Спайдер…
– Ну, пошлите тогда, покалякаем.
Часа через два, когда «фюреры» отправились рассказывать возбужденным скинам про жидовскую зону, где готовятся зомби для полного искоренения русского народа, Знахарь возвращался к причалу, посвистывая. Войско у него теперь было. Пушечное мясо.
Оставалось только
научить его стрелять.Глава пятая
ХОЧЕШЬ МИРА - ГОТОВЬСЯ К ВОЙНЕ
Вечер выдался тихим.
Знахарь, развалясь в кресле, потягивал «Грольш». Тимур ушел в сарайчик навестить следопытов. Наведывался он туда теперь часто, и порой Знахарю казалось, что Тимур сам увлекся премудростями православного вуду.
На диване лежал Семен и читал привезенную Знахарем по его заказу из томского «Букиниста» раритетную книгу «Оборона крепостей» 1928 года издания. Он почесывал подбородок, периодически хмыкал, а некоторые места зачитывал вслух:
– Или, вот еще, к примеру: «Газы, пущенные немцами 6 августа, имели темно-зеленую окраску - это был хлор с примесью брома. Газовая волна, имевшая при выпуске около 3 км по фронту, стала быстро распространяться в стороны и, пройдя 10 км, имела уже около 8 км ширины; высота газовой волны над плацдармом была около 10-15 м. Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть, большие потери несла во время стрельбы крепостная артиллерия; не участвующие в бою люди спаслись в казармах, убежищах, жилых домах, плотно заперев двери и окна, обильно обливая их водой. В 12 км от места выпуска газа, в деревнях Овечки, Жодзи, Малая Крамковка, было тяжело отравлено 18 человек; известны случаи отравления животных - лошадей и коров. На станции Моньки, находящейся в 18 км от места выпуска газов, случаев отравления не наблюдалось»…
– Что это, Бэримор?
– недоуменно пошевелил бровями Знахарь.
– Овсянка, сээээр, - Барков, не вставая с дивана, изобразил, будто лакейски изогнулся, протягивая книгу Знахарю на вытянутых руках.
– Штурм крепости Осовец в Первую мировую. Отражение газового штурма 6 августа 1915 года является блестящей страницей в истории русской армии…
– А нам с того что?
– А то, - Семен назидательно поднял палец, - что интеллигентным людям не грех прислушиваться к урокам истории. Крепость Осовец, я тебе скажу, не чета была задрипанной зоне в тайге. И та выстояла после газовой атаки совершенно случайно. Немцы просто не решились на еще один рывок, хотя соверши они его - вошли бы в крепость, словно по Невскому проспекту. Нам на зону напустить бы такого же туману!…
– Мечтать не вредно, хотя…
– Вот-вот. Надо бы выяснить, а нет ли в округе складов с химическим оружием. Или бактериологическим… Нам бы сейчас ту чуму, которую мы сами пожгли.
– Ну уж нет. Тебе волю дай - эпидемию на всю страну напустишь. Нам бы сонный газ подошел. что-нибудь на основе фентанила. Или фенциклидин какой. Но сомнительно, чтобы у военных такое было. Им ведь противника умертвлять нужно, а не усыплять…
– «Борис, ты не прав», - голосом Лигачева объявил Семен.
– У военных-то как раз теперь такое и есть. Конвенцией об уничтожении химического оружия не запрещается использование веществ, временно выводящих из строя людские резервы противника - инкапаситантов. Нам бы генератор аэрозольный с радиусом действия в полсотни квадратных километров: ставишь с наветренной стороны у зоны - и жди, пока все спать полягут…