Отважные(изд.1962)

Коля поотстал и нарочно пропустил Витю вперед. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как им трудно. Оставь Витю без присмотра, неизвестно, что из этого получится: вдруг еще захнычет.

Но Витя, словно чувствуя Колино недоверие, старался шагать бодро, крепко прижимая к груди свой автомат.

Солнце поднялось над лесом. Его по-осеннему холодные лучи падали на оголенные ветви деревьев. На тополях и березах листья уже опали, и только темная зелень елей не пострадала от холода. В приготовившемся к зимнему покою лесе было свое очарование.

Вскоре болото кончилось, двигаться стало легче. Коля по-прежнему шел позади Вити. Витя волочил ноги и часто спотыкался. Его круглое лицо покрылось потом, он то и дело оглядывался на Колю, как бы ища у него поддержки.

— Давай понесу твой автомат, — тихо предложил Коля.

Но Витя уже знал строгий закон войны.

— Разве оружие отдают! — сказал он сердито и упорно зашагал вперед.

— Эй, ребята! — крикнул ездовой Егоров. — Садись, подвезу!

Партизаны засмеялись:

— Садитесь, ребята! А то ему поговорить не с кем.

Витя нерешительно взглянул на Колю, схватился за телегу и неловко перевалился через край. За ним вскочил в телегу и Коля. Он бы мог еще идти, но не хотел, чтобы Витя чувствовал себя слабее.

— Ну, орлы, все про вас говорят, что вы храбрые ребята, — сказал ездовой Егоров, который славился тем, что у него ни на минуту не переставал работать язык. — Что касается меня, то я только храбрых и уважаю. Трусам у нас делать нечего. Трус, ребята, — это первейший негодяй. Был у нас на заводе кладовщик Митряев. Он вместе со мной работал… Такие речи любил вызванивать! Первейший оратор!.. Его и в завком выбирали, и чуть конференция — делегатом… А началась война, где сейчас этот оратор? Где, вы думаете? В полицаях служит! Шкуру свою спасает… Придет время, уж я до него доберусь… — Он хлестнул пристяжную лошадь, которая вдруг потащила влево. — Но… но… не балуй!..

Поскрипывали колеса. Телега медленно покачивалась на неровностях дороги, и было в этом что-то мирное. Если бы не автоматы, можно было бы представить себе, что это крестьяне возвращаются по домам после трудового дня.

Вдруг издалека донеслась команда Геннадия Андреевича:

— Сто-ой!..

Партизаны приостановились. Егоров натянул вожжи,

— Тпр-р-ру!.. Приехали! Чего там? — закричал он кому-то впереди.

— Шоссе! — ответил приглушенный голос.

— Ну вот, уперлись! — пробурчал недовольным голосом Егоров. — Теперь полдня будут решать, как полтора шага сделать. С ходу надо! С ходу! Рвануть, и все.

Он слез и с недовольным видом ходил вокруг телеги. Ребята невольно с ним согласились.

— Дождемся, пока сюда полицаи придут, — поддакнул Коля.

— И дождемся! — Егоров сплюнул от досады. — При таком командире!..

— Ну, Геннадия Андреевича ты не трогай, — вдруг серьезно, по-взрослому сказал Коля.

— А какой он такой особенный, что его трогать нельзя? — Егоров подошел к телеге. — Нечего мне рот затыкать! Ты еще передо мной щенок!..

Коля обиделся:

— А я с тобой, дураком, и говорить не хочу! — сказал он и спрыгнул с телеги. — Пойдем, Витя!..

— Эй, вы! — крикнул Егоров им вдогонку. — К телеге теперь не подходите, не повезу!..

— Ну и не вези! — оглянулся Витя и показал ему язык.

Геннадий Андреевич и Федя притаились в кустах невдалеке от шоссе. По шоссе то и дело проезжали машины, одни из них были с грузом, другие везли солдат, каждые пять — десять минут на мотоциклах проскакивали вооруженные пулеметами эсэсовцы.

— Да, дело трудное! — проговорил Геннадий Андреевич, проводив настороженным взглядом двух мотоциклистов в стальных касках.

Как только они скрылись за поворотом дороги, оттуда с ходу выскочила встречная машина с солдатами.

— Придется, Федя, ждать ночи.

За эти несколько часов Геннадий Андреевич убедился в том, что молодой партизан опытен и осторожен; он свыкся с партизанской жизнью, и лес для него стал привычной стихией. Если бы он сейчас отвечал сам за себя, то гитлеровцы наверняка недосчитались бы нескольких мотоциклистов, но он понимал, что главное — это выполнить задание: любыми путями достать хлеб. Он не может и не должен рисковать.

— Сидеть, конечно, здесь можно и до ночи, — сказал Федя, внимательным взглядом разведчика окидывая дорогу, — только когда же мы доберемся до хлеба? К утру, не раньше. А там опять придется отсиживаться дотемна. Не войдешь же в деревню засветло. Потеряем целые сутки!..

— Что ты предлагаешь?..

— Давайте разделимся на две группы и перескочим дорогу в двух местах. Если одну группу заметят, она примет бой, а другая пойдет дальше.

— Бросить товарищей? — нахмурился Геннадий Андреевич.

— Зачем же бросать? Группа отойдет в лес — гитлеровцы туда боятся нос сунуть — и кружным путем пойдет на соединение…

— Это нас не задержит?

— Может быть, задержит, а может, и нет, — уклончиво ответил Федя.

— А как же с подводой? Ее ведь в карман не спрячешь. Издалека увидят!..

Федя пригляделся к лесу, который плотной стеной стоял по другую сторону дороги. Да, пожалуй подводе здесь не пройти — она сразу застрянет в ближайших придорожных кустах. Надо найти хотя бы узкую тропинку. Он помнил: метрах в двухстах левее должна быть просека. Она, правда, заросла молодыми елками, трудно будет по ней пробираться, и все же меньше риска, чем искать путь ночью. Геннадий Андреевич согласился. Они углубились в лес и вскоре вновь подошли к шоссе, в том месте, где, по мнению Куликова, удобно было его перейти. На противоположной стороне шоссе открывалась узкая просека.

— Разрешите мне пойти с одной из групп здесь, — сказал Федя, — а вы с другой группой переходите у поворота дороги. Вас будет видно только с одной стороны. Пойдем одновременно, как прокукует кукушка. — И он трижды прокуковал: — Ку-ку!.. Ку-ку!.. Ку-ку!..

— Художественно у тебя получается, не отличишь от настоящей, — улыбнулся Геннадий Андреевич. — Только осенью-то кукушки молчат… Ну ладно, договорились. Забирай подводу и еще пять человек с собой, с остальными пойду я. Встречаемся вон там, в глубине просеки.

— Я и ребят возьму с собой.

— Хорошо, только смотри за ними, береги их, — сказал Геннадий Андреевич.

Никто из них не предполагал, что решение это окажется таким важным для исхода событий, которые произойдут в ближайшие полчаса.

Группы разошлись. Федя остановил своих людей в кустах и приказал замаскироваться, особенно тщательно прикрыв ветвями подводу.

Как назло, по шоссе двинулась бесконечная колонна автомашин с ящиками мин и снарядов. Федя насчитал сорок семь машин и сбился со счета. Несомненно, где-то готовилась операция. За машинами прошли танки…