Отступник

Знахарь и Тимур медленно шли по полированному мрамору огромного зала и неторопливо беседовали.

– А как насчет пивка? – поинтересовался Тимур.

Знахарь посмотрел на часы и ответил:

– Ну… У нас еще как минимум полчаса. Так что не возражаю.

И они направились к светившемуся в полусотне метров от них бару.

Оба находились в том расслабленном состоянии, когда обязательные действия вроде регистрации уже выполнены и теперь все зависит от других людей, которые должны объявить посадку и пригласить в самолет.

Усевшись за столик, они заказали четыре бутылки «Грольша» и стали ждать, пока им принесут заказ.

Тимур кашлянул и, бесцельно оглянувшись, спросил:

– Ну а что же красотка твоя, Рита?

– Что – Рита? – не понял Знахарь.

– Я имею в виду – почему она тебя не провожает?

– А-а-а… Ну, она сказала, что не любит проводы. И я ее, в общем-то, понимаю.

– Ага… А вообще она – правильная баба.

И Тимур уверенно кивнул.

– Она-то правильная, – засмеялся Знахарь, – да только вот я рядом с ней чувствую себя неправильным. Она, как бы это сказать… Она – аристократка, а я…

– А ты – полуграмотный пильщик дров, который ей понравился, – закончил фразу Тимур.

– Во-во, – Знахарь кивнул, – вроде того. Я постоянно чувствую ее превосходство.

– Ну это ты брось, – отмахнулся Тимур, – это только внешне. А внутри они все обычные бабы. Хоть аристократки, хоть королевы. Так что ты не расстраивайся, все нормально.

– Да я и не расстраиваюсь, – улыбнулся Знахарь, – и все действительно нормально. Ты сам видел.

– Видел. Но могла бы и проводить.

– А зачем? Она же сама скоро приедет.

В это время молоденькая смазливая официантка принесла пиво, и разговор перешел на главные свойства прохладительных, а также горячительных напитков.

– Что ни говори, – авторитетно вещал Тимур, – а жажду лучше всего утолять горячим чаем. Думаешь, чучмеки дураки? На улице плюс сорок, а он пару ватных халатиков на себя накинет и дует горячий чай чайниками. И – ничего!

Сам он в это время медленно наливал себе пиво.

Знахарь усмехнулся и, глотнув пива, поинтересовался:

– А что же ты не заказал себе чаю?

– Так на дворе ведь не сорок градусов! – ловко вывернулся Тимур и приложился к высокому запотевшему стакану, погрузив нос в пену.

Через два столика спиной к ним сидел плотный широкоплечий мужчина.

На нем была клетчатая рубашка с закатанными рукавами, джинсы и обыкновенные китайские кеды. Его аккуратно стриженный седоватый затылок переходил в крепкую загорелую шею, такими же загорелыми и крепкими были его мускулистые руки.

Двадцать минут назад он прошел регистрацию как Савелий Андреевич Штерн и теперь, сидя в нескольких метрах от расслабившихся Знахаря и Тимура, внимательно слушал их благодушную болтовню. Но его совершенно не интересовал сравнительный анализ туркменского чая и немецкого пива.

Семен Барков пощадил его тогда, в лесу, и это было его огромной ошибкой.

Штерн не стал возвращаться в зону, а вместо этого поселился в Томске под видом простого работяги. В списках УВД он числился как пропавший без вести, и через два месяца о нем забыли. Но он не забыл ничего.

Абсолютный властитель человеческих жизней, привыкший распоряжаться ими, как ему заблагорассудится, сам попал в руки к человеку, который, не моргнув глазом, приговорил его к смерти. И только минутная слабость исполнителя приговора не позволила ему сделать то, что было бы вполне справедливым.

Семен Барков развязал Штерна и выстрелил в воздух.

И теперь Штерн сидел спиной к Знахарю и неслышно бормотал себе под нос:

– Пива тебе, чаю тебе… Будет тебе и пиво, и чай, и еще кое-что. Вот прилетишь в Томск – будет тебе сюрпризик. Я до тебя доберусь, и тогда…

Что будет тогда, Штерн не додумал, потому что под потолком огромного зала прозвучал мелодичный гонг и молодой женский голос произнес:

– Объявляется посадка на рейс Москва – Томск. Пассажиров, не прошедших регистрацию, просят подойти к стойке номер два…