Оттепель

– Как что… Вас разве не смущает что вокруг куча потенциальных противников?

– Ну так у меня огнемет, если что отгоню, - пожал я плечами, отвязывать страховку, когда она у тебя за спиной, не очень-то удобно. Так что отойдя, на сколько веревка позволяла, я уперся руками и ногами в косяк и потянул на себя что есть мочи. Хватило нескольких рывков и затрещав простыни порвались. Такой себе канат из них вышел. Ну да что поделать, тонкие, старые, да еще и жуками изъеденные.

– Быстрее, прошу вас, - вновь повторил Березин, - закройте уже дверь. Теперь, когда хранителя не стало сюда обязательно ворвутся хищники.

– Так тот гигант был хранителем? А раньше о нем вы сказать не могли?

– А что бы это изменило? Имплантат вам все равно нужен, без него нам обоим не выжить. А так вы могли испугаться, может даже в самом деле предпочли бы медленную смерть опасности схватки.

– Ну знаете ли, - пробормотал я немного оскорбленно. Но спорить дальше толку не было, так что дверь я закрыл. Вначале конечно затащив остатки сослужившего службу троса и расчистив дверной проем. – Что это хоть за тварь то была?

– Голиэптид, - ответил Березов. И замолчал, зараза, будто это все объясняло.

– Название мне не особенно интересно – что он делать должен? Зачем его вывели?

– А, вы в этом плане. Это травоядное, крайне спокойное в состоянии покоя.

– Вот что-то не заметил. Эта тварь мало того, что других жрала так еще и меня атаковала!

– Проблемы восприятия, - отмахнулся ученый, - если бы у вас был имплантат нашего образца, никаких проблем не возникло. Вы были восприняты как прямая угроза кладке. А то что он утилизировал Монтараха – просто благоразумное использование ресурсов и самозащита.

– Хороша самозащита, через пол комплекса меня преследовал.

– Особенности программы. Кстати можете раздеваться. По крайней мере снимайте фольгу и пленку, в ближайшем будущем они для вас только в минус пойдут. Тело настоящего зооморфа должно дышать каждой порой.

– Что еще за зооморф? – спросил я, а в голове уже пронесся очередной осколок памяти. Палата, полностью заставленная койками. Больные и умирающие. И буква «З» на спинках кроватей.

– Генетически модифицированный человек, получивший один или несколько признаков животных, - спокойно уточнил Федор Иванович, - вы были одним из первых образцов. Третьим, если я все правильно помню. Первым был сам ЧоФан – первооткрыватель. Вторым – Роман Ферронов, погибший от потери контроля мутации. Ну а вы, соответственно, следующим.

– Что еще за потеря контроля? – количество вопросов в моей голове стремительно росло. Образы один за другим то появлялись, то исчезали. Люди, звери, демоны… Все смешалось и мне понадобилось секунд чтобы выкинуть всю эту кашу из головы.

– Давайте не отвлекаться, а то времени мало, - отрезал Березов, - раздевайтесь, можно по пояс, и идите сюда. А то черт его знает, когда будет следующий ураган. Обидно будет получив надежду погибнуть на последних шагах. А пока происходит приживление я расскажу вам обо всем что вы только захотите. Согласны?

– Да, - я и в самом деле был не против заняться делом. Да и вообще понять, ради чего я сражался со всеми этими выведенными насекомыми. Скинув рюкзак, я стащил с себя халат, пропитанный пестицидами. С пленкой и фольгой пришлось повозиться, но я управился минуты за три. Затем снял разгрузочный жилет с пластинами брони. Рубаху и футболки.

– Отлично, - кивнул доцент, - подойдите сюда. Видите, вот это яйцо? – он показал пальцем на стоящее на живом сталактите возвышение сантиметров полутора в диаметре. – Не трогайте! – крикнул ученый стоило мне протянуть руку, - я еще не объяснил, что нужно делать. Для начала брать его можно только четырьмя пальцами, вот так, - он сложил ладонь убрав средний палец вверх. Получился почти идеальный квадрат. – Как только вы его возьмете – начнется генетическая адаптация. У вас будет меньше пяти секунд чтобы поместить между третьим и четвертым шейным позвонками. Потренируйтесь несколько раз чтобы получилось.

Я сделал пальцы пучком, а потом несколько раз приложил к собственной шее. В самом деле задача была не тривиальная. Но через некоторое время начало получаться быстро и ровно.

– Отлично. Присмотритесь внимательно. Видите, полоски? За них брать нельзя. Это будущие ложноножки. Так что пальцы строго между ними. После этого у вас будет несколько секунд пока приживление не начнется. Вы можете в это время лечь на живот. Как раз успеете. Но кровать я тоже рекомендую вам подготовить заранее.

– Так, что-то мне это все начинает крайне не нравится. К чему такие сложности? Почему именно между третьим и четвертым?

– В противном случае не произойдет нужный захват, - строго сказал Березов, - нам же жизненно необходимо чтобы все функции имплантата работали. Иначе снизится вероятность успеха.

– Ладно-ладно. Я просто спросил.

Препираться смысла я не видел. Так что обшарив комнату нашел несколько наиболее чистых мягких вещей, взял матрац, и устроил себе лежак. Подушку пришлось заменить свернутой в тугой валик одеждой, но, если положить под лоб руки вроде и задохнуться не должен и позвоночник ровно лежать будет.

– Я готов.

– Тогда приступайте. И помните. Очень важно чтобы все получилось сразу. Второй попытки не будет.

Кивнув я встал у сталактита. Несколько раз для проверки свел и развел пальцы, так чтобы они не попадали на ложноножки и наконец решился. Стоило схватить шар как он тут же ответил. Подушечки пальцев будто иглами проткнули. Но с задачи я не сбился. Вынул шарик из гнезда и увидел, что снизу у него торчит игла длиной в полтора сантиметра!

Твою дивизию! Предупреждать же надо!

Вот только времени колебаться не было. Пронзить самому себе спинной мозг иглой? Да легко. Делов то. Твою мать. Боль была просто адской. А уже в следующее мгновение я повалился на лежащий тут же матрац. Повернуться лицом вниз чтобы позвоночник ровно лежал? Ха, три раза. Я блин даже руками пошевелить не мог. Хорошо хоть шар от пальцев отлип, а то оторвал бы просто под тяжестью конечности.

– Хорошо, можно даже сказать – отлично! – улыбнулся Березов, осматривая меня со всех сторон, - так, о чем вам голубчик рассказать?

Вот гад, он походу издевается! Не видит, что ли, что мне сейчас не до рассказов? То легкие перестают слушаться. То сердце начинает стучать как бешенное, того и гляди разорвет его ко всем чертям. Да, не зря дверь закрыл. Сейчас я не то что небоеспособен, ни пальцем двинуть не могу. А боль то не прекращается. Я чувствую, как тонкие шипы забираются прямо в мозг, спускаются по позвоночнику, пробивается в ребра.

Хоть мужики и не плачут, уверен мог бы – навзрыд рыдал. Да только и такая функциональность тела мне сейчас была недоступна. Оставалось только одно – страдать. Ну и слушать фигню которую вещала голограмма. Большая часть слов мне была непонятна, но делать то все равно я больше ничего не мог.