Отступники

– Смотри, они обстреливают мой сапог из пушек! Вот маленькие засранцы!

– Нечего было ступать куда ни попадя. У тебя на подошве размазано целое княжество.

Олечуч вышедший вперед, остановился, и сделал предостерегающий жест.

– Тише, – прошипел он. – Подождите тут, мешки с гумусом. Ждать. Кхм. О-о-о, я чувствую, чувствую… Я схожу, посмотрю, что там вверх по лестнице. У-кхм. Может, если мы будем подниматься по одному, что-то измениться.

– Будь осторожен, – сказал я. Есть у людей такое трогательное пожелание, которое облагораживает собственный зад, торчащий из укрытия. Я смотрел, как Олечуч, бесшумный и грациозный, словно крадущийся булыжник, погружается в лоно темноты.

Тут что-то обожгло мне пятку, и я запрыгал на одной ноге, вытряхивая сдернутый макасин. Из него вывалился тлеющий уголек. Следующий снаряд угодил мне в бедро. Проследив траекторию третьего выстрела, я сделал пару шагов вперед и мстительно растоптал носком мощный метательный механизм, похожий на требюше.

– Действительно, засранцы, – согласился я. – Интересно, за кого они нас принимают?

– Уж точно не за тех, кому стоит приносить в жертву младых дев, – разъяренно проворчал Рем, стряхивая со штанины крохотных бурых человечков.

Рем, хоть и не был теологом, ухватил самую суть. Поклонялись нам, видимо, только круглые дураки и страдальцы. В основном, кто-то постоянно норовил залезть тебе в мокасин и что-нибудь там саботировать.

Цивилизации людишек, зародились, по-видимому, из гниющих тел умерших маггов. Во всяком случае, самые крупные и развитые цивилизации существовали внутри и вокруг позеленевших костяков, то тут, то там украшающих массив метеоритного камня. Сначала я принял аборигенов за муравьев, – они характерно хрустели под ногами, – но потом с изумлением различил хижинки, дома, дворцы и цитадели, дороги и какую-то даже промышленность, довольно вонючую, дымящую сероводородом. Аборигены, вне сомнения, были разумны, и при нашем приближении демонстрировали различные реакции. В основном, конечно, паниковали. Некоторые только паниковали, но встречались и такие, кто паниковал и сражался.

– Змей вас раздери! – остервенело промычал Рем. – Мои штаны! Эти подонки прожгли мне штаны! Проглот! – позвал Рем. – Где эта тварь? Проглот!

Послышался хруст, шелест и топот. Проглот, скребя брюхом по полу, явился к Рему и преданно замер напротив.

– Ату их! – приказал Рем. – Ешь! – Он вскочил ему на спину, и там принялся сбивать пламя со штанины.

Проглот вывалил свой язык и принялся щелкать им как хлыстом. У меня потроха холодели, когда это коромысло проносилось рядом, поэтому я отступил ближе к стене.

Я заметил несколько самодельных ламп: светящиеся зеленым гнилушки, относительно равномерно развешенные над государствами букашек. Кроме того, я замечал строения, которые букашки не могли бы создать даже при богоподобном рвении и таланте. Вот, например, эти циклопические для них пирамиды, сложенные из отесанных деревянных кубиков или сколоченная из деревяшек коробка, изображающая невероятную цитадель. В этой цитадели жил странный уродливый зверек, похожий на обезглавленную и ощипанную курицу. Коробка была именно сколочена, маленькими железными гвоздями.

Вохрас?

Зачем?

А впрочем, не об этом стоило сейчас думать.

Необходимо было обратить внимание на то, что мы уже в надцатый раз поднимались по спиралевидной лестнице на второй этаж, и в надцатый же раз оказывались в этой зале, вновь и вновь атакуемые этими зловредными туземцами, и это, пожалуй, уже начинало…

– Кия!

Проглот взбрыкнув, сбросил Рема, после чего с хрустом, топотом и шелестом умчался в темноту.

– Есть еще идеи? – спросил я Олечуча, который появился за нашими спинами.

– Три-двадцать, больше ему не вынести, – заявило чучело.

– Л-ладно, – я оттолкнул носком осадные башни. – Надо просто запомнить все, что мы делаем здесь, а потом понять, что из этого мы делаем не так.

– Откуда ты это взял? – скептически осведомился Рем.

– Позволь объяснить, мой бородавчатый друг, – произнес я, пытаясь быть в меру снисходительным. – Быть может кое-кто и не заметили, но каждый раз, как мы снова попадаем в эту комнату, все здесь приобретает изначальный вид. Никаких растоптанных королевств, никаких разбитых гнилушек, – я строго посмотрел на Рема. – И что самое главное, никаких Проглотов.

– К чему ты клонишь? – не выдержал Рем. – Говори, пока они не заложили взрывчатку мне в зад. Я тут самый… Я ниже всех. Им легче меня штурмовать!

– Хорошо, если все готовы меня слушать. Рем, у тебя еще остались пироги?

– Не-е-ет, – неуверенно протянул сухолюд.

– Значит еще не меньше трех, – констатировал я. – Достань их и раскроши.

– Зачем?! – вскрикнул Рем, хватаясь за кинжал.

– Скормишь их этим туземцам, чтобы они перестали насылать на нас… эй, это что такое, воздушные корабли?

Над нашими головами плыли странные устройства, похожие на продолговатые кожистые пузыри наполненные воздухом. К ним были привязаны маленькие коробочки. На коробочках были отверстия. В отверстия выглядывали аборигены. Они обстреливали нас из луков и сбрасывали десант, мягко планирующий на крохотных кусочках прозрачной пленки.

– Гениально, – прошептал я. – Они используют… Они использую теплые газы, чтобы поднимать в воздух пассажирские капсулы! Это ведь гораздо надежнее, чем полеты на летучих кошках. Это надо запомнить. Подумай только Рем, если мы запатентуем этакую безделицу, то озолотимся на ближайшей же войне Авторитета с Солеными варварами.

– Я могу калечить не только воинов. Кия!

– Есть простой способ заставить его заткнуться. Нужно всего лишь врезать ему по печени.

Предчувствуя расправу, я успел увернуться.

– Хватит тут все топтать! – сказал я.

– Что? – оторопел Рем.

– Олечуч, – продолжал я, – хватаешь Проглота и держишь его, пока мы не минуем первый этаж. Рем – садись мне на плечи. Так будет меньше шансов, что мы раздавим какой-нибудь детский дом или госпиталь.

– Думаешь, что дело в них? – усомнился Рем, затравленно глядя на воздушные корабли. С кораблей сыпались какие-то круглые шарики, которые лопались и искрили в волосах.

– Думаю, для Вохраса эти букашки многое значат, – уточнил я. – В любом случае попытка – не пытка, да?

– Грррхм, – нехотя согласился Олечуч.

Он подозвал Проглота, обхватил его за середину туши, и взвалил на плечи. Проглот не растерялся: его язык бродил по окрестностям, стирая город за городом.

– Я сейчас, – нашелся Рем. Он забрал у меня счастливую палку, погнался за языком, схватил его и быстро намотал на шест как пряжу. Потом затолкал этот моток в Проглоту в пасть и строго сказал: держи! Проглот тяжело вздохнул, но согласился.