Оттенки Порочности

– Но ты помогла Кейти. Если бы тебя поймали, то ты лишилась бы работы, и даже жизни, но ты сделала это, даже не зная ее. Ты и не дружила с ее родителями. Правда говоря, я не могу понять, почему ты это сделала. Кэт и Кости, может и не осознают размер долга, который должны тебе, но я знаю, и я не мог бы отплатить тебе, убив кого-то, о ком ты заботишься, -он сделал паузу, выпустив самоуничижительный смешок.
– Даже если это означает стать живым воплощением моих худших кошмаров - женатым мужчиной.

Я была тронута глубоким чувством чести, стоящим за его действиями. Еще раз он решил пожертвовать собой, а не выбрал легкий путь. Ян может и был чрезвычайно избирательным в выборе тех, кому был лоялен, но как только он это делал, то поддерживал это всем, что у него было.

– Менчересу и Кости очень повезло, что ты стал их другом, - сказала я со всей искренностью. Затем, поскольку я знала, что он не хотел, чтобы его хвалили за добрые дела, я продолжила.
– И еще раз позволь мне заявить, что я отказываюсь от своих прав, как твоей жены. Серьезно, ты отпразднуешь нашу победу на Дагоном со своей новой карнавальной оргией в тот же день, обещаю.

– Как скажешь, - ответил он с пустой улыбкой.

– Я обещала с кровной клятвой. И когда вампиры дают кровную клятву, то не нарушают ее.

Его насмешка была мгновенной.

– Вампиры постоянно нарушают кровные клятвы.

– Не я, - сказала я твердо.

– Нет, не ты, - его тон был мягким, но новая интенсивность в нем заставила меня вздрогнуть.
– Кто-то, вроде тебя, не даст клятвы, которую не намерен сдержать.

Затем он протянул руку и провел пальцем по изгибу моей челюсти прежде, чем поймать капельку воды, зацепившуюся за мою нижнюю губу. Я не знаю, почему до меня не дошло, что он полуголый, а я была только в бюстгальтере и трусиках. Да, я была пьяной, но я должна была знать это. Особенно с тем, как вода цеплялась за его верхнюю часть тела, словно не хотела покидать его рельефные мышцы.

Возможно, я не заметила этого раньше, потому что чувствовала себя в безопасности. Я едва могла вспомнить, когда в последний раз кто-то заставлял меня чувствовать так, и я не могла обвинить в этом Красный Дракон, который выпила. Я и раньше бывала пьяной и не раскрывала секретов, которые рассказала сегодня Яну. Нет, по причинам, которые не поддавались логике, я должна была доверять Яну на уровне, на котором не доверяла никому, кроме Теноха. Это было бессмысленно, но я не могла это отрицать. Не так много секретов я раскрыла ему. Но теперь это чувство безопасности изменилось, превратившись во что-то другое. Что-то гораздо более сильное и не безопасное, учитывая дикость того, что я чувствовала.

– Ты не должен меня так трогать, - прошептала я.

– Почему?
– Его голос был таким же низким, как мой, но выражение его глаз не было спокойным. Он был полон той же темной дикости, которая кипела во мне.
– Боишься, что я воспользуюсь тобой, пока ты пьяна?

– Нет, - сказала я, приближаясь к нему.
– Если ты так будешь трогать меня, я потеряю контроль и воспользуюсь тобой.

Его глубокий, чувственный смех словно коснулся меня в самых чувствительных местах, заставляя жаждать большего. Когда он наклонился ближе, я встретила его на полпути, и когда скользнула руками по его груди, я почувствовала, как сильно он хочет меня, когда его мышцы внезапно сократились и его глаза сменились на чистый изумруд.

Вот почему я была шокирована, когда он схватил меня за руки и посадил обратно.

– Нет. Ты уже сделала много вещей, о которых пожалеешь, когда протрезвеешь завтра. Я не позволю этому стать одной из них.

– Ты отказываешь мне?
– Спросила я в полном неверии.

Он испустил резкий смех.

– Да, и если бы мой член мог говорить, то кричал бы о своем несогласии. Но, хотя ты была более честна со мной пьяной, чем трезвой, я не знаю, реально ли это. Если не так, то я не хочу этого.

Он был серьезен. Я наконец почувствовала это, когда он посадил меня обратно. Как мило с его стороны, черт возьми. Я прислонилась к стенке душа и разочарованно вздохнула.

– Твое нерушимое чувство чести- твой самый большой чертов секрет, не так ли?

На этот раз он рассмеялся более естественно.

– Никогда никому не говори. Моя репутация будет разрушена.
– Затем он коснулся моего лица с нежностью, а не соблазном.
– И твой самый большой секрет в том, что ты заклеймена демоном, как и я.

Может, это было мое истощение. Может, все, что я выпила, наконец выстрелило в меня, самым лучшим выстрелом. В любом случае, я сделала то, что должна была прежде, чем раскрыть слишком много своих секретов.

Я отключилась.

Глава 22

Щип. Щип, щип, щип!

– Прекрати, - пробормотала я, ударяя то, что щипало меня. Испуганный писк заставил меня открыть глаза и сесть. Сразу же я захотела упасть обратно. Даже это небольшое движение заставило мою голову раскалываться, будто ее сжимали в тисках.

Сквозь прикрытые веки я увидела, что Симаргла, метнувшего под одеяло. Я не помнила, чтобы меня уложили в кровать, не говоря уже о том, что Симаргл лег со мной, но здесь мы были вдвоем. Теперь я напугала бедняжку.

– Прости, - сказала я, морщась, потому что каждое слово делало этот безжалостный стук в голове еще громче. Но Симарг все еще дрожал под одеялом, и я ненавидела то, что напугала его.
– Я не сержусь на тебя, - продолжила я, стараясь напевать, гладя его одеяло над ним.
– Все нормально. Ты можешь выйти.

Медленно его голова высунулась. Я ободряюще улыбнулась, хотя мне казалось, что мое лицо треснуло от усилий. Прошла почти тысяча лет с тех пор, как у меня в последний раз было похмелье. Это было так же ужасно, как я помнила. Даже хуже. Неужели я жаждала смерти, чтобы прекратить эту боль сейчас?

Наконец, Симаргл вышел из-под одеяла. Как только он это сделал, он умоляюще посмотрел на дверь.

– Что?
– спросила я в замешательстве.
– Тебе не нужно выходить, чтобы пописать; у тебя нет этих частей.

Жест Симаргла смотрит-на-дверь-смотрит-на-меня стал более отчаянным. Что-то его взволновало. Я не поняла, что, но это явно было связано с тем, что за дверью.

Я встала и тут же схватилась за голову, которая, казалось, вот-вот взорвется. Мне только удалось не блевануть, потому что мысль о том, как это будет больно, напугала меня. Хуже того, солнце взошло. Весь этот свет, проникающий через окна, заставил меня отскочить, как будто лучи представляли реальную опасность, как утверждали все старые мифы о вампирах. Боги, солнце всегда было таким ужасно, ужасно ярким?