Отшельник

Когда мы поднимаемся на борт самолета, Евинка тянет меня к креслу и занимает место рядом со мной, на что Доминик бросает на нее игривый взгляд.

Мы пристегиваем ремни, и я говорю: — Просто подписывайте помедленнее. Я все еще учусь. —

Она кивает: — На каком вы сроке? —

Нуждаясь в практике, я отвечаю: — Думаю, около трех месяцев. Я встречаюсь с врачом в Чили, и тогда мы будем знать наверняка. —

Мягкая улыбка растягивает ее рот. — Я так рада за вас с Домиником. —

— Спасибо. —

Боже, она рада за меня больше, чем Киара, когда я ей рассказал.

При мысли о сестре у меня сжимается сердце, но уже не так больно. Я смирилась с тем, что она выбрала для себя другую жизнь, в которой нет меня.

Евинка бросает взгляд на Доминика, который смотрит в окно, а затем возвращает свое внимание ко мне. — Я знаю, что он нелегкий человек и быстро заводится, но спасибо, что сделали его счастливым. —

Я качаю головой. — Он единственный, кто делает меня счастливой. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой любимой и защищенной. —

Она снова улыбается. — Я рада это слышать. —

Самолет взлетает, и после того, как мы оказываемся в воздухе, она пишет: — Доминик сказал мне, что ты переезжаешь в Чили. Как ты к этому относишься? —

— Я понимаю, почему мы должны переехать, но я буду скучать по горам. — Мои глаза переходят на ее глаза, прежде чем я снова смотрю на свои руки. — Вы останетесь в Словакии или тоже переедете? —

Она испускает тихий смех. — Я по всему миру. Там, где нужно Доминику. —

— Мне нравится, что вы есть друг у друга, — подписываю я. — Он рассказал мне о том, как вы жили в приюте. —

Евинка смотрит на него с любовью в глазах. — Он всегда был весь в синяках, когда дрался за то, чтобы принести мне еду или не подпустить ко мне какого-нибудь ублюдка. Без Доминика я бы здесь не сидела. —

Иисус. Мое сердце.

Не в силах остановиться, я обнимаю Эвинку и шепчу: — Мне так жаль, что с тобой все так случилось. —

Когда я отпускаю ее, она пожимает плечами. — Та жизнь сделала нас теми, кто мы есть сейчас. —

С нежной улыбкой на лице я подписываю: — Два человека, которых я очень люблю. —

Ее рот кривится в улыбке. — Два человека, которые убьют любого, кто угрожает тебе. —

Теперь я чувствую себя намного ближе к Эвинке, когда могу общаться с ней на более глубоком уровне.

— Я пойду посижу с Домиником, — говорю я, прежде чем расстегнуть ремень безопасности.

Она кивает, доставая свой мобильный телефон, пока я встаю.

Когда я перехожу через салон к Доминику, самолет внезапно вздрагивает, попадая в яму турбулентности.

— О Боже! — Я теряю равновесие и шатаюсь в сторону, затем самолет трясет еще сильнее, и на секунду мои ноги отрываются от пола.

Меня прижимают к твердой груди Доминика, и через мгновение я оказываюсь на сиденье, а меня пристегивают ремнями.

— Мое чертово сердце! — Доминик огрызается, его лицо бледно от испуга. Он подносит руки к моим щекам, его глаза бегают по мне. — Ты в порядке? Ты не пострадала? —

Я сижу ошеломленная, прежде чем мне удается кивнуть. — Я в порядке. —

Он опускается рядом со мной, и только тогда я вижу, что Евинка вернулась на свое место.

— Господи, — бормочет он, глубоко вдыхая воздух, а затем рявкает: — Никогда не покидайте свое место во время полета. —

— А что, если мне захочется в туалет? —

— Тогда я отведу тебя в туалет. — Он берет меня за руку и, опираясь на подлокотники, кладет другую руку мне на шею. Его глаза снова пробегают по моему лицу. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? —

— Да. — Я ободряюще улыбнулась ему.

Он опускает руку к моему животу и упирается лбом в мой лоб.

— Я в порядке, мой отшельник, — пробормотал я с любовью в голосе. — Расслабься. —

— Не думаю, что смогу расслабиться, пока ты не родишь, — пробормотал он.

Я хихикаю и наклоняюсь ближе к нему. — Значит ли это, что ты будешь меня опекать? —

— Определенно. —

ДОМИНИК

Когда мы приближаемся к острову, мне открывается вид на строящийся туннель.

— Им придется работать быстрее. Я хочу, чтобы остров был готов к родам Грейс, — говорю я Эвинке.

— Я уже сказала им, чтобы они наняли больше команд, чтобы они могли работать двадцать четыре часа семь минут, — говорит она.

— Хорошо, — бормочу я, переводя взгляд на берег, где Сантьяго снова установил шатер со столом, уставленным едой и напитками.

Этот человек — полная моя противоположность, но почему-то он начинает мне нравиться. Мне нравится, что он делает все, что хочет.

Заметив нас, он встает с кресла и машет рукой. — Ахой, приятель, — кричит он.

Я качаю головой, а Грейс хихикает.

Мы подплываем к берегу, и Сантьяго подходит ближе. Когда он протягивает руку Грейс, я выпрыгиваю из лодки и отшлепываю ее.

— Не трогай мою жену, — бормочу я, беря Грейс за бедра и приподнимая ее.

— Привет, Сантьяго, — говорит она, широко улыбаясь.

Этот ублюдок бросает на меня взгляд, в его глазах мелькает озорство, а затем он говорит Грейс: — Если тебе надоест его ворчливая задница, я свободен. —

— Нет, если я тебя не убью, — угрожаю я, стараясь не улыбаться.

К сожалению, Сантьяго замечает улыбку, и в следующую секунду его рука обхватывает меня за плечи. — Крепыш. Попомни мои слова, мы станем лучшими друзьями. —

— Только потому, что ты меня вынуждаешь, — говорю я, пока мои глаза останавливаются на остальных членах альянса.

Не видя Илиаса, я жду, пока дойду до группы, а потом смотрю на Кассию и спрашиваю: — Где твой отец? —

— Дома. Мы оба решили, что для альянса будет лучше, если я буду действовать вместо него, — отвечает она, поднимая подбородок.