Отважные(изд.1965)

— А до Малиновки отсюда далеко?

— Совсем близко — семь километров. Иди вон в ту сторону. — И Сема показал рукой на запад. — Только иди прямо, а то в темноте заплутаешь. Доберись до мостика, а там дорога сама доведет…

Витя встал:

— Ну хорошо, я пойду… А ты чего здесь делаешь?

— Я старую картошку копаю. Костыль не велит за деревню выходить. А я тайком. Не с голоду же подыхать…

Витя накинул на плечо автомат и попрощался.

— Ну, я пойду, — сказал он. — Когда-нибудь свидимся…

— Иди до мостика, — крикнул ему вдогонку Сема, — никуда не сворачивай!..

Тьма уже сгустилась, вдалеке шарил по небу бледный луч прожектора. Под ногами расползалась мокрая, жирная земля. Витя шел и шел. Он торопился. Он должен был поспеть в Малиновку к тому времени, когда туда нагрянет отряд Геннадия Андреевича…

Глава двадцать третья КОЛЯ, ДЕРЖИСЬ!

Шофер мчался, не разбирая дороги. Коля ударялся головой о дверцу кабины, но терпел. Староста ругал его, грозил немедленно расстрелять «проклятого щенка», если он сам не расскажет, за чем послан.

На окраине деревни машина круто затормозила. Староста выскочил из нее и вбежал в одноэтажный кирпичный дом. Тотчас же оттуда вышли двое дюжих полицаев. Они схватили Колю за руки и за ноги и потащили во двор. Там они бросили его на землю и развязали ремни.

— Ну, вставай! — сказал высокий полицай с давно небритыми, щетинистыми щеками.

Другой полицай долго копался, открывая ржавый замок невысокой, плотной двери, ведущей в подвал. Наконец замок щелкнул, открылся, и полицай распахнул дверь:

— Ступай!..

Коля шагнул и невольно остановился на пороге. Из подвала несло холодом и сыростью.

— Иди, тебе говорят!..

Полицай сильно толкнул мальчика в спину, и, споткнувшись, Коля покатился вниз по каменной лестнице. Над головой со стуком захлопнулась дверь, и он оказался в кромешной тьме.

Придерживаясь рукой за стену, он ощупью пошел вдоль нее, и наконец в дальнем углу колени его уткнулись в деревянные нары.

Коля ощупал их и осторожно присел, чутко вслушиваясь в темноту. Ему показалось, что невдалеке кто-то порывисто дышит.

— Здесь кто-нибудь есть? — спросил он.

Никто не отозвался. Коля долго сидел и слушал затаив дыхание. Нет, это лишь показалось. Рядом нет никого. Только над головой глухо стучат шаги полицаев.

Постепенно Коля успокаивался. Он прилег на жесткие нары, и это показалось ему большим счастьем. Пусть темно, пусть он заперт на замок — только бы его никто сейчас не трогал: так он устал.

Коля заснул мгновенно. Ему приснилось: он гоняет голубей во дворе, и они кружатся в синем-синем, залитом солнцем небе. Вдруг с крыши на тропинку прыгает отец. Коля бежит к нему: «Папа!.. Папа!..» Отец сжимает его в своих объятиях…

Кто-то безжалостно трясет его:

— Вставай!.. Вставай!..

Коля открыл глаза и возвратился к действительности. Держа в левой руке тускло горящую «летучую мышь», высокий полицай правой тянул его с нар.

— На допрос!..

На дворе уже была глубокая ночь, дул холодный ветер, шел дождь. Выведя мальчика из подвала, полицай приказал ему остановиться, а сам опять долго возился с замком. Зачем надо было запирать пустой подвал, он и сам толком не знал: таково правило.

Коля быстро огляделся: может быть, рвануться в ворота? Но там маячит фигура часового.

Окна в доме тщательно занавешены, но в узкие щелочки кое-где пробивается свет. Слышны приглушенные голоса. «Что они будут со мной делать?» — думает Коля и, вспомнив разъяренное лицо старосты, готовится к самому страшному.

— Дяденька, куда ты меня ведешь? — спросил он.

— Сам увидишь, — проворчал полицай, — иди за мной…

Они поднялись на крыльцо и оказались в темных сенях.

Полицай толкнул дверь, и яркий свет ослепил Колю. Несколько ламп освещали небольшую комнату. В углу за столом сидел тот самый человек, который схватил его, — колченогий староста.

Прищурив левый глаз, он насмешливо смотрел на Колю:

— Иди сюда, щенок! Дай-ка я на тебя погляжу.

Коля вышел на середину комнаты. Полицай остановился в дверях.

— Господин староста, а мне что прикажете делать? — спросил он.

— Иди да пришли дежурного. Пусть возьмет плетку и ждет за дверью. Когда понадобится, позову, — сказал Гордеев и кивнул Коле: — Хочешь, чтобы я его позвал? Ну? Говори…

— Н-нет, — пробормотал Коля.

— Тогда рассказывай, кто тебя на станцию посылал.

— На какую станцию?

Гордеев вскочил:

— Как — на какую станцию! Ты что, притворяться? Да я тебя сейчас!.. Говори! Ну!..

Коля заревел:

— Не ходил я на станцию, дяденька!..

Гордеев подошел к нему и схватил его за шиворот:

— Врешь! Ходил! Тебя солдат опознал! А кто из кустов гранаты бросал? Кто?!

— Не знаю!

— Не знаешь?.. — Староста дал ему крепкий подзатыльник. Коля отлетел в угол комнаты. — Вот тебе для начала!

Староста повернулся, приоткрыл дверь в соседнюю комнату и крикнул:

— Харитонов!..

— Здесь, господин староста! — Хрипловатый, старческий голос, который отозвался из-за двери, показался Коле знакомым.

— Плетка с тобой?

— Тут.

— Смочи ее в скипидаре. Сейчас работа будет!..

— Слушаюсь!..

Гордеев обернулся к Коле:

— Слышал, гаденыш? Сейчас ты у меня заговоришь… Все скажешь, голубчик!.. — Он подсел возле Коли на корточки и вдруг ласково улыбнулся: — Ну, ну, ладно!.. Вставай, вставай. Напугал я тебя! Это, брат, нарочно! Всякий тут народ ходит. Вставай, не бойся меня. Ничего я тебе не сделаю. — Он вновь приоткрыл дверь: — Харитонов!..

— Здесь, господин староста!..

— Слетай к моей хозяйке, скажи — курицу приказал прислать да огурчиков… Хлеба не забудь!

— Слушаюсь! — послушно произнес знакомый Коле голос, и в глубине коридора громко хлопнула выходная дверь.

— Ну вот, — сказал староста, и его широкое красное лицо расплылось в улыбке, — теперь нас никто не будет подслушивать. Садись-ка сюда, поговорим!..

Коля встал и настороженно присел на стул.

Староста глядел из-под кустистых бровей, стараясь придать своему взгляду мягкость и участие.