Отвергнуть короля

– Уберите его в ларец в сундуке с оружием, – сказал Гуго. – Как видите, мы сегодня не только пили и переливали из пустого в порожнее. Теперь, когда Лэнгтон вернулся, мы приступим к делу всерьез. Это всего лишь грубый черновик, предстоит еще много работы, но когда она будет закончена, у нас появится собственная хартия, и что бы ни случилось, мы свяжем короля ее условиями. – Лицо Гуго покраснело, пока он говорил. – Это не мятеж и не измена. Сегодня в соборе Иоанн поклялся исправиться, и эти пункты послужат его исправлению.

Махелт забрала пергамент и спрятала его в деревянный ларец в сундуке с оружием. Последний запирался на два замка, чтобы уберечь от острого оружия шаловливые маленькие ручонки. Вернувшись к кровати, Махелт встала на колени рядом с Гуго. Если прежде она испытывала беспокойство и нетерпение, сейчас ее переполняли предвкушение и возбуждение.

– Мой отец знает?

– Мы попросили Уилла рассказать Уильяму Маршалу, когда тот вернется от короля. Чтобы усадить Иоанна за стол переговоров, нужны разумные люди в его окружении. Даже лучше, что ваш отец будет знать, но участвовать, так сказать, с другой стороны.

Махелт расстегнула золотую брошь и распустила завязки рубахи.

– Думаете, Иоанн согласится?

Гуго запустил пальцы в длинные темные волосы жены, усадил ее на себя и поцеловал. Его губы были теплыми и отдавали вином, и Махелт вздрогнула от удовольствия. Она надеялась, что муж выпил не слишком много.

– Не сразу, – ответил Гуго между поцелуями, выгибая спину и ахая, – но мы его заставим. Мы не позволим королю отделаться пустыми обещаниями.

Махелт протянула руку и с радостью убедилась, что ее надежды на сегодняшнюю ночь не беспочвенны. Член Гуго был твердым, как копье.

– Как и вам, – хохотнула она, задыхаясь, и оседлала мужа.

* * *

Уилл посмотрел на отца и глубоко вздохнул. Он лавировал в опасных водах.

– Вы говорили, что короля необходимо обуздать. Вы сами стали жертвой его злобы… Мы все пострадали.

Было уже поздно, они сидели вдвоем в Винчестерском доме Маршала, в отгороженной ширмой комнате позади зала. Все остальные давно отправились спать. Глаза Уилла горели от усталости. А под глазами его отца залегли темные круги – у него тоже выдался непростой день. Однако ни один из них не мог отправиться спать, пока перед ними лежал черновик хартии. Уилл злился, что его выбрали для разговора с отцом. Уж лучше это сделать кому-нибудь постороннему, поскольку теперь все усложняли отношения отца и сына. Уиллу пришлось просить отца выслушать, и они поменялись ролями.

– Но тайком встречаться с людьми, участвовавшими в мятеже против короля, – скверный способ! – резко ответил Уильям Маршал.

– Председательствовал Лэнгтон. Явились Роджер и Гуго Биго. Только потому, что среди нас де Весси, Фицуолтер и де Куинси, этот документ еще не призыв к мятежу. В его основе – хартия первого короля Генриха.

Уилл пристально и решительно смотрел на отца, давая понять, что не пойдет на попятный. Ему двадцать три года, он взрослый и независимый человек.

– Эти люди не отступятся, сир.

– Я бы не был так уверен. Саэру де Куинси нельзя доверять в беде, и я не стал бы водить с ним компанию.

– Иоанну тоже, – возразил Уилл.

На щеке Уильяма Маршала прорезалась складка. Он резко повернулся к графину и налил обоим вина.

– Ты не обязан участвовать в этом, – сказал он. – Ты можешь вернуться домой, прийти в себя и остепениться.

Уилл принял вино, чтобы выказать смирение, но лицо его было таким же непреклонным, как у отца.

– При всем моем уважении, уже слишком поздно. Сир, вы должны меня выслушать. Если… если говорить откровенно, почему бы вам не уступить? – Слова были сказаны, и Уиллу стало не по себе.

– Никогда не думал, что мой собственный сын присоединится к мятежникам, – с усталым отвращением произнес Уильям Маршал. – Это все равно что смотреть в разбитое зеркало.

Уилл мысленно вздрогнул, но не показал виду.

– Мы хотим лишь справедливого правления.

Его отец покачал головой и протянул руку к свитку. Хотя он не умел читать, печати он различал, даже знал каждую наизусть. Уилл с волнением следил за ним. У Уильяма Маршала была превосходная память – ему достаточно услышать что-либо лишь раз, чтобы запечатлеть это в памяти. Если Уилл неправильно его понял, все рухнет. Отцу достаточно передать документ Иоанну и предупредить его.

– Вы хотите противостоять этим людям? – спросил Уилл, стараясь говорить уверенно.

– Я бы противостоял каждому в отдельности, если бы пришлось, – ответил Уильям Маршал, – но дело не в этом. Дело в противостоянии измене. Я всегда старался защитить свою семью. Я разрабатывал планы и собирал секретные сведения, но никогда не плел заговоры по углам… Никогда!

Уилл сглотнул:

– Итак, вы хотите противостоять и мне как предателю?

– А я должен благословить тебя на заговор за спиной короля? Вы ничем не лучше того, кого стремитесь низвергнуть!

Уилл побледнел, но держался твердо.

– Да простит вас Господь и да простит Он меня. Разве вы не видите? – Уилл умоляюще протянул руку. – Вы не можете противостоять этому. С нами не только названные здесь лица. Есть и другие, великое множество. Я пришел к вам сегодня ночью, чтобы попросить расчистить дорогу и помочь убедить короля не противиться. Разве его действия не растоптали ваше сердце и вашу честь? Что будет, если дойдет до войны? На чью сторону вы встанете, если страну засыплет пеплом? Останетесь марионеткой тирана-короля или благодаря своей проницательности найдете верный путь?

Уильям Маршал молча подошел к стене и, сжимая кулаки, тупо уставился на драпировку. Уилл знал, что причинил отцу боль, но он причинил боль и себе. Он чувствовал себя освежеванным, искалеченным, и корнем всех бед снова был Иоанн.

Уильям Маршал развернулся, и если прежде он выглядел усталым, то теперь – изможденным.

– А какой из путей верный? – спросил он. – Сомневаюсь, что это известно Юстасу де Весси, или Саэру де Куинси… или даже милорду Норфолку, хотя, полагаю, его знания закона оказались бесценными.

Уилл собрался с духом:

– Сир, как я уже говорил, с нами не только де Весси и Фицуолтер. Ваши знания тоже бесценны. Вспомните условия хартии. Можете ли вы искренне возразить против них? Разве вы не хотите изгнать де Сигоня и подобных ему? – Уилл невольно содрогнулся. – Разве вы не хотите защитить женщин и положить конец беспочвенным арестам?

– Да, конечно хочу, и условия хартии достойны того, чтобы их обсуждать, но открыто. – Отец взялся за переносицу и вздохнул. – Я не отрицаю, что в списке есть люди с добрым именем, но есть и другие, которые постоянно строят козни. Они рассматривают хартию не как способ ограничить невоздержанность короля, а как первый шаг к замене Иоанна королем Франции или его сыном и защите собственных мелочных интересов, а это, сын мой, измена, в какие одежды ее ни ряди.