Отшельник

Арцибашев тогда основательно занялся боевой подготовкой Знахаря, понимая, что на зоне для выполнения задания ему необходимо выстоять и выжить.

Для начала генерал привел к нему невзрачного мужика. Возрастом за сороковник, длинного, тощего, кособокого какого-то. Лицо лошадиное, остатки пегих волос стянуты в хвостик. Мятый клетчатый пиджак, коротковатые брюки. Тупоносые ботинки забыли, когда видели щетку. Ему бы еще серьгу да очки-велосипед - и выйдет типичный шестидесятник, бывший хиппарь, ошалевший от перемен и просиживающий штаны в бюджетном НИИ.

Он скучным голосом предложил Знахарю ударить себя.

Ну, ладно, подумал тогда Знахарь, серьезно занимавшийся восточными единоборствами, кто не спрятался, я не виноват. Ударил. И не попал. Промахнуться не мог, но не попал. Хотя до самого последнего момента мужик, которого Арцибашев назвал Инструктором, оставался на месте и не предпринимал попыток защититься. Знахарь тогда разозлился, провел серию абсолютно безуспешных атак, а Инструктор скучным голосом отмечал недостатки его техники и без труда уходил от ударов…

Наука пошла впрок. После трех месяцев занятий с Инструктором бывший реаниматолог, умевший спасать умирающих людей, научился профессионально убивать их одним касанием пальца. И даже теперь, немного растренированный и слегка обрюзгший от чрезмерного увлечения любимым «Грольшем», Знахарь оставался очень опасным бойцом. Чего никак нельзя было сказать об Адольфыче или Платоне, к сожалению.

Нынче же судьбе предстояло испытать, каков из Знахаря военный стратег.

Он поднял глаза к небу и, хоть и был убежденным атеистом, на всякий случай перекрестился. Потом, словно Ленин с броневика, вытянул руку, указуя в самую гущу леса, и зычно скомандовал: «В путь!».

* * *

К вечеру первого дня пути нас снова нагнал дождь. И больше не отставал от нашего каравана до самой зоны. Компактные складные армейские палатки новейшей конструкции, доставленные со всем прочим людьми Митрохина, слава богу, не промокали, и обе ночевки мы провели спокойно, а главное, сухо. Но второй день пути сквозь сплошную водяную завесу дался моему войску нелегко. Только возможность спасти Россию от очередного еврейскокоммунистического заговора не позволяла скинам послать все на хер и разбежаться по тайге. Ну, и обещанные мной премиальные - после успешного завершения операции.

На третий день, спустя два часа после побудки, Афанасий вывел нас к зоне - в аккурат в том же месте, где и в первый раз. Не успел я всмотреться в пространство, окруженное тремя рядами колючки, пытаясь узнать, произошли ли здесь какие-нибудь перемены, как из-под земли возник Макар.

– Все нормально?

Макар кивнул.

– Семен ушел?

Макар кивнул.

– Давно?

Разговорчивый абориген поднял два пальца.

– Два часа назад?

Макар наклонил голову и сомкнул веки.

Меня такая манера ведения диалога начала доставать:

– Номер барака, в котором он обещал нас ждать?

Макар с сожалением покосился на руки, понимая, что пальцев не хватит:

– Четырнадцать.

Это было второе слово, которое я слышал от него за все время нашего знакомства.

Все шло по плану. Капитан ушел в зону в купленной форме офицера внутренних войск, насвистывая фривольный мотивчик и поигрывая небольшим командировочным чемоданом в руке. Здоровый он все же был мужик. Я тот чемодан дома поднимал - перекашивало набок, будто тот кирпичами набит. Впрочем, он и был набит кирпичами - брикетами мягкого, как пластилин, ультратолуола со вставленным в каждый из них взрывателем.

Этот нехитрый маскарад, именно благодаря топорности и прямолинейности, мог ввести в заблуждение привыкшую к абсолютной безопасности наружную дежурную службу зоны. Поскольку до сих пор не гудели сирены, караул не поднимался в ружье, и все было пусто и сонно, я надеялся, что Семен внедрился успешно. Впрочем, я не исключал того, что нас просто могли заманивать в ловушку.

– Пошел теперь я, однако, - обратился ко мне Афанасий. На нем была серая роба - та самая, в которой мы нашли Семена. Хорошо смотрелся. Прирожденный зек. Если Семен прошел удачно, то и Афанасий войдет без помех. А там…

Пора было приступать к делу.

Приближался полдень - но нам с этой зоной следовало разобраться до наступления темноты. И, отправив Афанасия к проходной, мы с Тимуром и Макаром начали разворачивать химическую батарею…

* * *

Дождь прекратился. Тучи, словно нехотя, меняли свой цвет с фиолетово-черного на бело-голубой. Кое-где через плотное пока еще покрывало облаков уже просвечивала яркая синева чистого неба. Становилось душно: от громадной лужи, разлившейся по всему плацу, к небу потянулся водяной пар, иллюстрируя тот самый круговорот воды в природе, изображенный в старом учебнике природоведения за 4-й класс. Потом этот пар соберется в грозовую тучу и прольется на землю вновь, но уже над какой-нибудь другой зоной, которые в здешних краях встречались едва ли не чаще, чем грибы.

В полном соответствии с предварительной договоренностью, Семен, одетый уже в серую барачную робу, с респиратором на физиономии, содрал с ближайшей кровати постельное белье, завернул в нее чемодан с взрывчаткой, схватил узел под мышку, выскользнул из барака и направился в сторону кочегарки.

Но не успел он пройти и десяти шагов, как из-за соседнего барака на него вырулил бодрый вертухай, хотя, по идее, он как раз должен был в это время валяться в том месте, где прежде стоял, и видеть свой последний эротический сон.

Семен резко развернулся и прибавил шаг, но вертухай оказался бдительным и любознательным. Он сообразил, что видит перед собой новенького.

– А ну, курсант, тормозни-ка…

Вертухай ухватил новенького за плечо… Неожиданно для стража порядка тот сам продолжил поворачиваться в заданном направлении, но только одним корпусом. Вертухай тронул правое плечо, и Семен разворачивался вправо. Одновременно он с максимальным ускорением разогнал правую руку, сжатую в кулак, и наотмашь дал вертухаю в зубы.